Он поднял пистолет и прицелился полковнику в переносицу.
- Не надо, не убивайте. Прошу вас, Максим Игоревич. Я не хотел вас убивать. Я…
Мрак замолчал. Он отчетливо понял, что сейчас умрет. Последней мыслью полковника, промелькнувшей в его голове перед тем, как Пархом нажал на курок, была мысль о его несбывшейся мечте. Белоснежная красавица яхта уплывала от него за горизонт синего моря, скорей всего Эгейского.
Он умер не сразу, не в ту же секунду. Только почувствовал колючий удар в лоб, словно пчела сходу ужалила, и силы вдруг покинули его большое тело. И в глазах потемнело.
- Сожгу-ка я тебя, Мрак, - услышал он как сквозь толстый пласт ваты и почувствовал, что куда-то движется.
Ему становилось все теплее и теплее. Стало жарко. Как в августе в
Турции, еще жарче, как, наверное, в июле…
9.
Голова у Сидорова уже не кружилась, только чуть-чуть тянуло швы на спине и на лбу под пластырем.
- Я его не отправлял туда, Ляксеич, - оправдывался Окрошка. - Альф сам вызвался. Скажи, Бирюк.
- Да, точно, - подтвердил Бирюк. - Альфред сказал, что это он должен сделать.
- Эх, вы…, - вздохнул Сидоров, - террористы. Меня надо было дождаться.
- Мы ж думали, что ты мертвый, Ляксеич… Между прочим. Вот… -
Окрошка достал из-за пазухи лакированный туфель, потряс им в воздухе, будто предъявлял вещественное доказательство своим словам и повторил: - Вот.
Сидоров кивнул головой:
- Живой, как видите.
- Да, живой! Ты, Ляксеич… Ну ты даешь, Ляксеич! Я думал все, а ты ожил. Молодец! - Окрошка бросил вороватый взгляд на Бирюка. -
Хреново нам всем без твоего руководства было. Мы без тебя, как дети малые - ниче не знаем, че делать. Кто в лес, кто по дрова. Но
Пархома, вражину твоего, мы грохнули. Замочили, как говорится, в сортире.
- Никого вы не замочили, - со вздохом сказал Сидоров. - Вернее замочили, да не того, кого надо было.
- Как это…? - Окрошка ошарашено уставился на Сидорова.
- Жив Пархом.
- Не может быть! Там такой взрывище был, я подумал, засыплет нас с
Бирюком на хрен!
- Точно, жив, ешкин кот, - сказал Бирюк и опустил голову. - Мне рассказали. Жив он, живучий, падло. Прости, Окрошка. Я тебе не сказал, не хотел расстраивать. Собирался сам Пархома подловить и дело закончить. От него чечены ушли, какие уцелели…
- Ты…, - Окрошка повернулся к Бирюку. - Бандитская твоя рожа!
Говорил: чутье, чутье! Говно у тебя чутье…Или вы с ним, с
Пархомом заодно? Ворон ворону глаз не выклюет? Так, да? Я прав?
- Это ты зря! Я же говорил: он и мой враг тоже. Давний враг.
Просто промашка вышла. Мы под бассейном заряд заложили, а бассейн полный был. Вода ударную волну частично погасила. Дом-то подчистую, но Пархома в доме не было, он в саду своем коньяк хлебал.
- А я говорил! Что я говорил? Ящик брать надо было. Это ж надо же
- десять кусочков всего взяли. Взяли бы ящик и дому и саду его хана бы… Промашка! Эх, промахнулся бы я тебе…! Ляксеич, и че теперь делать? Как эту гниду мочить будем?
Сидоров хотел ответить, но в кармане зазвонил телефон. Алексей сделал знак рукой, прося немного подождать.
- Это я. - Звонил Мотовило.
- Здравствуй Гоша.
- Здорово. Ты где?
- Да тут…недалеко, - неопределенно ответил Сидоров.
- Понятно, на заводе. Можешь не шифроваться, я из автомата звоню.
Да и тут у нас такая кутерьма, что вряд ли у кого есть время и желание служебные телефоны прослушивать. Но я на всякий случай из автомата.
- А что за кутерьма?
- Из Москвы телефонограмма пришла. Комиссия едет. Будут во всем разбираться и нового начальника ГУВД ставить.
- Кого-то из местных? Или варяга?
- Не знаю.
- Предложи свою кандидатуру.
- У нас так не делается.
- А ты предложи.
- Хорошо, предложу…Леша!
- Да?
- По поводу Пархома…
- Есть новости? Он вылез из берлоги?
- Пока нет. По-прежнему не выходит из банка. Но скоро выйдет. Мой человек в аэропорту сообщил, что заказан авиабилет на его имя. Вылет сегодня вечером в шесть пятнадцать местного.
- И куда собрался лететь наш подопечный?
- Пока в Москву, а куда дальше не знаю. Но думаю, в Германию. У
Пархома открытая виза в немецию и дом в пригороде Берлина. Хотя, могу и ошибаться. Ему с его бабками всюду - дом родной.
- Нельзя допустить, чтобы он улетел.
- Это ясно. И я кое-что предпринял. Подъезжай часикам к трем к профилакторию.
- Будем перехватывать по дороге в аэропорт? А что не у выхода из банка? Вдруг он другой дорогой поедет?
- Другой дороги нет, ты что, не знаешь? Только объездная с октября месяца функционирует. Мэр задумал в зиму на главной трассе полотно ремонтировать. Когда еще асфальт класть, если не зимой? А у банка нельзя. Центр города. А если Пархом пальбу устроит? Нет, у банка никак нельзя. Но я и там своих людей поставил на всякий случай…А у профилактория самое то. Мимо него Пархом никак не проедет. Да и пост ГАИ там, а на посту кроме капитана, водителя 'Волги' и двух сержантов-гаишников три моих опера. Возьмем голубчика, как миленького. Ну? Что молчишь?
- Какое-то нехорошее у меня предчувствие…
- Ты что, Леха, не доверяешь моему профессиональному опыту?
- Ну а если он все-таки проскочит?
- А если проскочит, мои люди его в аэропорту встретят.
- Ты что все ментовские силы задействовал?
- Только самых верных…Значит, усек? В три часа.
- Буду даже раньше.
- Кутузку подготовил?
- Сейчас займусь этим вопросом. До встречи. - Сидоров захлопнул крышку телефона и сказал Окрошке и Бирюку: - Значит так, господа террористы, вам я доверяю самую главную часть нашей акции - организацию временного содержания Пархома в нашем бомбоубежище.
Вести его в СИЗО нельзя, выйдет.
