погубил свой талант и в результате как писатель уходит в небытие, в забвение, – хотя продолжает губить других ('мертвый хватает живых').
В.К.: Надо ли понимать так, что Маргарита – тоже из 'рогатой нечисти'?
А.Б.: О Маргарите столько всякого хорошего понаписано нашей критикой, что такое и пушкинской Татьяне не снилось после публикации соответствующих глав 'Онегина': и 'идеал вечной, непреходящей любви', и 'благородство, цельность и сила чувства русской женщины', и 'продолжение плеяды русских женщин, изображенных Пушкиным, Тургеневым, Толстым'. Даже заведомо ироничные – если не сказать издевательские – слова, вводящие в роман Маргариту, наши критики склонны рассматривать как гимн: 'За мной читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной читатель, только за мной, и я покажу тебе такую любовь!'
В.К.: Но ведь это слова не Булгакова, а рассказчика, 'правдивого повествователя'! В конце концов, рассказчик может относиться к героям отнюдь не так, как автор, может извратить представление о герое или поиронизировать по его поводу, как в приведенной цитате…
А.Б.: Это так. Но давайте посмотрим, насколько правдив 'правдивый повествователь' в обрисовке Мастера. Его образ, собираемый из характеристик, выданных текстом рассказчика, вполне совпадает с характером его действий и их результатом. По крайней мере, рассказчик факты не утаивает. Давайте пока исходить из этого же предположения и при разборе образа Маргариты.
В одной из редакций романа было такое место:
'Коровьев галантно подлетел к Маргарите, подхватил ее и водрузил на широкую спину лошади. Та шарахнулась, но Маргарита вцепилась в гриву и, оскалив зубы, засмеялась.'
Спрашивается, чего бы лошади шарахаться от Маргариты? – Учуяла ведьму, нечистую силу? А чего стоит это 'оскалив зубы'? Правда, в последней редакции этого откровенного посыла нет, Булгаков все проделал в романе тоньше. Инфернальный характер любимого Маргаритой сочетания желтого с черным описан и в словарях, а ведь именно это почувствовал при первой встрече с ней Мастер, заметивший в рассказе Бездомному: 'Она несла свой желтый знак.' И хотя она тогда и выбросила желтые цветы, не понравившиеся Мастеру, она не только не отказалась от этого сочетания, но и, символизируя свою и всей 'рогатой нечисти' победу, сшила Мастеру черную шапочку с желтым 'М', которую он таки стал носить.
Еще откровеннее дьявольский характер этого образа носительницы 'вечной, верной любви' показан в последней сцене романа, во время визита Мастера и Маргариты к Бездомному-Поныреву:
'- Ах да… что же это я вас спрашиваю, – Иванушка покосился на пол, посмотрел испуганно.'
Понятно, отчего испугался Бездомный: он – как и Римский, глядя на сидящего в кресле Варенуху, – мог бы воскликнуть: 'Они не отбрасывают тени!' Визит к Бездомному совершили не Мастер и Маргарита, а их бродячие трупы – вампиры. Но поцелуй вампира, как известно, лишает человека души, и именно под таким углом зрения следует рассматривать эту встречу. Ее последствия для Ивана именно таковы и описаны Булгаковым достаточно подробно, а ведущая роль Маргариты в этой парочке зловеща и безотносительна. Оно и понятно: если Мастер когда-то был по-настоящему творческим человеком, то Маргарита изначально была слугой дьявольской системы. Практически в каждой сцене, где она появляется, есть намек на ее служение системе, от ее тайных отлучек до подозрительного знания того, чего она знать бы не должна, или на ее ведьминскую сущность. Надо полагать, что Коровьев не придумал и ее сочного поцелуя с вампиром Геллой, даже если его характеристику внешнего облика Маргариты ('косящая на один глаз ведьма') и считать преувеличением.
В.К.: Надо полагать, что любовь ведьмы и вообще не может быть любовью?
А.Б.: Да, конечно: желтый цвет – вообще цвет неверности, измены, и именно так и ведет себя Маргарита в романе. Она неверна и мужу, и, по сути, Мастеру, готовая в мыслях изменить ему с первым встречным. А уж ее навязчивый эксгибиционизм бросается в глаза. ('Плевала я на это,' – заявляет она на балу Мастеру в ответ на его: 'Ты хоть запахнись.') Любовь ведьмы именно убийственна – потому и сравнивает ее Мастер с финским ножом. Да и о какой другой любви этой женщины можно говорить, если ее разговорной нормой служат выражения: 'Пошел ты к чертовой матери!', 'Если ты, сволочь, еще раз…', '… Ты… сукин сын!..' и 'длинные непечатные ругательства'? В одной из первых редакций романа Маргарита занимается оральным сексом, и хотя Булгаков убрал эту сцену, его отношение к Маргарите прозрачно, а ее метла – символична, обобщая всю подлость, с помощью которой 'рогатая несчисть' так легко ориентируется в земной жизни.
