- А? - Лицо Варлама приняло уж и совсем тупое выражение.
Анисим хмыкнул, хотя вряд ли что-то понял, а Мишка, глядя за спину недавно назначенного урядника, скомандовал отрокам пятого десятка:
- На первый-второй рассчитайсь! - и добавил, дождавшись окончания расчета: - первые смотрят налево, вторые - направо, стрелять только в случае нападения... на крыши поглядывать не забывайте. За мной!
Проулок был узким, только-только на телеге проехать, дома стояли тесно, иногда чуть ли не соприкасаясь стенами, и выглядели победнее, чем в Ратном - ни одного дома на подклете, а почти половина домов - заглубленные на треть в землю полуземлянки. Правда соломенных крыш не было видно, все постройки покрыты прогрессивным, по нынешним временам материалом - дранкой. В смысле пожарной безопасности дранка, конечно, получше, чем солома, но ненамного. Вообще же внутренний вид острога порождал ощущение какой-то безалаберности и неряшливости, что, впрочем, и неудивительно для пограничной крепостцы, опустившейся в своем статусе до небольшой крестьянско-рыбачьей веси.
Не проехав и нескольких шагов по проулку, Мишка получил наглядное подтверждение усвоенной еще ТАМ истины: в экстремальной ситуации, вполне здравомыслящие в обычных условиях люди, зачастую, начинают себя вести, как непроходимые идиоты. Дверь одного из домов распахнулась и из нее, спиной вперед, вылез парень, как принято говорить, 'выше средней упитанности'. Выходил он спиной вперед потому, что руки у него были заняты полным набором воинского снаряжения: кольчугой, шлемом, щитом, воинским поясом и, в придачу ко всему, здоровенной рогатиной.
Как он собирался вести боевые действия, держа все это в охапке, так и осталось загадкой - толстяк сначала зацепился крестовиной рогатины за косяк двери, некоторое время, громко сопя, поворочался, освобождая оружие, а потом оступился и грянулся наземь, прямо под ноги коню Анисима. Воинское снаряжение рассыпалось, а новый наставник Младшей стражи, не говоря дурного слова, вытянул горе-вояку кнутом поперек обширного зада. Толстяк по-поросячьи взвизгнул, очень шустро, для своей комплекции, вскочил на четвереньки и уставился округлившимися глазами, почему-то не на Анисима, а на Мишку. Мишка, тоже не говоря ни слова, повелительно мотнул головой в сторону выхода из проулка и продублировал свое указание движением самострела, толстяк внял, поднялся на ноги и послушно посеменил в указанную сторону. Кто-то из отроков наподдал ему прикладом самострела, остальные дружно заржали.
- Отставить смех! - прикрикнул Мишка, но добавить что-нибудь увещевательно-поучительное не успел - впереди, через два дома, кто-то, так быстро, что не разобрать, мужчина или женщина, выглянул и тут же захлопнул дверь.
Отроки дружно дернули самострелами в сторону движения, но стрелять было не в кого.
- Подоприте чем-нибудь дверь, - просипел Анисим - потом... - наставник умолк и только махнул рукой, видимо, голос у него сел окончательно.
'Ну до чего же невезучий мужик - вечно какие-то неприятности, хотя и мелкие, но зато постоянно следующие друг за другом. Правильно его из десятников поперли, с таким командиром... А вы-то, сэр, позвольте полюбопытствовать, чем лучше? Чего вас сюда понесло, когда надо всей Младшей стражей командовать? Опять забылись?'.
Согласившись на предложение Анисима 'посмотреть, где тут что', Мишка сам поставил себя в совершенно дурацкое положение. Его место, как старшины Младшей стражи, было, конечно же, не здесь, а там - у ворот, рядом с Алексеем, но повернуть сейчас назад означало повторить ситуацию, которая вчера сложилась на хуторе - вся Младшая стража у ворот, и только пятый десяток (теперь уже в половинном составе) отдельно ото всех находится в глубине поселения.
'Повернуть назад? Еще подумают, что струсил, да и ребят бросать под командой Варлама... и оставаться глупо. Однако, ситуация, сэр! А! Да пошло оно все... в конце концов, с ними Анисим, хоть и невезучий, но воин-то опытный, да и не должно тут быть ничего такого... в пять самострелов уложат кого угодно, ну не сидит же здесь сотня в засаде!'.
