- Эй, на лодке! - послышалось уже спереди.
Испанцы прекратили грести и переглянулись в нерешительности, но свирепый окрик рулевого заставил их снова взяться за весла. Теперь Хорнблоуэр уже мог разглядеть силуэт шлюпки прямо по курсу.
Испанцы ничего не ответили, только прибавили темп. Раздался мушкетный выстрел. Пуля пролетела мимо, но Хорнблоуэр знал, что этот выстрел наверняка привлечет другие патрульные суда. Однако испанцы решили, видимо, доиграть свою игру до конца. Лодка впереди остановилась. Испанец у руля что-то крикнул и резко повернул румпель. Гребцы удвоили свои усилия. Хорнблоуэр понял, что они решили пойти на таран. Если им удастся потопить или хотя бы перевернуть сторожевую шлюпку, они могли рассчитывать на благополучное бегство, пока первая шлюпка будет заниматься вылавливанием из воды жертв крушения.
Все произошло мгновенно. Закричали матросы на шлюпке, закричали испанцы, закричал Хорнблоуэр и закричал, кажется, даже невозмутимый Фостер. Ломая весла, испанская лодка с треском врезалась в борт шлюпки, но не под прямым углом, а наискосок. Нос ее накатился на борт, шлюпка накренилась, но не перевернулась. Кто-то выстрелил из пистолета, а сзади появился сторожевой катер. Его экипаж слышал выстрелы и был готов к любым неожиданностям. Сразу несколько человек с катера прыгнули в лодку, причем один из них сразу же навалился на Хорнблоуэра и схватил его за горло. Та же участь постигла и Фостера - Хорнблоуэр слышал его возмущенный крик. Но ошибка быстро разъяснилась, руки на горле разжались и Хорнблоуэр, пошатываясь, поднялся на ноги. В это время он услышал извинения насмерть перепуганного мичмана, которому и в кошмарном сне не могло присниться, что он так грубо обойдется с капитаном первого ранга. Кто-то поднял над головой фонарь и осветил лодку. Побывавший в объятиях здоровяка-мичмана Фостер выглядел довольно помятым, но лицо его сияло, чего нельзя было сказать о лицах обезоруженных испанцев.
- Эй, на лодках! - послышался еще один оклик, и из темноты появилась третья шлюпка.
- Капитан Хэммонд, если не ошибаюсь? - подал голос Фостер, и Хорнблоуэр уловил в его тоне зловещие нотки.
- Слава Богу, что вы живы! - откликнулся Хэммонд.
- Вашей заслуги в этом нет! - отрезал Фостер.
- Когда вы проскочили мимо 'Санта-Барбары', нас заволокло дымом, и мы вас потеряли, - объяснил Хэммонд.
- Мы спешили изо всех сил, - подтвердил Харви, - но эти проклятые рыбаки совсем не умеют грести.
- А в результате из воды нас вытащили испанцы, - язвительно заметил Фостер, вспомнивший, что чуть было не утонул. - А я-то думал, что уж на своего брата капитана всегда можно рассчитывать в трудную минуту.
- На что это вы намекаете, сэр? - огрызнулся Хэммонд.
- Я ни на что не намекаю, но могу догадаться, что скажут завтра люди о том, как кое-кто спустя рукава отнесся к своим обязанностям.
- Ваши слова оскорбительны, сэр! - холодным тоном произнес Харви. - Я полагаю, что выражаю также и мнение капитана Хэммонда по этому поводу.
- Поздравляю вас, вы очень проницательны, - ответил Фостер.
- Превосходно, - заявил Харви. - В таком случае мы продолжим нашу маленькую дискуссию в другом месте и не при младших чинах. Один из моих друзей будет иметь честь посетить вас.
- Буду рад принять вашего друга, сэр.
- Разрешите пожелать вам спокойной ночи, сэр.
Лодка с двумя капитанами на борту развернулась и скрылась во тьме, оставив всех невольных зрителей этой сцены с раскрытыми от изумления ртами. Даже Хорнблоуэр, имевший некоторый опыт в подобных делах, был поражен той безрассудностью, с какой этот человек, уже трижды избежавший сегодня смертельной опасности, вновь бросается ей навстречу. Фостер некоторое время молчал, поглядывая по сторонам. Очень возможно, что он уже начал жалеть о своих поспешных словах, хотя на лице у него ничего прочитать было нельзя.
