кровопролитного боя, бригада выводилась Брусиловым в 'резерв командующего армией' для того лишь, чтобы через два-три дня опять быть брошенной на чью-либо выручку в самое пекло боя, в прорыв, или в хаос отступающих частей. Мы несли часто большие потери и переменили таким порядком четырнадцать корпусов. И я с гордостью отмечаю, что Железная дивизия заслужила почетное звание, 'пожарной команды' 8-й армии.
Об одном из таких эпизодов во время февральского наступления врагов 1915 г., когда подошедший германский корпус прорвал наш фронт, Брусилов говорит:
{332} 'Первое, что мною было сделано, это приказание немедленно перейти в контрнаступление, и я направил туда 4-ю стрелковую дивизию для поддержки отступающих частей. Эта дивизия всегда выручала меня в критические моменты, и я неизменно возлагал на нее самые трудные задачи, которые она каждый раз честно выполняла'.
'Каждый раз'... да. Но какою ценой! Мое сердце и сейчас сжимается при воспоминании о тех храбрых, что погибли...
Тогда мы совместными усилиями с 8-м корпусом не только приостановили наступление немцев, но и заставили их перейти к обороне.
Когда однажды за Саном, в Карпатах, дивизия моя атаковала покрытую редким кустарником гору и после упорного, тяжелого боя подошла уже на прямой выстрел к окопам противника, я получил неожиданное приказание о смене нас другой частью, причем немедленно, среди белого дня, и отводе в резерв. Операция эта нам дорого стоила, но мы уже знали, что наше имя обязывает...
Потом оказалось, что штаб нашей 8-й армии получил предупреждение из высшего штаба, что 24-й корпус, в который входила моя дивизия, будет переброшен в 3-ю армию, и командующий поспешил выключить нас заблаговременно из корпуса, дабы такой ценой сохранить в составе своей армии железных стрелков.
Еще один эпизод:
В июне 16 г., у Киселина, во время жестоких боев выяснилось, что с нами дерется знаменитая 'Стальная' германская дивизия. 4 дня немцы засыпали нас тысячами снарядов, много раз переходили в атаки, неизменно отбиваемые. И однажды утром перед их позицией появился плакат 'Ваше русское железо не хуже нашей германской стали, а все же мы вас разобьем'.
{333} - 'А ну, попробуй', гласил короткий ответ моих стрелков.
20 июня, после 42-й атаки, 'Стальную' дивизию в виду больших потерь, отвели в резерв.
Но и в наших полках, особенно в 14 и 16, оставалось по 300, 400 человек.
'Да, были люди в наше время'...
ПРОДОЛЖЕНИЕ ВОЙНЫ
Генерал Брусилов после Львова продолжал наступление. Надо было обеспечить левый фланг армии, и командующий передал в подчинение ген. Каледину (Впоследствии командующий 8 армией и в начале революции - Донской атаман.), начальнику 12 кавалерийской дивизии, мой 14 полк (полк. Станкевича), который и взял 6 сент. форты города-крепости Миколаева. Вместе с тем 24 корпусу, в состав которого входила Железная бригада и который стоял у Галича, приказано было форсированными маршами вдоль Днестра выйти на фронт армии и составить ее левое крыло.
Между тем, ген. Конрад, переоценивая успех, одержанный над нашими 4 и 5 армиями, оставил против них только заслон. Вторая капитальная ошибка германского командования, которое, вместо того, чтобы использовать свой успех и подошедшие подкрепления для преследования разбитой армии Самсонова и выхода в тыл нашей западной группе, занялось 'для престижа' освобождением северной Пруссии, района не имевшего стратегического значения.
Тремя армиями, из которых одна была подвезена с сербского фронта, ген. Конрад повел наступление на наши 3 и 8 армии, с охватом их обоих флангов. В течение 6-12 сент. происходило жестокое {334} сражение, известное под именем Гродекского, главная тяжесть которого легла на растянутую 8 армию и особенно на 24 корпус (левый фланг).
Моя бригада (три полка) стояла в центре корпуса; правее - 48 пехотная дивизия, которую только что принял генерал Корнилов (Будущий Верховный Главнокомандующий и вождь Белого движения.). Наше первое знакомство с ним состоялось при обстоятельствах довольно необычных. Упираясь левым флангом в Миколаев, правым корпус сильно выдвинулся вперед и был охвачен австрийцами. Бешеные атаки их следовали одна за другой. Положение становилось критическим, в этот момент Корнилов, отличавшийся чрезвычайной храбростью, лично повел в контратаку последний свой непотрепанный батальон и на короткое время остановил врагов. Но вскоре вновь обойденная 48 дивизия должна была отойти в большом расстройстве, оставив неприятелю пленных и орудия. Потом отдельные роты дивизии собирались и приводились в порядок Корниловым за фронтом моей Железной бригады.
