действовать. И она сделала такой прыжок, какой был бы ей не по силам, будь она в нормальном состоянии. Уже падая на асфальт, Элизабет почувствовала жаркое дыхание седана, с ревом промчавшегося мимо.
— Леди, с вами все в порядке?
Она подняла глаза и увидела лысого пожилого человека, уставившегося на нее. У него было пивное брюшко, и на рубашке отсутствовала пуговица где-то на уровне живота.
— Мой сандвич с пастрами раздавлен, — сказала Элизабет.
Он помог ей подняться на ноги.
— С вами все в порядке?
— Да, — ответила она.
— Маньяк! Он ведь мог вас убить!
— Мой сандвич, — повторила она, глядя на расплющенный пакет.
Мужчина покачал головой. Похоже, у дамы шок.
— Разрешите мне вызвать машину “скорой помощи”, ладно?
— Нет… О нет. Я в порядке. Я живу в соседнем квартале.
— Я вас провожу.
Он старался идти рядом на случай, если вдруг она упадет.
— Вы потеряли пуговицу, — сказала Элизабет Он заморгал.
— Да это моя жена все пытается таким образом заставить меня похудеть. Она не станет ее пришивать, пока я не похудею на десять фунтов. Таковы ее условия.
— Мне жаль.
Гэлэхер вскочил с места и выбежал ей навстречу.
— Что за черт?..
— Какой-то малый чуть не наехал на нее. Мое имя Фоггерти. Присмотрите-ка за леди.
Фоггерти оставил ее на попечение недоумевающего Гэлэхера, у которого тряслись руки. Но ведь он жил в Нью-Йорке, городе, полном психов.
— Со мной все в порядке, Лайэм, — сказала Элизабет. — Правда.
Он продолжал крепко держать ее.
— Скажите мне, что случилось, миссис Карл-тон.
— Какой-то человек в большой машине.., пытался меня переехать, точно, и мистер Фоггерти может подтвердить.
— Я отведу вас наверх, а потом вызову копов.
Она покачала головой, но Гэлэхер не обратил на это внимания.
Он поднял ее вверх на лифте, усадил, а сам направился к телефону. По привычке он попросил лейтенанта Дрейпера.
Тридцатью минутами позже Гэлэхер впустил лейтенанта. Он не видел его с того времени.., с того ужасного момента, как убили мистера Карлтона и лейтенант все задавал и задавал вопросы миссис Карлтон. Внезапно Гэлэхер осознал, что, пожалуй, лучше было бы вызвать кого-нибудь другого. Но уже поздно.
— Что происходит, Гэлэхер? Вы ведь Гэлэхер, верно?
Лайэм кивнул.
Ленни Дрейпер вошел в роскошную гостиную. “Давно, давно ее отпустили, — думал он, — и она живет себе не тужит и взяла бразды правления в свои руки”. Он сделал знак патрульному оставаться у двери.
— Какой-то человек пытался наехать на миссис Карлтон.
— Не праведные делишки дают о себе знать, да?
Возмездие? — сказал Дрейпер.
— Послушайте, — начал было Гэлэхер, багровея.
— Не наживите язву, Гэлэхер. Я поговорю с ней, ладно?
Элизабет в оцепенении сидела на диване, неподвижно, как камень. Диван этот стоил больше, чем лейтенант получал жалованья за весь год. Лицо совершенно без кровинки.
— Миссис Карлтон, — обратился к ней полицейский, усаживаясь напротив. Он вытащил блокнот из кармана пиджака. — Так что же случилось?
Элизабет узнала его и содрогнулась, вспомнив бесконечные вопросы, которые он задавал ей, его презрение, высокомерие и недоверие. И наконец тот день, когда он зачитал ей ее права. Почему Лайэм вызвал именно его?
— Что случилось? — повторил Дрейпер. Элизабет облизала губы.
— Хотите кофе, лейтенант?
— Нет, вызвать вам доктора?
Она покачала головой, и ее пальцы принялись теребить и заплетать в косицы бахрому афганского пледа, которым Гэлэхер прикрыл ее ноги.
— Мужчина, — сказала Элизабет наконец. — Я уверена, что это был мужчина. Он сидел в машине один. В большой темно-синей машине. Я переходила улицу, а он вдруг прибавил скорость, понимаете, и сделал это намеренно, помчался прямо на меня. Он пытался убить меня, переехать.
— Как же вам удалось спастись?
— Я прыгнула. Прямо как прыгуны в длину на Олимпийских играх. Потом я упала и оказалась между двумя машинами, а он все продолжал двигаться на меня. Вероятно, боялся остановиться из-за… Фоггерти.
— Фоггерти?
— Пожилой человек, у которого нет пуговицы на животе, — сказала Элизабет и в первый раз подняла глаза и посмотрела ему в лицо.
Дрейпер понял, что у нее шок. И все равно у него не было никакой охоты жалеть ее.
— Вы видели лицо водителя машины?
— Нет.
— Лицензионную плату? Номера? Хоть что-нибудь, миссис Карлтон?
— Нет. Все произошло слишком быстро. Боюсь, что я ничего больше не успела заметить.
— Где живет этот Фоггерти? Элизабет продолжала молча смотреть на него. Вперед выступил Гэлэхер.
— Я забыл спросить его. Но он явно живет где-то поблизости, скажем, в пределах квартала. Дрейпер встал:
— В таком случае все в порядке. Я найду этого Фоггерти и послушаю, что он скажет. Вам следует показаться доктору, миссис Карлтон. — Он оставил ее сидящей на диване и заплетающей в косицы бахрому бесполезного афганского пледа.
Когда полицейские выходили из дома, патрульный спросил тихо и взволнованно:
— Это она, лейтенант, да? Та женщина, что убила мужа?
— Да, ее оправдали, — ответил Дрейпер.
— Боже, вы видели, каков дом?
— Видел. Я уже не раз видел его. Найти этого типа Фоггерти. По-видимому, все произошло у него на глазах.
Было уже около десяти вечера, когда появился Моретти. Гэлэхер уставился на него.
— Слышал, у вас тут произошел небольшой переполох, — сказал Моретти, и его крупное лицо расплылось в улыбке.
— Я полагаю, что дело полиции разбираться с ним, а не окружного прокурора.
— Не пытайся умничать со мной, Гэлэхер. Да, приятель, я помню твое имя. Леди там, наверху, в своем замке?
— Пришел доктор и дал ей успокоительное. Вероятно, она уже уснула.
— Очень хорошо. Позвони наверх. Может быть, она расскажет мне кое-какие вещи, которые я уже знаю.
— Мразь, — пробормотал Гэлэхер сквозь зубы.
По крайней мере Коги уже был дома. Он позвонил наверх и наблюдал за Моретти, направившимся к лифту и готовым вцепиться в свою добычу. Каким же чертовым дураком он был, что вызвал Дрейпера.
Закутанная в длинный купальный халат, Элизабет появилась в дверях; увидев Моретти, она судорожно
