чего позволил себе немного расслабиться. Он достойно выполнил поручение и благополучно доставил приз по месту назначения. Коммодор - такой ранг носил теперь капитан фрегата 'Неутомимый' сэр Эдуард Пеллью - еще не вернулся с патрулирования испанского побережья, поэтому Хорнблоуэру предстояло самому отправиться с докладом к начальнику порта.
- Спустить шлюпку и выпустить пленных на палубу! - распорядился он, вспомнив о гуманности.
Последние сорок восемь часов французы провели взаперти в тесном кубрике. Как и любой другой на его месте, Хорнблоуэр больше всего на свете боялся, что пленный экипаж попытается снова захватить свой корабль. Но здесь, в Гибралтарской бухте, среди кораблей Средиземноморского флота, у них не оставалось ни одного шанса. Теперь можно было проявить снисходительность и разрешить несчастным подышать свежим воздухом перед отправкой в тюрьму.
Двое матросов уселись на весла, и через десять минут Хорнблоуэр уже докладывал адмиралу о своем прибытии.
- Вы говорите, он быстроходен? - спросил адмирал, поглядывая в окошко на стройные обводы корпуса шлюпа.
- Так точно, сэр. И управлять им легко, - добавил Хорнблоуэр.
- Я хочу приобрести его для портовой службы. У нас вечно не хватает посыльных судов, - заявил адмирал.
Хорнблоуэр понял намек, и тем не менее был весьма удивлен и обрадован, получив на следующее утро пакет с официальным предписанием принять командование над шлюпом 'Ревен', приписанным к Гибралтарской эскадре, и следовать в Плимут с донесениями для Адмиралтейства, как только таковые будут ему вручены. Это было как выигрыш в лотерее. Подумать только, самостоятельное командование, да еще и возможность снова побывать в Англии после почти двухлетней разлуки с родиной. Более того, за скупыми строками адмиралтейского приказа стояла высокая оценка профессиональных качеств самого Хорнблоуэра. Вместе с пакетом пришло письмо, которое Хорнблоуэр прочел с гораздо меньшим удовольствием.
'Его Превосходительство генерал-майор сэр Хью Далримпл и леди Далримпл приглашают исполняющего обязанности лейтенанта м-ра Горацио Хорнблоуэра на обед, который состоится сегодня в три часа дня в доме губернатора', говорилось в письме.
Быть приглашенным на обед самим губернатором и его женой - неслыханная честь для безвестного мичмана. Хорнблоуэр никогда не залетал так высоко, но это неожиданное приглашение сразу же поставило перед ним целый ряд проблем. Прежде всего, следовало соответствующим образом одеться, что было не так-то просто. Для живущего на жалованье Хорнблоуэра, обладавшего всего одним сундуком с пожитками. Как всегда, выручили друзья, особенно старый приятель мичман Брейсгердл, не ушедший в рейд с фрегатом и оставленный в Гибралтаре с некоторыми поручениями коммодора. Брейсгердл происходил из богатой семьи и имел большой гардероб. Он одолжил Хорнблоуэру шикарные белые чулки настоящего китайского шелка. Икры Брейсгердла были чуть ли не вдвое толще, чем у Хорнблоуэра, но все равно последний, направляясь в назначенный час к губернаторскому дому, то и дело останавливался и с удовольствием любовался обновкой. Ноги его под чулками были обмотаны позаимствованным из аптечки бинтом, так что разница в размерах была практически незаметна. Хорнблоуэр очень гордился этой косметической операцией, представляя себе, как он изящно отставляет затянутую в чулок ногу, отвешивая хозяйке дома изысканный поклон, достойный джентльмена.
В холле губернаторской резиденции Хорнблоуэра встретил лощеный вежливый адъютант губернатора и проводил его наверх в гостиную. Там Хорнблоуэр познакомился с сэром Хью - пожилым, суетливым, краснолицым джентльменом, - и отвесил изысканный поклон леди Далримпл - столь же пожилой, суетливой и краснолицей даме.
- М-р Хорнблоуэр, - сказала сразу же сия достойная особа, - позвольте мне представить... М-р Хорнблоуэр, капитан 'Ревена'... Ее Светлость герцогиня Уорфдэйлская.
