не надо ли ей чего. Поскольку шлюп был очень невелик, Хорнблоуэр и сам услышал ее ответ. Резким тоном герцогиня отказалась как от предложенных услуг, так и от обеда. Хорнблоуэр философски пожал плечами и пообедал в одиночку с завидным аппетитом молодого человека, еще не знающего, что такое несварение желудка, и уже успевшего забыть, что такое морская болезнь. Когда стемнело, он снова вышел на палубу. Вахту нес Уиньят.
- Впереди туман, сэр, - доложил он.
Заходящее солнце уже нельзя было различить, его багровый диск заволокло туманом. Хорнблоуэр знал, что туман - это плата за попутный ветер. В зимние месяцы береговой бриз, сталкиваясь с холодными воздушными массами Атлантики, почти всегда способствовал его образованию.
- К утру станет еще хуже, - сказал Хорнблоуэр мрачным тоном.
Туман несколько нарушил его планы. Пришлось прокладывать новый курс на запад, отказавшись от прежнего северо-западного. Но в тумане рисковать было нельзя, иначе можно посадить корабль на скалы у мыса Сан-Висенти.
Хорнблоуэр еще не знал, что это решение во многом изменит его судьбу и всю дальнейшую жизнь. Позже он часто размышлял, что было бы, прикажи он в ту ночь идти прежним курсом.
Ночь Хорнблоуэр провел на палубе, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь сгущающийся туман. Под утро он спустился вниз и прилег немного соснуть. Разбудил его матрос, посланный Хантером.
- Проснитесь, сэр, пожалуйста! - приговаривал он умоляющим голосом, тряся Хорнблоуэра за плечо. - М-р Хантер просит вас, сэр, немедленно подняться на палубу.
- Сейчас иду, - буркнул Хорнблоуэр и потряс головой, чтобы освободиться от остатков сна.
Непроглядная толща тумана слабо светилась, свидетельствуя о том, что уже рассвело. 'Ревен' переваливался с волны на волну, ветер почти утих и изменил направление, едва надувая обвисшие паруса шлюпа. Хантер стоял спиной к штурвалу, всем своим видом выражая крайнюю степень озабоченности.
- Прислушайтесь, - сказал он шепотом при появлении Хорнблоуэра, забыв даже обязательное 'сэр' в обращении к командиру. Его озабоченность передалась и Хорнблоуэру, так что он даже не заметил этого вопиющего нарушения устава. Он прислушался. Слышны были обычные корабельные звуки: скрип снастей, шум волны, разрезаемой форштевнем, но к ним примешивались и какие-то посторонние звуки. Понадобилось несколько секунд, чтобы определить их принадлежность какому-то другому кораблю, находящемуся совсем близко от 'Ревена'.
- Рядом чей-то корабль.
- Так точно, сэр. Я послал за вами, когда сам убедился наверняка. Я слышал голоса. Говорили по- испански, а может и по-французски, не знаю, но уж во всяком случае это не наши.
Предчувствие грозящей беды нависло над кораблем подобно туману.
- Зови всех наверх, - приказал шепотом Хорнблоуэр. - Только без шума.
Несколько секунд спустя он усомнился в разумности отданного приказа. Он мог, конечно, расставить людей по боевым позициям, приказать им зарядить пушки, но если тот корабль в тумане не безоружный торговец, он все равно оказался бы не в состоянии сопротивляться. Он попытался успокоить себя, представив на мгновение, что рядом с ним испанский галеон, отставший от конвоя, с трюмами, полными золота и серебра. Еще он представил себе, как под покровом тумана он захватывает этот галеон и приводит его в Англию, обеспечив богатство и славу себе и своему экипажу.
- С Днем Святого Валентина, вас, - раздался за спиной Хорнблоуэра женский голос, заставивший его подскочить от неожиданности. Он совсем забыл о присутствии на борту герцогини.
- Замолчите! - зашипел он яростно.
Изумленная таким обращением герцогиня отступила на шаг. Она была одета в плащ и капор от сырости. Лицо ее было почти неразличимо в тумане.
- Могу я все же спросить... - начала она.
- Да замолчите же! - прошептал Хорнблоуэр.