- До утра предстоит еще многое сделать, - сказал он, ни к кому особенно не обращаясь, потом повернулся к мичману, командующему сторожевым катером. - Приказываю вам позаботиться об этих пленниках и препроводить их на мой корабль.
- Так точно, сэр!
- Есть тут кто-нибудь, кто может говорить на их тарабарском языке? Я хотел бы объяснить им, что собираюсь отправить их в Картахену под белым флагом без обмена или выкупа. Они спасли нам жизнь, и это самое малое, что я могу для них сделать.
Произнося последние слова, Фостер повернулся к Хорнблоуэру, словно ища в нем поддержку своему решению.
- Я полагаю, это вполне справедливо, сэр, - сказал Хорнблоуэр.
- А теперь перейдем к вам, мой юный и не в меру увлекающийся друг. Прежде всего я хотел бы выразить вам свою благодарность. Должен признать, что вели вы себя отменно. Если я доживу до послезавтра, сочту за честь доложить начальству о ваших доблестных действиях.
- Благодарю вас, сэр.
На языке у Хорнблоуэра вертелся один животрепещущий вопрос, но задать его он решился не сразу.
- А как быть с моим экзаменом, сэр?
Фостер покачал головой.
- Насколько я могу судить, эта экзаменационная комиссия больше никогда не соберется в прежнем составе. Вам придётся подождать, пока не соберется новая.
- Так точно, сэр, - уныло проговорил Хорнблоуэр.
- Мне не нравится ваш тон, м-р Хорнблоуэр, - сурово сказал Фостер. - А ну-ка посмотрите мне в глаза. Если мне не изменяет память, вы находились в Проливе без мачт и с противным ветром. К тому же вас вот- вот должно было отнести на Дуврские скалы. Еще минута, и вы утонули бы как в прямом, так и в переносном смысле. Вас спас только орудийный выстрел, не так ли?
- Так точно, сэр, - вынужден был признать Хорнблоуэр.
- В таком случае, будьте благодарны судьбе за мелкие удачи, а еще больше - за крупные.
Ноев ковчег
Исполняющий обязанности лейтенанта мичман Горацио Хорнблоуэр сидел на кормовой банке катера рядом с м-ром Тэплингом из Дипломатической Службы. Ноги его упирались в мешки с золотом. Справа и слева возвышались скалистые берега Оранского залива, а прямо по курсу в глубине бухты виднелся город, ослепительно белый в ослепительно ярких солнечных лучах. Его здания и постройки напоминали горсть мрамора, небрежной рукой высыпанную на склоны холмов и утесов, словно вырастающих прямо из воды. Весла гребцов с силой рассекали прозрачную морскую гладь чистейшего изумрудного оттенка, всего минуту назад сменившего столь же чистый лазурный.
- Отличный вид отсюда, - заметил Тэплинг, разглядывая город, - хотя вблизи эти дома и улочки далеко не так приглядны. А уж запашок там! Вы не поверите, какую вонь способны испускать правоверные. Пристаньте, пожалуйста, с этой стороны, м-р Хорнблоуэр, рядышком с теми шебеками.
- Так точно, сэр, - откликнулся рулевой, когда Хорнблоуэр отдал приказ.
- На береговой батарее стоит часовой, - сказал Тэплинг, с любопытством вертя головой, - и даже не спит, как ни странно. Кстати, обратите внимание на те пушки, - тридцать два фунта, если я не ошибаюсь. Стреляют каменными ядрами, их там возле каждого орудия горы навалены. Осколки каменного ядра по поражающей способности превосходят новейшие бомбы. Взгляните, какой толщины крепостные стены! Взять Оран штурмом - задача не из простых. Так что если Его милость, местный бей, возжелает перерезать нам глотки и забрать наше золото, отомстят за наши молодые жизни еще очень и очень нескоро, если только это вообще произойдет.
- Если мне перережут глотку, на месть, я полагаю, мне будет наплевать, сэр, - сказал Хорнблоуэр.
- В ваших словах есть зерно истины. Но в этот раз Его милость не должен поступить с нами столь жестоко, это не в его интересах. Пока британская курочка кладет золотые яички по шлюпке золота ежемесячно, бей будет вести себя смирно, как младенец, хотя он и пиратского рода.