В.К.: Кто стоит за этим образом в реальной жизни?
А.Б.: Гражданская жена Горького Мария Федоровна Андреева. Напоминаю, что поженил Мастера и Маргариту Воланд на дьявольском шабаше – чем не гражданский брак?
В.К.: Кто же в таком случае Воланд?
А.Б.: Ну, в этот 'треугольник', как вы сами понимаете, вписывается только Ленин. И, надо сказать, их взаимоотношения в жизни по существу точно отражены в романе. Андреева всегда послушно выполняла волю Ленина и была при Горьком его злым гением. Ленин, желая хотя бы на время избавиться от непослушного Горького с его 'Несвоевременными мыслями' и одновременно не желая терять Основоположника социалистического реализма с его всероссийским и зарубежным авторитетом, стал выпихивать его за границу. Горький ехать не хотел, догадываясь, что лишают почвы его критику в адрес пролетарской власти, и Андреева сделала все для того, чтобы Горький из России все-таки уехал. Этот шлейф послушной исполнительницы воли Ленина тянется за ней с дореволюционных времен. Замечу, что когда известный 'охотник за провокаторами' Бурцев, исследуя деятельность политшколы на Капри, заявил, что если он 'откроет им, кто был на службе у немцев, то все содрогнутся', то он имел в виду не Горького, как все в тот момент подумали (в том числе и сам Горький), а именно Андрееву. Впоследствии, излагая свою биографию (а Андреева жила долго), она немало врала и многое скрывала.
В.К.: Какие же ленинские приметы сообщил Воланду Булгаков? Что-то не припоминаю ни лысости, ни картавости.
А.Б.: По-вашему, Булгаков был самоубийцей?! Но врач-венеролог Булгаков не только привел четкие клинические признаки болезни Ленина, но и сделал это с фактической ссылкой на роман 'Белая гвардия'. Симптомы застарелого заболевания сифилисом Булгаков вполне мог извлечь из бюллютеней о состоянии здоровья Ленина, которые хранились у него в папке материалов к роману. Отсюда и разные глаза, и хромота Воланда.
Первоначально роман вообще задумывался как повествование о Воланде и назывался 'Великий канцлер'. Именно такой должности и соответствовал пост Ленина в Советском правительстве.
В.К.: Так что же, у каждого действующего лица в романе был четкий жизненный прототип?
А.Б.: Да, именно так. Каждому из них Булгаков дал две-три характерных черты облика, манеры поведения или рода деятельности, иногда пользуясь общественно-политической известностью персонажа – как, например, Луначарского, которого у него 'играет' Латунский, иногда театральными мифами и легендами.
В.К.: Давайте уж покончим с 'рогатой нечистью'. Кто такая Гелла?
А.Б.: Сестра жены писателя Ольга Сергеевна Бокшанская. Она была потрясающей интриганкой – это она изображена в 'Театральном романе' под именем Поликсены Торопецкой. Она замечательно стучала на пишущей машинке – и не только. Еще и в НКВД. И не только на шефа, но и на весь творческий коллектив.
В.К.: А как же к этому изображению относилась Елена Сергеевна?
А.Б.: Она знала свою сестру, любила мужа и безоговорочно ему доверяла.
В.К.: А Варенуха?
А.Б.: Немирович-Данченко. Римский – Станиславский. Вообще антимхатовский пласт в романе очень силен, вплоть до точных указаний, что театром Варьете был именно МХАТ. Станиславский и Немирович- Данченко интуитивно чуяли антисоветскую закваску булгаковских пьес, даже когда они были написаны в жанре мениппеи, как 'Кабала святош', и придраться к тексту вроде бы было невозможно. Животный страх, с годами все усиливавшийся, заставлял их душить Булгакова всеми силами, средствами и методами, и если бы не 'Дни Турбиных', любимая пьеса Сталина, которую он смотрел 15 раз, пьесы Булгакова в тридцатые годы даже не рассматривались бы театром. 'Кладбище моих пьес,' – говорил про этот театр Булгаков.
В.К.: Если фактическая сторона отслеживалась Булгаковым так тщательно, то и места, в которых происходят описанные в романе события, наверняка имеют четкие адреса. Вы их вычисляли?
