мощным укрепленным пунктом. Советские войска брали Хандар во время войны восьмидесятых годов, проходя через Хандарское ущелье, но не разрушили ее как памятник истории. И теперь этот «памятник» служил логовом одному из самых жестоких и непримиримых главарей террористических отрядов, что заняли большую часть горной местности. Они не имели единого руководства, общей стратегии и занимались по большей части торговлей наркотиков, людьми и оружием, которое в Афганистане после почти двадцати лет практически не прекращающейся войны не имели лишь грудные дети. Но вернемся к крепости Хандар. Она находилась в восьмистах метрах от скрытого поста в кустарнике, недалеко от того места, где начальник охраны встретил помощника Исмаил-Хана. У левого скалистого склона перевала Большой Саят, у его подножия, обнесенная каменным забором с бойницами крепость имела единственный вход на свою территорию – старые деревянные ворота, обычно с раннего утра до позднего вечера открытые. В глубине располагалось три здания, одно из них главное, где практически постоянно обитал Исмаил-Хан, редко выезжая в кишлак Анденат к семье, к своим многочисленным женам, наложницам, детям. В доме главарь банды занимал весь второй этаж. Там находился его кабинет, комната отдыха и что-то наподобие приемной, где постоянно находилась его личная охрана. Здание имело на крыше крупные «тарелки», спутниковые системы, которые обеспечивали связь Исмаил-Хана со всем миром. В приемной стояла и американская армейская радиостанция, обеспечивающая связь главаря со своими боевыми группами в радиусе ста километров. На первом этаже были устроены столовая, гостевая комната, туалет и душ. В левом от главного дома здании размещалась казарма бойцов внутреннего караула, с оборудованием постов раннего обнаружения противника, увеличенная до 11 человек, включая начкара и его помощника-разводящего. В правом от дома здании находились склады продовольствия, боеприпасов, трофеев и гараж на четыре машины – две легковые и два грузовика. Главный дом и оба здания вместо окон, как и забор, имели бойницы. Между домом и правой от него постройкой в пещере скалы был устроен бетонный бункер с подвалом, в котором до решения своей участи нередко томились захваченные моджахедами пленные мужчины, женщины, дети.
От крепости на склон южного перевала Малый Саят вела тропа. Она же продолжалась и за хребтом, выходя к кишлаку Анденат, что находился в двух километрах от перевала у самой окраины барриярской «зеленки», где и проживали семьи боевиков. В принципе, обычное афганское селение с мирными жителями. Боевая группировка Исмаил-Хана насчитывала шестьдесят человек. Раньше она была многочисленнее и мощнее, но постоянные стычки с другими бандами, а иногда и с патрулями войск западной коалиции, в основном с американцами, влекли за собой потери, восполнить которые становилось все сложнее. Молодежь предпочитала вливаться в ряды отрядов талибов, вновь вернувшихся в страну и взявших под контроль южную ее часть. А мужчины старшего поколения либо бросали оружие и начинали заниматься мирным трудом, либо сохраняли нейтралитет, стараясь не участвовать в междоусобице, выжидая, кто, в конце концов, надолго возьмет власть в свои руки. И вообще, мужское население Афганистана за последние годы неуклонно сокращалось. И виной тому не прекращающаяся с восьмидесятых годов война.
«УАЗ» вышел на широкий участок ущелья, свернул в ворота крепости, остановился у главного дома. С капота спрыгнул начальник охраны крепости. Хадрияр приказал пленникам выйти из машины. Съемочная группа, сцепленная наручниками, выстроилась в шеренгу перед двухэтажным зданием и стала осматриваться. Рахим отогнал внедорожник туда, где стояли джип «Чероки», «ЗИЛ-130» и «ГАЗ-66», Ахмад, повесив автомат на грудь, застыл за шеренгой пленников. Дверь дома открылась, и к российским журналистам вышли два душмана. Среди них Исмаил-Хан, которого пленники определили по докладу Хадрияра:
– Саиб! Ваше распоряжение выполнено. Русские журналисты захвачены. Во время захвата мы уничтожили двоих бойцов шакала Абдула.
