Если он попытается поджечь фургон, то высокий выхватит один из своих пистолетов и уложит его. У него пересохло в горле. От факела отвалился горящий уголек и обжег ему пальцы, но Крейн не шевельнулся... Не мог шевельнуться. Позади него стояли пятнадцать вооруженных людей, но он знал, что, находись они в сотне миль отсюда, пользы ему от них было бы ровно столько же. Глаза ему залил пот.
- Аарон, что такое? - окликнул его Лич.
Аарон уронил факел, попятился. Руки у него тряслись. Высокий надвигался на него, и Клятвоприимца охватила паника.
Он повернулся, кинулся к своей лошади, вскарабкался в седло и, вцепившись в поводья, почти полмили проскакал галопом, беспощадно колотя лошадь каблуками. Потом натянул поводья и спешился.
Упав на колени, он ощутил во рту вкус желчи, и его начало рвать.
* * *
У Шэнноу стучало в висках, но он шел прямо к охранникам Клятвоприимца. Аарон Крейн уже почти исчез из виду, но его люди в растерянности топтались на месте.
- Ваш вождь уехал, - сказал Шэнноу. - У вас здесь есть еще какие-то дела?
Коренастый парень, который подал Крейну факел, весь напрягся, и Шэнноу видел, как в нем нарастает ярость. Однако тут к ним подошел Иеремия.
- Вы долго ехали, и вас, наверное, томит жажда, - сказал он. - Исида, принеси им воды. Клара, сходи в мой фургон за кружками. Друзья мои, продолжал он, - в эти беспокойные времена подобные недоразумения неизбежны. Мы все верные последователи Книги, а разве она не повелевает нам любить ближних и благотворить ненавидящим нас?
Исида, красная от гнева, принесла медный кувшин, а беременная Клара подошла к охранникам, раздавая им жестяные кружки.
Коренастый махнул Исиде, чтобы она отошла, и уставился на Шэнноу.
- Что ты сказал Клятвоприимцу? - прорычал он.
- Спроси у него, - ответил Шэниоу.
- И спрошу, черт дери! - Он обернулся к своим товарищам, которые все жадно пили из кружек. - По коням! - крикнул он.
Когда они ускакали, Шэнноу вернулся к костру и тяжело опустился в кресло доктора Мередита. Иеремия и доктор подошли к нему.
- Благодарю вас, друг мой, - сказал Иеремия. - Боюсь, они убили бы нас всех.
- Было бы неразумно остаться тут на ночь, - сказал ему Шэнноу. - Они вернутся.
* * *
- Среди нас есть такие, - сказал апостол Савл, а солнечный свет искрился в его длинных золотистых волосах, - кто льет слезы над тысячами тех, кто пал, сражаясь против нас в Великой войне. И говорю вам, братья, я - один из них. Ибо эти заблудшие души, отдавая жизнь за дело тьмы, веровали, будто они сражаются за свет. Но, как поведал нам благой Господь, узок путь, и немногие находят его. Тем не менее Великая война закончена, братья мои. Она выиграна во славу Бога и сына его, Иисуса Христа. И выиграна она вами, и мной, и множествами верующих, кто твердо противостоял сатанинским деяниям наших врагов, и язычников, и исчадий.
Раздались восторженные возгласы, и Нестор Гаррити всем сердцем пожалел, что не был воином Христовым в Великой войне. Но он же тогда был еще ребенком, ходил в младшую школу и трепетал перед грозной Бет Мак-Адам. Вокруг него теснились жители и жительницы Долины Паломника, сошедшиеся на Длинном Лугу услышать апостольское слово. Кое-кто из присутствующих помнил, как двадцать лет назад над Долиной Паломника проплыла узкая серебристо-белая летающая машина, неся людям Диакона и его апостолов. Как хотелось Нестору увидеть ее в полете! Восемь лет назад отец свозил его в Единство и сводил в великий храм в центре города. Там на пьедестале из сверкающей стали покоилась эта летающая машина. То мгновение навсегда врезалось в память Нестора.