Из тумана донесся резкий повелительный голос, потом другие голоса, повторяющие приказ, засвистели боцманские дудки, послышался топот ног по палубе.
- Это испанцы, сэр? - спросил шепотом Хантер.
- Да. У них смена вахты. Слышишь?
На испанском корабле пробило четыре склянки. Смена утренней вахты во всех флотах мира. И тут же начали отбивать склянки десятки корабельных колоколов со всех сторон.
- Так мы что, попали в самую середину испанского флота? - прошептал потрясенный Хантер.
- Это линейные корабли, сэр, - сказал Уиньят. - Я слышал по меньшей мере шесть боцманских дудок на каждом при смене вахты.
- Значит доны все же рискнули выйти в море! - догадался Хантер.
'А проложенный мною курс привел нас прямо к ним в пасть', - с горечью подумал Хорнблоуэр.
Это нелепое совпадение могло любого привести в бешенство, но Хорнблоуэр запретил себе проявлять эмоции. Надо было думать, как выбираться из ловушки. Он вспомнил оказавшийся пророческим тост за столом в доме губернатора, и губы его скривились в саркастической усмешке.
- Они ставят паруса, - сказал он спокойно. - Эти даго не любят держать много парусов по ночам и брамселя поднимают только утром.
Теперь уже со всех сторон можно было слышать хлопанье поднимаемых парусов, скрип снастей, крики марсовых.
- Потише что ли не могут, чтоб их черти взяли! - выругался в сердцах Хантер и уставился в туман, словно надеясь пробуравить его взглядом.
- Дай Бог, чтобы они пошли в другую сторону, - сказал более практичный Уиньят, - тогда мы смогли бы незаметно улизнуть.
- Это маловероятно, - покачал головой Хорнблоуэр.
'Ревен' шел сейчас по ветру. Если бы испанцы собирались менять курс или забирать круче к ветру, одно или несколько судов уже должны были пересечь курс шлюпа. Но этого не произошло, значит, следовало сделать единственный вывод: направление движения испанской эскадры совпадает с курсом 'Ревена'. Произошло, скорее всего, следующее: ночью в тумане шлюп догнал испанцев, привыкших на ночь убирать часть парусов, и незамеченным оказался в самой середине эскадры. Можно было попробовать убавить парусов или даже лечь в дрейф и дождаться, пока испанцы не пройдут мимо, но такой способ был хорош до тех пор, пока держится туман. А уже светало, и рассчитывать на то, что туман удержится, не приходилось.
- А мы не можем изменить курс, сэр? - спросил Уиньят.
- Подожди, - ответил Хорнблоуэр.
Заметно посветлело, и туман стал редеть. Стало ясно, что на туман больше надеяться нельзя. Внезапно шлюп выскочил на свободное от тумана пространство.
- О Боже! - прошептал Хантер. - Вот он!
Все сорвались с мест и заметались по палубе, пока Хорнблоуэр не прикрикнул на свой экипаж, приказав занять свои места и не суетиться.
На расстоянии примерно одного кабельтова параллельно курсу 'Ревена' величественно шел огромный трехпалубный корабль. За ним виднелись очертания других линейных кораблей. Теперь уже ничто не могло спасти шлюп, если он привлечет к себе внимание. Оставалось одно: продолжать идти прежним курсом, как будто 'Ревен' тоже входит в состав эскадры, и надеяться на счастливый случай. Вахтенный офицер линейного корабля мог и не знать о том, что никакого шлюпа в эскадре нет. Могло даже оказаться, что в составе эскадры такой шлюп есть. В конце концов, 'Ревен' был французской постройки и с характерными для французских судов обводами и оснасткой. 'Ревен' шел бок о бок с испанцем под угрозой по меньшей мере пятидесяти орудий левого борта.
Впрочем, для шлюпа вполне хватило бы и одного. Хорнблоуэр все время ругался вполголоса, но так, чтобы его никто не слышал. Дисциплина - прежде всего. Люди понемногу успокоились, и теперь даже самый пристальный взгляд с палубы испанца не обнаружил бы на палубе 'Ревена' ничего подозрительного. Но вот открытая полоса кончилась, и они снова вошли в туман.
- Слава Богу! - с облегчением воскликнул Хантер, за минуту до того не стеснявшийся богохульствовать.