Исмаил-Хан подошел к съемочной группе. Бегло осмотрев мужчин, вонзил взгляд своих черных, безжалостных глаз в глаза Валентины. Та не отвела взора. Главарь банды проговорил:
– Так вот ты какая, Туркина Валентина Борисовна. Я ждал тебя. И... дождался. Милости прошу в крепость Хандар!
Туркина спросила:
– Вы, наверное, и есть Исмаил-Хан?
– Да! Я – Исмаил-Хан!
– Скажите, Хан, зачем вы нас захватили? Ведь мы всего лишь журналисты и приехали в Афганистан по просьбе вашего коллеги, чтобы получить информацию о подробностях гибели во время прошлой войны у Баррияра наших соотечественников-десантников, которые до сих пор остаются для своих родственников без вести пропавшими. Мы не имеем отношения к прошедшей войне, никто из нас в восьмидесятые годы в Афганистане не был, мы не сотрудники российской разведки. Мы всего лишь журналисты, выполняющие свою работу.
Исмаил-Хан усмехнулся:
– Мне прекрасно известно, кто вы. А почему я решил захватить вас, то это вы, госпожа Туркина, узнаете совсем скоро.
Он повернулся к коменданту крепости:
– Назим! Снять с журналистов наручники!
Натанджар исполнил приказание начальника.
Главарь банды приказал:
– Мужчин в подвал бункера. Условия содержания максимально жесткие. Даму провести ко мне в кабинет. Туда же доставить пищу и чай. Или... – Он обратился к Туркиной: – Или вы, Валентина Борисовна, предпочитаете другие напитки?
Валентина ответила:
– Я предпочитаю кофе и компанию своих друзей.
– Вы еще с ними увидитесь, если мы в ближайшие часы не сможем договориться с вами!
– О чем договориться?
Исмаил-Хан, не ответив Туркиной, повторил приказ:
– Я же сказал, мужчин съемочной группы в подвал, женщину в кабинет!
К Валентине подошел тот, кого Исмаил-Хан назвал Назимом:
– Иди за мной, женщина!
Туркина не двинулась с места:
– Или мы все пойдем в кабинет твоего хозяина, или туда не пойдет никто. Можете сажать нас в подвал, но вместе!
Дольский повернулся к Туркиной:
– Не дури, Валентина. Делай, что говорят моджахеды. А мы с Антоном как-нибудь!
Комендант крепости проговорил:
– Прислушайся к совету своего коллеги, и...
Назим, схватив Валентину за руку, резко выдернул ее из шеренги. Так резко, что женщина упала.
Натанджар продолжил:
– И... запомни, красотка, здесь приказы принято выполнять. Лучше, если добровольно.
Туркина поднялась, отряхнулась и взмахнула рукой, чтобы влепить пощечину душману. Но комендант легко перехватил ее кисть, развернул к себе спиной и толкнул вперед к дому:
– Пошла, сучка! И больше не пытайся поднять на меня руку. Выдерну, как клешню краба. Вперед!
Он обернулся к стоящим у казармы двум душманам:
– Займитесь мужчинами! В подвал их. И без особых церемоний.
Исмаил-Хан внешне равнодушно смотрел за происходящим со стороны. И только когда журналистов развели и Валентину втолкнули в дом, подозвал к себе помощника:
– А «золотая птичка» с норовом! Она не пыталась бежать во время транспортировки?
– Куда, саиб?
– Женщины с ее норовом сначала что-то делают, потом думают, а зачем они сделали это что-то.
– Туркина не пыталась бежать, саиб. И вела себя спокойно.
– Скажи мне, Хаджа, кто из русских мужчин проявил страх при захвате? Или они все вели себя достойно?
Хадрияр ответил:
