95. Origen,
96. Origen,
97. Origen,
98. Origen,
99. Wilhelm Ostwald,
100. Papus,
101. Papus,
102. Papus,
103. J. Peladan,
104. J. Peladan,
105. J.Peladan,
106. J. Peladan,
107. Plato,
108. Plato,
109. Plato,
110. Plotinus,
111. Plotinus,
112.
113. Porphyry,
114.
115. Gerard van Rijnberk,
116. Gerard van Rijnberk,
117. Julius Ruska,
118. Louis Claude de Saint-Martin,
119. Louis Claude de Saint-Martin,
120. Sallustius,
121. L. Schaya,
122. Friedrich Schiller,
123. К. С. Schmieder,
124. Gerschom G. Scholem,
125. Paul Sedir,
126.
127. Henri Serouya,
128.
129. Pierre Teilhard de Chardin,
130. Pierre Teilhard de Chardin,
131. St. Teresa of Avila,
132.
133. Paul Verlaine,
134.
135. Jacobus de Voragine,
136. Francis Warrain,
137. William of Tocco,
138. Oswald Wirth,
139.
От редактора
Вопреки воле автора «Медитаций на Таро» его имя сравнительно недавно все же стало известно на Западе и сразу завоевало громкую славу - увы (или, скорее, к счастью), посмертную. В который раз в Россию окольными путями возвращается ее наследие - на этот раз, впрочем, в несколько необычном качестве: в виде яркого образчика именно западной культуры. Поэтому, думается, всякий, кто в связи с русскоязычным изданием 'Медитаций...' возьмется их оценивать по возможности беспристрастно, окажется перед весьма непростой задачей и достаточно сложным выбором — не только этического порядка (т. е. прежде всего рискуя выглядеть, по убийственному наблюдению В. Ходасевича, «лакеем, развалившимся на барском диване»), но и по существу, т. е. в контексте той культурно-философской проблематики, которая определяет нескончаемую, видимо безнадежную полемику вокруг духовных ценностей, легших в основание двух культур — западно- и восточноевропейской, в данном случае — русской, — собственно
Валентин Томберг, сверстник Владимира Набокова, родился в 1900 г. в том же Санкт-Петербурге, в семье лютеран — выходцев из Прибалтики. Воспитанный в протестантской вере, он еще подростком увлекся «христианским мистицизмом» теософского толка, что и предопределило большей частью его дальнейшую судьбу. В нее вполне вписывается открывшийся ему со временем, о чем упоминает он сам (см. Письма XXI —XXII), доступ в различные «эзотерические» общества и кружки, которые развивали в тогдашней России бурную деятельность и в которых он вскоре стал известен как подающий большие надежды — едва ли не вплоть до личного знакомства с такими легендарными фигурами, как Мебес и Шмаков.
После революции Томберг оказался в Эстонии, где был принят, по стопам Андрея Белого, в Антропософском обществе (местный филиал), основанном знаменитым Рудольфом Штайнером. В отличие, однако, от Белого, знакомство которого с антропософией закончилось достаточно плачевно — разрывом с самим мэтром и бесславным возвращением в Россию, — молодой Томберг, с энтузиазмом углубившийся в изучение эзотерических наук, судя по всему, преуспевал; его щтудии и лекции, в которых очевидно влияние