- Подъезжают всадники, - сказал он. - Похожи на Крестоносцев.
- Приветствуйте их, а начальника приведите сюда, - распорядился Иеремия, и несколько минут спустя в фургон забрался высокий сутулый человек с кислым лицом.
- Добро пожаловать в мой дом, - сказал Иеремия. Тот кивнул, снял широкополую шляпу и сел у кровати.
- Я капитан Сиф Уилер. Насколько мне известно, у вас тут есть человек, который назвался Йоном Шэнноу.
- А вы не спросите, сэр, почему тут совсем рядом свежие могилы и почему я лежу с пулей в груди?
- Я знаю почему, - буркнул Уилер, отводя глаза. - Только я тут ни при чем, менхир, и я не одобряю содеянного. Но убитые есть и с той, и с другой стороны, а тот, кто тому причиной, тоже мертв.
- Тогда зачем преследовать Шэнноу?
- Он богохульник и еретик. Взыскующий Иерусалима - блаженной памяти покинул землю сию двадцать лет назад, вознесенный Богом, как некогда Илия в огненной колеснице, на Небеса.
- Если Бог мог вознести его, как он, разумеется, мог, - сказал Иеремия, тщательно выбирая слова, - то он может и вернуть его на землю.
- Я не оспариваю этого, менхир. А скажу вот что: если бы благой Господь и правда соизволил вернуть нам Взыскующего Иерусалима, не думаю, что он явился бы с опаленными волосами и в заплатанной одежде. Но довольно об этом. В каком направлении он уехал?
- Тут я не могу помочь вам, сэр. Я лежал у себя в фургоне, когда он уехал. Вам придется спросить моих людей.
Уилер встал, направился к двери, потом обернулся.
- Я уже сказал, что не одобряю содеянного здесь, - сказал он негромко. - Но заруби себе на носу, фургонщик, я разделяю мнение Крейна о таких, как вы. Вы - пятно на Господней земле. Как говорил Диакон, 'среди нас нет места падальщику. Мы приветствуем только тех, кто строит города Господни'. Завтра к вечеру чтобы духа вашего не было на землях Чистоты.
* * *
Шэнноу ехал на север в сторону плато. Под ним был гнедой мерин, молодой и сильный, но он устал за ночь и дышал тяжело. Шэнноу спешился и повел коня в деревья в поисках пещеры или хотя бы поляны, укрытой от ветра. Он замерз, и им овладело уныние.
Потеря памяти тяготила его, но он мог ее терпеть. Однако что-то другое грызло его в замкнутых глубинах его сознания. Этой ночью он убил многих, но для Иерусалимца в этом не было ничего нового. 'Я не искал боя, - сказал он себе. - Они рыскали в поисках крови и нашли ее. Свою собственную кровь. Такова цена насилия'. И все-таки мысль об убитых им его тяготила. Шэнноу споткнулся, силы оставляли его. Он понимал, что его раны еще слишком свежи для таких блужданий, но заставил себя идти дальше. Деревья стали гуще, и в обрыве слева он увидел расселину. 'Сойдет', - подумал он. Но, приблизившись, он заметил на обрыве отблески костра, горящего в расселине.
- Э-эй! - окликнул он. Подходить незваным к костру в такой глуши было бы неразумно. Страх перед разбойниками царил повсюду, и внезапное появление незнакомца могло сделать его мишенью перепуганных путников.
- Входи! - донесся голос, отдавшийся в расселине пугающим эхо. Шэнноу накинул полу плаща на рукоятку правого пистолета и, ведя мерина левой рукой, приблизился к расселине. Узкой она была только у входа, а дальше расширялась в грушевидный грот. У костра, над которым на вертеле жарился кусок мяса, сидел старик с седой бородой по пояс. В глубине грота стоял стреноженный мул. Шэнноу отвел туда мерина и забросил поводья ему на шею. Затем подошел к седобородому.
- Добро пожаловать к моему огню, - сказал старик глубоким басом и протянул руку. - Можете называть меня Джейком.
- Йон Шэнноу.
- Добро пожаловать, мистер Шэнноу. Я все смотрел на это мясо и думал: многовато для тебя, Джейк. А теперь Господь послал мне сотрапезника. Издалека путь держите?
Шэнноу покачал головой. Им овладела неизбывная усталость, и привалившись спиной к каменной стене, он вытянул ноги перед собой.
Джейк наполнил кружку чем-то горчим.
- Ну-ка выпей, малый. Очень бодрит, а сахару в нем тонна!
Шэнноу отхлебнул. Напиток был густой и горько-сладкий.
- Спасибо, Джейк. Отличная штука. Скажите, Джейк, я вас знаю?
- Может быть, сынок, мир ведь тесен. А я много где побывал. Ольон, Ривердейл, Долина Паломника, Чумные Земли. Что ни назови, а я и туда заглядывал.
- Ривердейл... Да, я словно бы помню. - Он увидел красавицу и мальчика. Видение исчезло, будто сон, но сквозь ставни проскользнуло имя. Донна! - сказал он.
- Тебе нехорошо, малый?
- Вы меня знаете, Джейк?
- Случалось, видел. А ты грозное имя носишь. Уверен, что оно твое?
- Уверен.
- Что-то ты слишком молод, если позволишь мне заметить. Сколько тебе... Тридцать пять... шесть?
- Я, пожалуй, посплю, - сказал Шэнноу, растягиваясь возле костра.
Сны у него были обрывочными и тревожными. Он ранен, и человек-лев Шер-ран ухаживает за ним. Существо с чешуйчатой кожей вбегает в пещеру, зажав в лапе зазубренный кинжал. Грянули пистолеты Шэнноу, существо упало навзничь, превратилось в ребенка с широко открытыми полными ужаса глазами.
- Господи! Нет! Не опять! - вскрикнул Шэнноу. Он открыл глаза и увидел, что рядом с ним на коленях стоит Джейк.
- Проснись, малый, это только сон! Шэнноу застонал, приподнялся и сел. Костер погас. Старик протянул ему тарелку с ломтями холодного мяса.
- Поешь-ка! Сразу полегчает.
Шэнноу взял тарелку и начал есть. Джейк снял горшок с тлеющих углей и наполнил жестяную кружку. Потом положил хвороста на угли. Шэнноу пробрал озноб, но вспыхнувшие языки пламени уже лизали хворост.
- Скоро согреемся. - Джейк встал, направился в глубину грота и вернулся с одеялом, которым закутал плечи Шэнноу.
- Прошлой ночью ты побывал в перестрелке, - сказал он. - От твоего плаща пахнет порохом. Хороший был бой?
- А бывают хорошие бои? - спросил Шэнноу.
- Если гибнет зло, значит, бой хороший, - сказал Джейк.
- Зло обычно не погибает одно, - сказал Шэнноу. - Они убили молодую женщину и ее дочку.
- Печальные времена, - согласился Джейк. Мясо было прекрасное, и Шэнноу почувствовал, как к нему возвращаются силы. Расстегнув пояс с пистолетами, он положил его возле себя и лег, давая отдохнуть утомленным мышцам. Джейк не ошибся: жар костра начинал отражаться от стен.
- Что вы делаете в такой глуши, Джейк?
- Люблю безлюдье - в общем и целом. И это чудесное место, чтобы беседовать с Богом, верно? Чистые просторы, и ветер уносит твои слова к небесам. Как я понял, ты был с фургонщиками?
- Да. Хорошие люди.
- Может, и так, сынок, только они не сеют и не строят, - сказал Джейк.
- Как птицы небесные.
- Отличная евангельская ссылка, мистер Шэнноу, а я очень люблю дискуссии. Но вы ошибаетесь. Птица склевывает много семян, потом улетает. Не все семена перевариваются, и она роняет их в других местах. Все великие леса мира, возможно, начинались с птичьего помета. Шэнноу улыбнулся:
- Быть может, странники подобны птицам. Быть может, они распространяют семена знания.
- Это сделало бы их истинно опасными, - сказал Джейк, и его глаза блеснули в свете костра. - Знание бывает разное, мистер Шэнноу. Я был знаком с человеком, который знал наперечет все ядовитые растения в мире. Хотел написать о них книгу. Опасное знание, согласитесь?
