осужденных. Приехали...
Бунт.
ЗОНА. МЕДВЕДЕВ
Волков принес перехваченную записку в ПКТ Воронцову. Бросил ее передо мной и уселся задом на край стола. Я поморщился:
- Что тебе - стула нет?
- Простите... - ухмыльнулся капитан, - а ваш праведник, судя по тексту, пахан Зоны?
- Ну и что? Авторитет. - Я развернул скомканную бумажку и включил настольную лампу.
Кваз!
Завтра сходняк. Как ты скажешь, так и сварганим. Пульни депешу. Зона в кипише. Надо давить режим беспредельников ментов и сучий парламент, мы правы. Завтра всей зоной не выйдем на пахоту. Пока сдерживаю, не даю бить сук. Но кое-кого из козлов надо проучить.
Хмурый.
- Что скажешь? - не выдержал капитан.
- Ты же оперативник, думай.
- А что тут думать... Нужен ответ Квазимоды.
- Ну, вот и иди к нему, попроси, - улыбнулся я.
- Он меня пошлет, - мрачно вздохнул Волков, - нужно идти тебе, Василий Иванович. Дело серьезное... он в твоем отряде, вы в приятельских отношениях...
- Только не груби, капитан... это ты в приятельских отношениях с некоторыми осужденными... продолжать?
- Не надо, - зло скривился Волков. - Дело очень серьезное, вам решать...
- А чего решать? Все уже решено... - Я достал из кармана клочок свернутой бумаги и бросил перед капитаном на стол.
Хмурый!
Дуру не гоните! Головой паплатишься если не погасишь бунт. За твою дурь мне расплачиваться и другим. На сходняке утихомирь кодлу до мово выхода с кичи. Вы што думаете танковый полк зря при городе хавалку жрет? Кроме нас тут воевать ему не с кем. Думать нада! Башкой ответишь!
Кваз.
Уделал я оперативничка, он аж посерел от злости. Он сейчас понимает, что никакими угрозами, пытками и обещаниями подобное письмо ему не вырвать у Квазимоды. И особенно обидно, что пришел ко мне с козырем, а он оказался битым...
Я попросил:
- Передайте ответ Хмурому по цепочке, из которой изъяли его письмо. Все должно быть чисто. Понимаете?
- Не учи ученого... - хлопнул дверью и вышел. Но письмо к Хмурому попало только через сутки...
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
Давно уже у нас не было, чтобы одновременно такое большое количество преступников стало неуправляемым.
- Сколько вышло на работу? - Баранов спрашивает у нарядчика.
- Дежурные по котельной - восемь человек. Из цеховиков - никто.
- Чем объясняют невыход? - зло уже спрашивает майор у топчущихся здесь трех завхозов. Вырисовывается общая картина: работать в выходные не хотим; дайте отдохнуть, не ровен час несчастный случай какой, а они стали частыми на вашем долбаном производстве; не хочется погибать, надоело.
Пошли офицеры по баракам, а там уже кричат:
- Кто морячка убил - ответит? Почему правды не знаем?!
- Филин уходить не хотел, опер его заставил, а сам сдал! А теперь ему новый срок лепят!
- За Леху Лунева кто будет отвечать?!
- Хватит, завтра придавит на стройке!
Офицеры тоже в крик:
- Нырков, строй свою бригаду!
- Сорокин, в строй давай!
- Удодин, гони своих!
Им отвечают:
- Да плевать мы хотели на вас, пиночеты! Порядок наведите, люди дубарят ни за что!
- Список отказников на вахту! - кричат офицеры. - А кто пойдет - идите, не ждите новых приглашений.
Тут заулюлюкали зэки:
- Кто пойдет, прибьем, паскуды! Петухами закукарекаете!
И на плацу стали собираться со всех отрядов самые дерзкие.
- Разойдись! - орали прапорщики, но куда уж там...
Люди не знали, что они хотят, знали - чего не хотят.
Тут уже прапоров матом стали посылать, полетели в них камешки, палки. Поехала буза...
Когда Медведев прибежал в Зону, перепуганный нарядчик сообщил о том, что в промзоне начались драки.
Посоветовал бежать в прессовый цех.
Ворота в промзону еще не успели закрыть, и подгоняемые офицерами активисты заспешили туда на помощь контролерам.
В цехе, куда влетел Медведев с тремя офицерами, привычно лязгали пуансоны. В глубине, у станков, слышались мат, угрозы, гром железа.
Там, норовя схлестнуться в поединке, крутились в японском танго стравленных два молодых зэка. Глаза у обоих завязаны. Шел смертельный поединок втемную - развлекуха блатных. У каждого в руке сверкало по большому тесаку-приблуде, и кто-то азартно подначивал их к схватке, а кто-то предупреждал: 'Не подходи! Убьют, кто вмешается!'
Завидев офицеров, бросилась вся кодла врассыпную. Один же из дуэлянтов сорвал повязку с глаз, взбежал по лестнице на мостовой кран и запрыгнул в кабину.
Кран вздрогнул и поехал. К стропам была подцеплена бадья с деталями, она со скрежетом протащилась по бетонному полу, стала подниматься, раскачиваясь и норовя сорваться.
- Трайлер отключи! - заорал кто-то истошно.
Но не успел дуэлянт отключить рычаг питания, как бадья со всего размаха ударила по одному из станков, по второму, полетела за убегающими от нее зэками.
Далее взбесившийся кран избрал предметом мести офицеров, направляя на них бадью. Стараясь сохранять достоинство, они спешно ретировались в угол цеха.
Наконец бригадир по приказу Мамочки кинулся к трайлеру, и через мгновение ожесточенный металлический зверь притих. Все так же продолжала раскачиваться зловещая бадья, будто умирающий динозавр из последних сил крутил головой. Бунтовщик, выбравшись из кабины, балансируя руками, побежал по балке, не зная, куда спрятаться, но решив - надо бежать. В руках сверкал нож. Забился в угол балки и замер там, что-то бессвязно выкрикивая. На все призывы спуститься, бросить нож отвечал матом. Оставив под ним прапорщика, Медведев с офицерами заторопились в Зону - там могло быть и похлеще...
ЗОНА. БОЛЬНИЧКА. ЗЭК САНИТАР ДЕРГАЧ
В этом кипише ночью будит меня сам опер Волков:
- Вставай, дрыхало, пойдем во двор покурим.
Я испугался, с чего бы этот зверь так ласков. Выхожу за ним в темь, на всякий случай скальпель в кармане халата... Сидит на лавочке, засмаливает сигаретку, угощает меня.
- Сидай... Слушай мой приказ, мохнатый вор... Завтра приведут Филина из следственного изолятора, на обязательную медпроверку перед этапом.
- Ну, и что?
- Не нукай! А слушай и вникай... это тебе не школьниц дырявить... целочник... Спрятал тебя Медведев сюда от расправы воров, но если дернешься, брошу завтра же на съедение паханам... из больнички переведу в барак. И будет с тобой то же самое, что с Силовым, - Волков указал горящей сигаретой на пожарище морга, - тебя в первую же ночь кокнут... Понял?
- Понял...
