бурьяном большую часть аллей, а плющ задрапировывал гнусные статуи, окружавшие шесть небольших прудов. Даже они загнили, и фонтаны вокруг них бездействовали.
Шэнноу угнетало это развернутое перед ним свидетельство исконной человеческой глупости. Почему, думал он, людей гораздо быстрее и легче вдохновить на служение злу, чем добру?
На сердце у него стало еще тяжелее. 'Посмотри на себя, Йон Шэнноу, прежде чем задавать такие вопросы. Разве не ты спрятал пистолеты, дав обет посвятить себя миротворчеству и вере? Разве не ты стал проповедником и устремил свои помыслы к небесному царю?
И что произошло, когда служители зла принесли в твой уголок огонь и смерть?'
- Я перестрелял их, - сказал он вслух. Дважды он пытался снять с себя мантию Взыскующего Иерусалима: однажды с молодой вдовой Донной Тейбард, а потом с Бет Мак-Адам. Считая его погибшим, Донна вышла замуж за другого. Бет приелась святость Йона Шэнноу.
'Ты из соломы. Йон Шэнноу', - сказал он себе с осуждением. Год назад, когда Даниил Кейд только- только переехал в Долину Паломника, он навестил Пастыря в маленькой ризнице за церковью.
- Доброе утро, брат Йон, - сказал он. - Выглядишь ты неплохо для человека твоих лет.
- Меня здесь не знают, Даниил. Все изменилось. Даниил покачал головой.
- Люди не меняются, брат. Они только выучиваются, как лучше всего маскировать отсутствие изменений. Я ведь сам в сердце по-прежнему разбойник, но принуждаем к добродетелям грузом всеобщего уважения и нарастающей слабостью стареющего тела.
- Я изменился, - сказал Пастырь. - Насилие мне омерзительно, и больше я никогда никого не убью.
- Ой ли, Йонни? В таком случае ответь мне: где твои пистолеты? Ржавеют, зарытые в какой-нибудь яме? Проданы? - Его глаза заискрились, и он ухмыльнулся. - Или они тут? Где-то припрятаны, вычищенные и смазанные?
- Они тут, - признался Пастырь. - Храню их как напоминание о том, чем я был когда-то.
- Поглядим, - сказал Кейд. - Надеюсь, ты прав, Йон. Такая жизнь как раз для тебя.
Из облаков над Вавилоном вынырнуло солнце, и Йон Шэнноу ощутил тяжесть пистолетов на поясе.
- Ты был прав, Даниил, - прошептал он. - Люди не меняются.
Взглянув вниз на сады, он увидел сидящих рядом Амазигу, Гарета и Сэма. Первый Сэмюэль Арчер был человеком мира, думавшим только об исследованиях атлантидских развалин. Его забили насмерть в подземельях под Замком на Руднике. В этом мире он был бойцом. Ни в том, ни в этом он не победил.
Амазига сказала, что число вселенных бесконечно. Быть может, в одной из них Сэмюэль Арчер все еще оставался археологом, который неторопливо и с достоинством встретит старость в кругу семьи. Быть может, в том же мире или в каком-то другом - Йон Шэнноу не видел, как разбойники застрелили его близких. Он, может быть, фермер, а может быть, учитель; вокруг него, радуясь солнцу, играют его сыновья, а рядом сидит любящая жена.
Сзади донесся легкий шорох, и Шэнноу швырнул свое тело в сторону. Пуля с визгом срикошетила о балюстраду. Развернувшись в падении, Шэнноу выхватил правый пистолет и выстрелил. Воин-исчадие пошатнулся и свалился за балюстраду. Выхватывая левый пистолет, Шэнноу вскочил и побежал к выходу из зала.
За колоннами притаились два исчадия. Первый, растерявшись при его внезапном появлении, выстрелил слишком поспешно, и пуля просвистела у щеки Шэнноу. Рявкнул его левый пистолет, и исчадие отлетел к стене. Второй воин подскочил к нему с ножом в руке. Пистолет Шэнноу стремительно опустился, хрустнула скула, и воин рухнул на пол.
Из сада донеслись выстрелы. Шэнноу побежал через зал. С хоров над его головой наклонился стрелок. Шэнноу выстрелил, но промахнулся - пуля вырвала из перил большую щепку. Он нырнул в коридор, свернул влево на лестницу, а с нее направо в другой коридор. Там он выжидающе остановился, прислушиваясь.