Пока Мишка размышлял, как поступить, их группа продвинулась уже почти до конца проулка. Подперли, по указанию Анисима, еще одну дверь, из-за которой доносились звуки какой-то подозрительной возни, бесполезно стрельнули вслед мальчишке, шустро перебравшемуся с крыши дома на тын и спрыгнувшему наружу и остановились возле дома из которого доносился голос заходящегося в плаче младенца. Трое отроков осторожно, по всем правилам проникли внутрь и тут же вернулись, сообщив, что никого, кроме ребенка в люльке, там нет.
Этим-то поводом и решил воспользоваться Мишка. Невнятно пробормотав: 'Пропадет же дите...' - он спешился, заскочил в дом и, сняв люльку с крюка, вынес ее на улицу.
- Варлам! Остаешься с наставником Анисимом, а я пойду мать поищу.
- Слушаюсь, господин старшина!
Чувствуя спиной недоуменные взгляды (вечно старшина чего-то выдумывает), Мишка, держа люльку с младенцем одной рукой, взял Зверя за повод и пошагал назад к воротам. Выйдя из проулка, он огляделся и сразу же прилип взглядом к лежащему на подстеленном войлоке отроку Ефиму. Доспех с того был снят, рубаха задрана до шеи и Матвей с напряженным лицом ощупывал ребра Ефима с правой стороны. Рядом, на краешке того же войлока сидел отрок Евлампий держа на коленях уже уложенную в лубки левую руку.
'Ну вот, еще двое раненых. Повоевали, блин... Чего ж их в доме-то не устроили?..'
Мишка уже открыл рот, чтобы дать команду найти где-нибудь место для раненых, но тут снова подал голос младенец, притихший было, когда его взяли на руки. Мишка обернулся к тесно сидящим на земле под охраной отроков женщинам и громко спросил:
- Чей ребенок?! Кто ребенка в доме оставил?!
К его удивлению, никто не отозвался, даже голову в его сторону повернули немногие, большинство же женщин сидели неподвижно, уставившись глазами в землю или прямо перед собой.
- Чей ребенок?! - еще громче повторил Мишка. Такого, чтобы мать не узнала своего малыша, просто не могло быть.
'Сбежала, забыв про младенца? Сомнительно. Убита или лежит без сознания? Скорее всего, именно так и есть, но остальные-то чего молчат? Неужели такой мощный шок от произошедшего? А что вам, сэр, известно о том, как чувствуют себя полонянки? Может и шок'.
Не задавая больше вопросов, Мишка сунул люльку ближайшей бабе, еще раз удивившись тому, что женщина даже не сразу отреагировала, и вздрогнул от злого окрика Алексея:
- Михайла! Тебе что, заняться нечем?!
Ответить или еще как-то отреагировать Мишка не успел - где-то сзади раздался треск ломающегося дерева, истошный вопль и звук падения тела на землю.
Почти одновременно прозвучали два крика: Демьяна - 'Ленька!!!' и Алексея - 'Черт... я же велел: осторожно!'.
Отрок Леонид лежал на земле под ступеньками лестницы, ведущей на наблюдательную вышку. На высоте примерно двух человеческих ростов в лестнице зияла прореха от сломанной перекладины.
'Какое, на хрен, осторожно? Там же сгнило все, наверняка! Господи, только бы не насмерть!'.
Словно услышав мишкины мысли, отрок Леонид пошевелился и взвыл:
- Ой, нога, нога!!!
Матвей, оставив Ефима, бросился к Леониду, а Алексей, обернувшись к Мишке, заорал все тем же злым голосом:
- Михайла! Ты старшина или девка? Мне что тут, разорваться? Выстави дозор, возьми трех баб, пусть в доме с детьми посидят, а то писку от них... командуй, давай, не спи!
Упрек был вполне заслуженным и Мишка деятельно засуетился.
- Урядник Василий!
- Здесь, господин старшина!
- Двоих на крышу вон того дома, да поаккуратнее, чтоб не свалились. Пятерку - в дозор на дорогу,
