потому что в Отишии сидит, и будет сидеть, пока остальные не освободятся, а они уже не освободятся никогда!
- Погоди карту убирать, ты еще не сказал: куда и зачем мы идем? - напомнил Мишка.
- Пойдем мы вот сюда, - Алексей ткнул пальцем в карту - сначала к броду, посмотрим, что там, да как, а потом... - старший наставник помолчал, а затем, коротко и решительно закончил объяснения: - И захватим острог!
- Тремя десятками? - Мишка ожидал чего угодно, но только не этого. - Да нас там перережут, как курей!
- Во-первых, не тремя, а четырьмя. Сейчас пошлем гонца на хутор с приказом, чтобы десяток Демьяна подходил к мосту, но на берегу не показывался. Во-вторых, не перережут. В остроге два десятка ратников живут, но все уже в годах, некоторые совсем старики - на покое доживают.
- Ну и что, что старики? У них сыновья есть! - Мишке казалось, что Алексей не желает понимать элементарных вещей. - Они что, своих сыновей воинскому делу не обучают?
- Не-а! - Алексей хитро улыбнулся. - Не обучают! Я тоже, сначала не поверил, но и Герасим подтвердил то, что мне стражники на допросе рассказали. Воинскому делу учат только в боярской дружине, а те, кто в семье жить остался, становятся простыми смердами. На острог все давно уже плюнули - он никакой границы уже много лет не охраняет. Налетим, старики и оружие-то разобрать не успеют, не то, что доспех надеть, а больше нам бояться некого!
- Но там еще четыре дома снаружи за тыном стоят, и люди в полях да на огородах работают, - напомнил Мишка. - Сбегут же и боярина Журавля предупредят.
- Пускай предупреждают! - Алексей беззаботно отмахнулся. - Нам это и надо. Сожжем мост, Журавль дружину пришлет, а ей только одна дорога на этот берег - брод. Других переправ на день пути вокруг нет, сюда пойдут, непременно. Вот у брода-то мы их подождем. Четыре десятка нас, Корней почти шесть десятков приведет и боярин Федор три десятка. Пусть хоть двумя сотнями лезут - большую часть положим, остальные назад поворотят. А больше двух сотен Журавлю быстро в седло не поднять. Про пешцев я уже и не говорю - их неделю, а то и дней десять собирать надо, да еще несколько дней сюда вести. Нет, больше двух сотен быть не должно, тем более, что беглецы расскажут, сколько нас было.
- Но зачем острог брать? - Аргументы Алексея, вроде бы, были убедительными, но Мишке по-прежнему была непонятна основная идея. - Мы же можем ночью налететь, накидать на мост сушняка, полить маслом или смолой, на хуторе найдется, и поджечь. Гасить не позволим - будем стрелять из темноты, а те, кто тушить попробуют, на свету окажутся. Сгорит мост, никуда не денется.
- Все верно, - Алексей согласно кивнул - но это Журавля может и не расшевелить, а нам надо непременно крепко его разозлить, чтобы он дружину прислал. А потом так этой дружине врезать, чтобы и мысли оставил на наш берег лазать.
- Значит, наша цель раздразнить Журавля и крепко наподдать?
- Да!
- Что ж ты раньше об этом ничего не говорил?
- Надо было посмотреть, на что твои ребята способны, так сотник Корней велел. Я посмотрел. - Алексей ободряюще глянул на десятников. - Способны на многое - храбры, воюют умело, острог взять смогут.
Артемий и Роська расправили плечи, и было заметно, что они с трудом сдерживают улыбки, Дмитрий же на лесть не поддался, а вопросительно глянул на Мишку - понял ли старшина, как дешево их покупают? Мишка утвердительно прикрыл глаза, все, мол, вижу и понимаю, но на самом деле не понимал очень многого. Например, для чего деду ввязываться в конфликт с непредсказуемыми последствиями, имея почти половинный некомплект личного состава, чреватую войной политическую ситуацию и, хотя и теоретически, но возможную угрозу бунта холопов?
Мишка глянул на Анисима и Немого
- Что скажете, господа наставники?
- Там что, и вправду, одни немощные старики и необученные смерды остались? - Анисим, видимо, чисто машинально провел пальцами по царапине, оставленной на кольчуге чужим клинком. - Старики... они разные бывают, нашего Корнея, хотя бы, вспомни.
- Я неверно сказал! - отозвался Алексей. - Не два десятка ратников, а два десятка семей ратников, а сами воины престарелые почти все в моровое поветрие преставились. Говорю же: острог в обычную весь превратился!