Черт побери, герцогиня! Ни больше ни меньше. Хорнблоуэр достал платок и вытер неожиданно выступивший на лбу пот. Потом вспомнил про хорошие манеры и почтительно склонился перед представленной ему дамой. Он отставил затянутую в чулок ногу, приложил руку к сердцу и поклонился так низко, как только смог, не подвергая свои штаны риску лопнуть в самый неподходящий момент и в самом неподходящем месте. Эти штаны Хорнблоуэр купил год назад, но он все еще продолжал расти, и теперь они были ему тесноваты. Герцогиню он еще не успел разглядеть толком, отметив лишь внимательные голубые глаза и увядшее лицо со следами былой красоты.
- Так это и есть тот самый отважный офицер? - осведомилась герцогиня высокомерным тоном. - Матильда, дорогая, вы что же это, собираетесь доверить меня младенцу со шпагой?
Хорнблоуэра неприятно покоробили как оскорбительный тон герцогини, так и ее вульгарный простонародный выговор, звучащий совсем не к месту в устах титулованной особы. Он был готов к чему угодно, но слышать разодетую в пух и прах знатную даму, разговаривающую на жаргоне лондонской бедноты, было для него чем-то невероятным. Он поднял голову и изумленно уставился на стоящую перед ним женщину, забыв при этом разогнуться из поклона. Должно быть, он представлял собой в этот момент довольно забавное зрелище, что не преминула отметить герцогиня.
- Вы напоминаете мне гусака на лужайке, мой милый, - хохотнула она. Только, умоляю вас, не шипите и не щипайтесь.
Она выставила вперед подбородок, уперла руки в бедра и с таким искусством изобразила рассерженного гусака или похожего на гусака Хорнблоуэра, что все присутствующие не смогли удержаться от хохота. Хорнблоуэр выпрямился и замер, сильно сконфуженный, не зная, как ему реагировать на этот смех. Еще ни разу в жизни он не попадал в такое дурацкое положение.
Как ни странно, сама герцогиня пришла же и на выручку, успокаивающе положив руку ему на плечо.
- Не смейтесь, господа, над молодым человеком, - сказала она, - он очень молод, но это не самый большой грех. Наоборот, он может гордиться тем, что, несмотря на молодость, уже получил под начало целый корабль.
Вошедший мажордом пригласил гостей к столу, избавив Хорнблоуэра от сомнительной чести быть центром всеобщего внимания. Его место за столом оказалось, как он предполагал, в самой середине, где расположились мелкие колониальные чиновники и младшие флотские офицеры. Во главе стола сидели с одной стороны сэр Хью с герцогиней, а с другой - леди Далримпл с адмиралом эскадры. Женщин было немного, поскольку Гибралтар все еще оставался осажденной крепостью. Поэтому Хорнблоуэр довольствовался обществом соседей мужского пола, одним из которых был встречавший его адъютант.
- Пью за здоровье Ее Светлости, - поднял свой бокал адмирал.
- Спасибо, мой милый, - ответила герцогиня и подняла свой бокал. Когда она поставила его обратно, бокал был пуст.
- С такой попутчицей вам до самой Англии скучать не придется, - сказал Хорнблоуэру адъютант.
- То есть как это, - попутчицей? - спросил, не веря своим ушам, Хорнблоуэр.
Адъютант с жалостью посмотрел на него.
- Так вам еще ничего не сообщили? Как всегда, самая заинтересованная сторона узнает новости последней. Когда вы завтра отправитесь с посланиями в Адмиралтейство, вы еще будете иметь честь сопровождать в Англию Ее Светлость.
- Сохрани, Господи, мою душу! - прошептал потрясенный Хорнблоуэр.
- Будем надеяться, что сохранит, - отозвался адъютант с напускной набожностью, отпивая глоток вина из своего бокала. - Какая же все-таки гадость эта малага. Старина Хейр купил эту партию еще в девяносто пятом, и с тех пор каждый губернатор норовит всучить это вино гостям.
- Но кто все-таки она такая? - спросил Хорнблоуэр.
- А вы разве не слышали, что говорила леди Далримпл? Ее Светлость герцогиня Уорфдэйлская.
- Да разве может герцогиня разговаривать таким ужасным языком?
- Конечно нет, если это настоящая герцогиня. Старый герцог уже начал впадать в маразм, когда женился на ней. На самом деле она была трактирщицей, так мне, по крайней мере, рассказывали ее друзья. Теперь вы можете легко себе представить, что говорят о ней ее враги.
- А что она делает здесь? - продолжал расспросы Хорнблоуэр.
- Она хочет вернуться в Англию. Она была во Флоренции, когда французы оккупировали эту часть