Тут произошла встреча моя с человеком, с которым так провиденциально соединилась впоследствии моя судьба...
Получилась эта неудача у Корнилова очевидно потому, что дивизия не отличалась устойчивостью, но очень скоро, в его руках она стала прекрасной боевой частью.
Одновременно с атаками на корниловскую дивизию, австрийцы прорвались с юга на Миколаев, создавая уже угрозу всей 8 армии. Ген. Каледин лихими конными атаками и стойкостью стрелков сдерживал прорвавшихся, но, после отхода с фронта 48 дивизии, положение мое стало еще более тяжелым. Прикрываясь с открытого фланга последним своим {335} резервом, я отбивал атаки австрийцев, при крайнем напряжении моих стрелков в течение 3-х суток - 10, 11, и 12 сентября.
Ценою большого усилия 8 армия устояла.
В это время на севере наши 4 и 5 армии, перейдя неожиданно в наступление, опрокинули заслон неприятеля, а ниже, у Равы Русской, части 5 и 3 армии разбили и погнали противника. И в ночь на 13 сент. вся австрийская армия начала отступление, принявшее вскоре характер панический. Австрийцы уходили за Сан, преследуемые нами по пятам, бросая оружие, обозы, пушки и массами сдаваясь в плен. Они потеряли 326 тыс. человек (100 тыс. пленными) и 400 орудий. Нам боевые операции стоили 230 тыс. чел. И 94 орудия.
Так кончилась великая Галицийская битва. И хотя русским не удалось охватить и уничтожить австрийскую армию, но последняя никогда уже не могла оправиться от этого удара. Все дальнейшие активные операции ее могли осуществляться успешно только при солидной поддержке германских дивизий.
***
За доблесть Железной бригады в этих тяжелых боях я был награжден 'Георгиевским оружием', причем в Высочайшей грамоте было сказано: 'За то, что вы в боях с 8 по 12 сент. 1914 г. у Гродека с выдающимся искусством и мужеством отбивали отчаянные атаки превосходного в силах противника, особенно настойчивые 11 сент., при стремлении австрийцев прорвать центр корпуса; а утром 12 сент. сами перешли с бригадой в решительное наступление'.
***
Усталость войск, расстройство тыла и то обстоятельство что немцы, оставив одну армию для {336} прикрытия Восточной Пруссии, начали подвозить корпуса для выручки австрийцев, побудили ген. Иванова придержать наступление Юго-западных армий, дав нам отдых, длившийся около трех недель.
К концу сентября группа ген. Макензена и менее пострадавшая 1-я австрийская армия, всего 52 австро- германские дивизии, перешли в наступление с линии Краков-Ченстохов, к северу от верхней Вислы. Искусным маневром русское командование, успевшее сосредоточить к Варшаве и Ивангороду 4 армии, встретило удар. Целый месяц длилось сражение: окончившееся поражением австро-германцев и 27 окт. противник начал поспешное отступление на всем фронте, преследуемый нами.
В то же время севернее две наших армии вновь вторгнулись в Восточную Пруссию.
'Положение опять стало крайне напряженным на Восточном фронте - писал впоследствии про этот момент ген. Людендорф - исход войны висел на волоске'.
Почти вся русская Польша была освобождена, почти вся Восточная Галиция - искони русские земли - воссоединена с Россией. Наступала русская зима. Необходимо было дать возможность нашим армиям пополниться, привести себя в порядок и наладить всегда хромающую материальную и техническую часть. Но этого не удалось сделать благодаря опять-таки требованиям союзников.
Битва на Марне окончилась в половине сентября победой французов и отступлением немцев на р. Эн. Противники в октябре и ноябре протянули фронт к морю после кровопролитных сражений на Изере и Ипре, где погибли вновь сформированные внутри Германии корпуса, почти сплошь укомплектованные молодежью. После этого и французы и немцы, исчерпав свой порыв, зарылись в землю, создав сплошную {337} линию окопов от Ламанша до швейцарской границы и перешли к позиционной войне.
Ввиду неудачи 'блиц-крига' против Франции и разгрома австрийской армии, немцы, перейдя на Западном фронте к активной