- Ну, если так... - Анисим окинул взглядом десятников и неожиданно спросил: - Ребята, а вы людей в полон брать умеете? Тоже - непростое дело! Бабы, детишки ревут, мужи могут в драку полезть, а стрелять - лишать семьи кормильцев. Кто-то спрячется, кто-то сбежать попробует, обязательно телег не хватит, чтобы пожитки погрузить... много всякого. Вам об этом, хотя бы, рассказывали?
Десятники Младшей стражи растерянно переглянулись, а Мишка даже обрадовался поводу для отказа от захвата острога, но Алексей нашелся с ответом и здесь:
- На хуторе они народ умело в одно место согнали и в сарае заперли. А что еще надо делать, покажем, не так уж все и сложно. Время тоже будет, пока Стерв с Герасимом на тот берег переправятся и пожар устроят.
- Какой пожар? - чуть не хором задали вопрос отроки.
- Эх, ребятушки, учиться вам еще и учиться! - Насмешливо-покровительственным тоном отозвался Алексей.
Мишку аж передернуло от возмущения - слова, обращенные как будто ко всем, адресовались, прежде всего ему, так же, как и насмешливый, а может даже и презрительный, прищур глаз старшего наставника. Ничего подобного Алексей в отношении Мишки, до сих пор, себе не позволял. Нет он не панибратствовал со старшим сыном своей будущей жены, всегда умел соблюсти должную дистанцию между старшим и младшим, но и такого вот насмешливо-покровительственного тона, граничащего с презрением, Мишка не припоминал - такое не забывается.
'Оплеуха, сэр Майкл! Подзатыльник за ваши слова: 'Я старшина Младшей стражи, а ты всего лишь наставник'. И не надейтесь, досточтимый сэр, что это всего лишь легкая шпилька, месть за хамство. Для мистера Алекса это слишком мелко. Вас, многоуважаемый, как щенка тыкают мордой в собственные, пардон, экскременты, и наглядно показывают, как мало вы еще знаете и умеете, для того, чтобы делать подобные заявления'.
Мишка припомнил, как примерно за то же самое, дядька Никифор попотчевал его посудой по лбу и почувствовал, что у него начинают гореть уши. Слава богу, под бармицей и подшлемником не видно.
- А как вы - продолжал между тем Алексей - собираетесь людей с огородов и полей в острог среди дня собрать? Знаете другой способ? Что человек делает, когда видит над своим жилищем дым от пожара? Бросает все и бежит, сломя голову, тушить! Вот и жители острога побегут. И не думайте, что мы острог спалить собираемся, Стерв выберет такое место, чтобы дыму напустило много, а погасить было бы легко. А потом, когда погасят, сразу не разойдутся, а начнут ругаться между собой и выяснять, кто виновник пожара. Так всегда бывает. Тут-то мы и налетим! Народ весь в одном месте толчется - в домах почти никого нет, все друг на друга орут - ничего вокруг не замечают...
'Ну да: кто-кто, а уж Рудный Воевода, десятки половецких стойбищ и кочевий дымом пустивший, знает, как врасплох налететь. Сначала страх и паника, потом суматошная работа на тушении пожара, потом выплеск эмоций в скандале. Все внутри перегорело, наступает неизбежная релаксация и готовность к отражению неожиданного нападения падает до нуля. В тории-то вы, сэр, разбираетесь, но вот приложить ее к имеющимся реалиям... Мда-с!'.
- ... Кричим, как можно громче, все сразу, но вразнобой, щелкаем кнутами, толкаем конями, бьем сапогами в морды, загоняем в угол и заставляем сесть на землю! - продолжал наставлять Алексей.
'И это, сэр, знакомо. Цыганки, или косящие под цыганок, окружают свою жертву, все время что-то говорят, постоянно притрагиваются к ней с разных сторон, жестикулируют, заглядывают в глаза, мельтешат своими цветастыми одежками, короче говоря, активно давят на все органы чувств сразу. Результат практически всегда одинаков - сознание жертвы 'зависает', как компьютер, у которого входные каналы забиты спамом. А потом жертва сама удивляется: как это получилось, что сама отдала деньги, безропотно исполняла все, что ей говорили и не замечала, что у нее обшарили все карманы, выпотрошили сумку и так далее. Единственное спасение - агрессивная реакция: вырваться из круга, громко крикнуть, выругаться,
