– С. Д.) и Антокольскому, и Соркину, скупо, почти в одинаковых выражениях:
Милостивый государь Иосиф Николаевич!
Прошу у Вас извинения в том, что так долго не отвечаю Вам. Отчасти причиной этого молчания было то, что я не мог Вам сказать ничего нового. К сожалению, я не успел, по-видимому, во время нашего свидания убедить Вас, что лично я ничего не могу сделать в этом деле. Статья г. Кавелина не была, как известно, письмом ко мне; стало быть, не приходится отвечать, да и сама статья прошла совершенно бесследно и не имела значения. Как беллетрист я, весьма вероятно, воспроизведу этот вопрос в отдельном произведении; как публицист я не имею никакого значения, и мое появление не только бы не принесло никакой пользы, но возбудило бы одно недоумение, пожалуй, даже насмешку. Люди всех партий увидели бы в этом одно притязание, одно неуместное желание навязать свое имя – или даже непростительное самомнение. Я бы, пожалуй, готов и на это, но убеждение, что я могу тем несколько повредить Вашему правому делу, удержало меня25.
В свою очередь потрясенный отказом Антокольский не мог успокоиться и осенью 1881 г. вновь написал Тургеневу:
Дорогой мой Иван Сергеевич!
Я опять пишу Вам, потому что продолжать безмолвствовать – это значит поддерживать теперешнее больное положение и дать ему еще более усилиться. Кому дороги правда, добро, человечество и свое отечество, тот первый должен протестовать против того, что происходит теперь у нас. С одной стороны, фанатизм и невежество разгорелись до того, что дальше им идти некуда. Девизом их, очевидно, стало: 'Кто не за нас, тот против нас!', на что, с другой стороны, им хором отвечают: 'Чем хуже, тем лучше!' Но я убежден, что не вся Россия еще так больна и что там есть еще достаточное число людей здравомыслящих и честных, которые выслушивают правду, хотя бы и горькую…
Наше печальное положение началось с тех пор, когда лжепророки стали говорить во имя народа. Нам было приятно слушать их, заслушивались и увлекались… поверили им, будто бы народ требует войны за братьев-славян; поверили, что мы шапками забросаем турок, и повели полумиллионную армию на Балканы, похоронили сто тысяч голов, израсходовали пять миллиардов – чуть ли не остатки народного добра и победили! Навязали болгарам конституцию, когда сами победители ее не имеют, потом урезали эту конституцию, рассорились с братьями-славянами – вот и все!
Что ж, разве этого мало? Разве берлинский трактат не есть позор для нас? Разве Австрия не загребла жар нашими окровавленными руками? Разве финансовое и экономическое положение не страдает до сих пор от всего этого? Но наше патриотическое самолюбие до того ослепляет нас, что мы не хотим этого видеть, и вместо того чтобы поправить прежние ошибки, мы закусили удила и без удержу, без оглядки несемся стремглав вперед. Виновники [гибели] ста тысяч семей, создавшие столько же вдов и сирот и бесчисленное количество других бедствий, получили повышение, им доверили внутреннее управление! После этого, конечно, нетрудно было предвидеть результаты: ложь и фанатизм стали господствующим элементом! Эти доверенные люди, ободренные своим успехом, а также наградами, полученными за совершенные ими подвиги, повели атаку на всех пунктах: уже не против одних мусульман, а против всех, кто только не думает и не верует так, как они сами. В одно и то же время они стали травить либералов, немцев, поляков и жидов; обвинили их в неблагонадежности, в нигилизме; назвали их изменниками отечеству; одним словом, травили всех против всех, и цель была достигнута; и вот шпионство, доносы, взяточничество продолжают практиковаться в колоссальных размерах; везде оказываются недочеты, кража; общество деморализовано; подозрительность и недоверчивость друг к другу доходят до озлобления и вражды… и все это успело раздражить всех мало-мальски здравомыслящих людей до того, что из мирных граждан превратило их в недоброжелателей продлению подобного порядка вещей. Теперь все в один голос желают скорейшей развязки этого разлагающего положения. Но этого еще мало; наши охранители успели раздражить и соседние государства и вкоренить в них мнение, что Россия жаждет войны и что остановка только за деньгами. Более же всего несправедливо, бессердечно и жестоко они поступили с евреями. В то же время, когда организованная шайка совершает свой крестовый поход, ходит из города в город, возбуждает народ всякими нечистыми средствами, грабит, разбивает и уничтожает мечом и огнем всякое попадающееся на пути еврейское добро, не обращая внимания ни на больных, ни на детей, ни на бедных, – наши охранители внутреннего порядка и благосостояния с своей стороны тоже принимают целый ряд серьезных