- Да, она закончилась, друзья мои, но нас ожидает новая битва, сказал апостол, и эти слова вернули Нестора из прошлого в настоящее. - Силы Сатаны сокрушены, но в стране еще таятся зло и погибель, ибо, как сказано в Писании, Дьявол великий обманщик, сын утренней звезды. Не заблуждайтесь, братья и сестры мои. Дьявол не безобразный зверь. Он красив и обходителен, а слова его источают мед. И многие будут обмануты им. Он голос недовольства, нашептывающий вам в уши по ночам. Он мужчина - или женщина, кто говорит против усилий нашего Диакона и его святых вернуть сей измученный мир Господу. Ибо разве не написано 'и судим будет каждый по делам своим'? И я спрашиваю вас, братья: кто принес истину в сей заблудший мир? Ответьте мне!
Вскинув руки, он с возвышения оглядел толпу.
- Диакон! - раздался ответный рев.
- А кто спустился с небес, неся слово Божие?
- ДИАКОН!!!
Подчиняясь гипнотическому восторгу, Нестор вытянулся во весь рост, взмахивая правым кулаком при каждом ответе. Голос толпы гремел раскатами грома, и за лесом взметнувшихся рук Нестор уже почти не видел апостола. Но он слышал его.
- И кого Бог послал через глубины времени?
- ДИАКОНА!!!
Апостол Савл дал реву затихнуть, а потом простер руки, требуя тишины:
- Друзья мои, по делам его вы судили его. Он построил школы и больницы. И великие города. И вновь дети Божьи пользуются знаниями наших предков. У нас есть машины, пашущие землю, плавающие по морям, летающие по воздуху. У нас есть лекарства, образованные врачи и сестры. Этот измученный край вновь набирается сил в гармонии с Господом. И Он пребывает с нами через своего служителя в Единстве. Но повсюду вокруг таится грех, стараясь нанести нам удар. Вот почему по нашим долам и весям разъезжают Клятвоприимцы. Они садовники нового Райского Сада, высматривающие сорняки и растения, которые не цветут. Ни одна богобоязненная семья не должна страшиться Клятвоприимцев. Страх разоблачения должен томить лишь тех, кто соблазнен Сатаной. Точно так же, как только разбойники и нарушители законов должны страшиться наших новых Крестоносцев, наших прекрасных молодых воинов, таких, как ваш собственный капитан Леон Эванс.
Нестор завопил во всю силу своего голоса, но даже сам себя не услышал в общей буре одобрительных криков.
Когда вновь наступила тишина, апостол Савл произнес заключительное слово:
- Друзья мои, Долина Паломника была первым селением, над которым мы пролетели, когда Господь прислал нас с небес. И поэтому роль Клятвоприимца здесь особая. Диакон попросил меня исполнять эту роль, и я буду ее исполнять с вашего благословения. А теперь помолимся...
Когда молитвы завершились и последний духовный гимн был допет, Нестор направился к Главной улице Долины Паломника, медленно двигаясь с толпой. Почти все возвращались к себе домой, однако некоторые избранные - и Нестор в их числе - были приглашены на прием в 'Отдых паломника', устраиваемый в честь нового Клятвоприимца. Нестор смаковал выпавшее на его долю счастье, хотя ему предстояло быть лишь официантом. Там творилась истерия, и юноше просто не верилось, что один из Девяти Апостолов будет жить - пусть только месяц-другой - у них в Долине Паломника. Такая великая честь!
Джозия Брум, которому теперь принадлежал 'Отдых паломника', стоял у черного хода в гостиницу, когда Нестор добрался туда. Бруму было под семьдесят - щуплый старичок с птичьими костями, облысевший и близорукий. Несмотря на склонность к велеречивости, Брум был добросердечен и нравился Нестору.
- Это ты, юный Гаррити? - спросил Брум, наклоняясь почти к самому его носу.
- Да, сэр.
- Молодец! В задней комнате на втором этаже найдешь чистую белую рубашку и новенький черный галстук. Надень их и помоги Уоллесу накрывать столы.
Нестор сказал, что обязательно, и взбежал по лестнице в помещение прислуги. Нэш Уоллес как раз. надевал белую рубашку.
- Приветик, Нес! Хороший денёк, а? - сказал рыжий мальчишка. Он был на два года моложе Нестора, но на дюйм выше - почти шесть футов три дюйма, и худой как щепка.
- Берегись холодного ветра, Уоллес, он тебя враз опрокинет!
- Не опрокинет, я ж его обгоню, как стоячего! - ухмыльнулся рыжий.
Нестор засмеялся. Нэш Уоллес был бегуном, каких поискать. В прошлый День Воскресения, когда ему