По лестнице простучали шаги. По ней сбегали два воина. Отступив, Шэнноу застрелил обоих и бросился к выходу в сад. Остановившись в тени дверной арки, он перезарядил пистолеты. Из сада не доносилось ни звука.
Сжимая рукоятки пистолетов, он быстро шагнул на солнце и оглядел балконы. Никого.
Бесшумно продираясь сквозь бурьян, он приблизился к кольцу из камней. И тут до него донеслись звуки голосов.
- Владыка покинул нас, - говорил глубокий бас. - И виноваты вы. Нам было повелено убить вас, но мы потерпели неудачу. Теперь вы у нас в руках, и он вернется к нам.
- Он не вернется, - услышал Шэнноу голос Амазиги. - Разве вы не понимаете, что произошло? Он не бог, он - человек, растленный, погибший человек, который питается чужими жизнями. Вы же видели цирк! Он убил всех!
- Умолкни, женщина! Что ты понимаешь? Владыка вернулся в свою обитель среди долин Ада, и туда он взял с собой их всех насладиться наградой за служение ему. Вот что он обещал. Вот что он сделал. Но я и мои товарищи были оставлены здесь, потому что мы не исполнили его повеления. Когда ваши тела зальют кровью высокий алтарь, он вернется за нами, и мы познаем радость нескончаемой жизни в смерти.
Его прервал звучный убедительный голос Сэма:
- Я понимаю, что вам необходимо верить. Но я вижу, что семена демона в ваших лбах теперь черны, их сила истощена, и вы снова люди со свободной волей и разумом. И в глубине души вы уже ставите под сомнение свои верования. Ведь так?
Шэнноу услышал хлопок злобной пощечины.
- Черная мразь! Да, это так - и часть испытания, которому мы подверглись из-за вас. Мы не позволим, чтобы нас сманили с истинного пути!
Шэнноу скользнул направо к просвету в бурьяне и вышел на аллею шагах в пятнадцати от исчадий. Их было пятеро, и каждый держал на прицеле трех его спутников. Вожак исчадий продолжал говорить:
- Вечером в Аду, окруженные слугами и женщинами, мы будем пировать за уставленным яствами столом. Ваши души отнесут нас туда.
- Зачем ждать до вечера? - спросил Шэнноу. Исчадия обернулись к нему, и его пистолеты загремели. Вожак упал навзничь с размозженной головой, второй завертелся волчком, из раздробленного плеча хлынула кровь. Шэнноу отпрыгнул вправо, не переставая стрелять. Ответом был только один выстрел в его сторону: пуля просвистела чуть левее и разбила рог на голове статуи-демона.
Отголоски замерли. Шэнноу взвел курки пистолетов и подошел к трем своим спутникам. Амазига стояла на коленях рядом с Гаретом. На оливково-зеленой рубашке юноши расплывалось красное пятно. Шэнноу нагнулся к нему.
- Господи Боже, Шэнноу, - прошептал Гарет. - Вы и правда смерть на колесах! - У него на губах запузырилась кровавая пена, он захрипел. Амазига вытащив свой Сипстрасси, но голова Гарета бессильно откинулась.
- Нет! - крикнула Амазига. - Прошу тебя, Боже! Нет!
- Он умер, - сказал Шэнноу.
Амазига погладила лоб мертвого юноши, потом устремила гневный взгляд на Взыскующего Иерусалима.
- Где ты был, когда мы в тебе нуждались?
- Близко, - ответил он скорбно, - но недостаточно близко.
- Да проклянет тебя Бог, Шэнноу! - крикнула она, хлестнув его рукой по лицу.
- Довольно! - загремел Сэм, оттаскивая ее от Иеру-салимца. - Это не его вина! Откуда? Если бы не он, убиты были бы все мы. - Он взглянул на Шэнноу. - Вы думаете, тут есть еще?
- Внутри остались двое, которых я не убил. - Он пожал плечами. - Там могут быть и другие. Сэм схватил Амазигу за плечи.
- Послушай, Зига, нам надо выбраться отсюда. Что случится, если мы активируем Врата преждевременно?
- Ничего. Только энергия Сипстрасси будет израсходована зря. А ее осталось мало.
- Но хватит для нашего возвращения? Она кивнула. Пуля ударила в бордюр аллеи, и Сэм упал на землю, увлекая с собой Амазигу. Шэнноу ответил на выстрел, его пули отбили осколки от балюстрады балкона.
- Пора отправляться, - сказал Шэнноу. Амазига протянула руку, чтобы погладить лицо сына в последний