мер, но, увы! Не против грабителей, а против тех же несчастных и разграбленных, – созываются комиссии из своих креатур, где обсуждается и решается ограничение прав евреев и, конечно, решается так, как желательно покровителям. При этом надо заметить, что, за немногими исключениями, евреев не допускают в эти комиссии – и это делается так… беззастенчиво, как будто этого требует закон справедливости; они забыли, что даже разбойнику на суде дают право слова и право защиты. Но это еще не все. Вот теперь, когда в Балте совершаются небывалые на нашем веку зверства, когда поджигают целые улицы с еврейскими домами, в которые вталкивают несчастных владельцев, когда грабят, насмехаясь над всем святым, когда обесчещивают жен на глазах мужей, девушек на глазах родителей и зубами вырывают груди у женщин, сопровождая все хохотом пьяных дикарей – охранители внутреннего порядка принимают все меры: выгоняют аптекарей да и вообще тысячи жителей из внутренних губерний России, выгоняют даже и тех, которые прослужили весь свой век государству и отечеству, и также не обращают внимания ни на больных, ни на детей, ни на бедность, ни на время года… После этого нечего удивляться, если все утверждают, что правительство… солидарно с виновниками этой дикой и безобразной оргии. А между тем недавно еще патриоты поведали всему миру, что мы, православные, идеалисты, воюем за угнетенных. Что это? Не бред ли больного ребенка или… насмешка над всем святым и над самими собой? Где же правда, совесть, жалость? Где же христиане, где религия, проповедующая 'любить ближнего, как самого себя' и 'у кого нет греха, пускай тот возьмет первый камень' и т. д.?
Где передовые люди интеллигенции? Никто не промолвился ни одним словом сочувствия, ни одним словом протеста, если не в пользу евреев, то по крайней мере хоть для того, чтобы смыть то позорное кровавое пятно, которое положено на наш век, на все человечество вообще и на Россию в особенности. Неужто все, чему нас учили в школах и в церквах о правде, нравственности, религии и о всем добре, которое дорого человеку, неужто все это ложь, ложь и одна только ложь, или же что-то поверхностное, лишнее, которое стряхивается при малейшей буре человеческих страстей? Неужто вся наша цивилизация, вся наша гуманность, – только маска, под которой скрывается алчный эгоистичный зверь? А вы, либералы, и вы старец-поэт, смягчающий наши нравы, учащий нас всю жизнь любви, прощению, неужто не содрогается у вас сердце, не вырывается крик ужаса при виде того, как все это осмеяно и опозорено шайкой фарисеев, которая толкает восьмидесятимиллионный народ в пропасть, создает смуты и междоусобия (курсив мой. – С. Д.), и все для того только, чтобы извлекать материальную пользу для себя?
Но оставим идеальные требования, перейдем на реальную почву и спросим, чего желают наши псевдопатриоты? Достигнуть единства? Очень хорошо! Но, во-первых, это не так легко, особенно насильственными мерами, да и притом, какая польза будет от этого русскому народу? Фердинанд католик, благодаря настойчивым требованиям инквизиторов, выгнал всех евреев и мавров, чтобы охранить католическую религию и этим достигнуть единства, но после этого страна пала… и теперь та же Испания приглашает к себе тех же когда-то изгнанных евреев как будто для того, чтобы загладить исторические ошибки, но в сущности для того, чтобы поднять и оживить торговлю и промышленность. Недавно еще турки побоялись поднять знамя пророка, несмотря на то, что их положение было крайне критическое; побоялись потому, что это орудие обоюдоострое. Не урок ли это нашим охранителям престола и отечества? Положим, что им удастся достигнуть своей цели – выжечь из своих мест всех неправославных (курсив мой. – С. Д.) – и все-таки единство не будет достигнуто просто потому, что абсолютного единства нет в природе. История всех народов учит нас, что политические страсти не менее сильны, чем религиозные, что за политические идеи ведется не менее отчаянная борьба, чем за идеи церковные (курсив мой. – С. Д.). Надо быть слепым, чтобы не видеть, как элементы для подобной борьбы быстро растут, как и сами охранители престола создают беспорядки и разлад! Каждый их нелогичный поступок создает массу врагов, каждый несправедливый поступок создает революционеров, каждое жестокое действие рождает нигилистов, уже не одних пролетариев. Бедствия, которые испытывает Россия, и их последствия падут на тех, кто создает разлад между престолом и его интеллигентными подданными, кто стал лжепророком, говорящим во имя народа, и на тех, на чьей совести лежат сотни тысяч невинных смертей.
Мы, евреи, униженные, осмеянные, попранные невежественными ногами, – мы не о мщении молим, а о
