полу, сняв телефон с полки. Пытаясь оставаться ниже уровня окон.
Стук повторился.
Я сказал в трубку: «Вы можете получить ленту. Но вначале отзовите своих парней.»
«Повторите помедленнее, пожалуйста.»
Боже мой, еще и проблемы языка, твою мать!
«Отзовите своих людей. Выведите их на улицу. Я хочу их видеть.»
«Лейтенант, вы должны отдать нам ленту.»
«Знаю», сказал я. «Я отдам ее вам.» Говоря, я не сводил глаз с двери. Я видел, как поворачивается ручка. Кто-то пробовал открыть входную дверь – медленно и тихо. Потом ручку отпустили. Что-то белое проскользнуло под дверь.
Карточка-визитка.
«Лейтенант, послушайте нас, пожалуйста.»
Я подкрался беззвучно и схватил карточку. Не ней было написано:
«Джонатан Коннор, капитан, Департамент Полиции Лос-Анджелеса» Потом снаружи послышался шепот.
«Кохай.»
Я понял, что это была хитрость. Коннор сказал, что находится в аэропорту, но это была военная хитрость…
«Наверное, я могу оказать помощь, кохай.»
Эти слова он уже произносил раньше, в самом начале дня. Услышав их я смутился.
«Открой же эту чертову дверь, кохай.»
Это был Коннор. Я подобрался и открыл дверь. Он, пригибаясь, проскользнул в комнату. Он тащил за собой что-то голубое: жилет из кевлара. Я сказал: «Мне показалось, что вы…»
Он покачал головой и прошептал: 'Я понял, что ленты должны быть здесь.
Больше негде. Я ждал в машине на аллее за домом. Сколько их там?'
«Кажется, пятеро. Может, больше.»
Он кивнул.
Голос с акцентом сказал в трубке: «Лейтенант? Где вы там, лейтенант?» Я повернул трубку так, чтобы Коннор слышал, что говорят. «Я здесь», сказал я.
От телевизора неслась громкая кудахтающая болтовня злой колдуньи.
«Лейтенант, я слышу, что там кто-то есть с вами.»
«Это только „Спящая красавица“.»
«Что? Какая красавица?», озадаченно спросил голос. «Что такое?»
«Это телевизор», сказал я, «те-ле-ви-зор.»
Теперь уже я слышал шептание на другом конце линии. По улице промчалась машина. Это напомнило мне, что снаружи люди стоят на виду. Стоят на жилой улице с многоэтажками по обоим сторонам. Масса окон. В любой момент могут выглянуть люди. Или пройти мимо. Нападавшим надо пошевеливаться. Наверное, они уже начали…
Коннор подергал меня за пиджак, сигналя, что пора раздеваться. Я выпутывался из пиджака и одновременно говорил в трубку. «Хорошо», сказал я. «Но вначале отзовите своих людей.»
«Что-что?»
Коннор показал кулак. Скорчил страшную рожу. Он хотел, чтобы я прикинулся разгневанным. Прикрыв трубку рукой, он прошептал мне в ухо по-японски.
«Йоку кике!», повторил я.
На другом конце удивленно хрюкнули.
«Вакатта. Люди уходят. Теперь выходите вы, лейтенант.»
«Окей», сказал я, «выхожу.»
Коннор прошептал: «Тридцать секунд», и выскользнул во входную дверь. Я все еще застегивал рубашку поверх жилета. Кевлар был неуклюжий и жаркий. Я немедленно начал потеть.
Я выждал тридцать секунд, глядя для верности на свои часы. Внимательно следя за стрелкой. А потом отправился наружу.
В коридоре свет кто-то выключил и я запнулся о тело. Поднявшись на ноги, я глянул в маленькое азиатское лицо. Почти мальчик, на удивление молод. Подросток, можно сказать. Он был без сознания и дышал очень слабо. Я медленно пошел вниз по ступеням.
На площадке второго этажа никого не было. Я продолжал спускаться. За одной из дверей второго этажа я услышал сладкий смех по телевизору. Голос сказал: «Так расскажите же нам, что вы делали на этом первом свидании?» Я дошел до первого этажа. Передняя дверь вестибюля была стеклянной. Я выглянул наружу и увидел только стоящие машины и живую изгородь – небольшой кусочек лужайки перед зданием. Люди и их машины находились где-то слева. Я выждал. Сделал вздох. Сердце колотилось. Я не хотел туда выходить, но думал только о том, как отвести их подальше от моей дочери. Я шагнул в ночь.
Воздух холодил мой вспотевшее лицо и шею.
Я сделал два шага вперед.
Теперь я увидел людей. Они стояли примерно в десяти метрах рядом с машинами. Я насчитал четырех. Один из них помахал мне, подзывая ближе. Я колебался.
Где же остальные?
Я никого не видел, кроме людей у машин. Они снова замахали, подзывая меня. Я пошел к ним, когда внезапный тяжелый удар сзади бросил меня лицом в мокрую траву.
Только через секунду я понял, что случилось.
Мне выстрелили в спину.
А потом все вокруг меня взорвалось пальбой. Из автоматического оружия. Улица освещалась оружейным огнем, словно молниями. Звуки эхом отдавались от многоэтажек по обеим сторонам улицы. Звенело разбивающееся стекло. Я слышал, как вокруг кричали люди. Огонь усилился. Я услышал звук зажигания, машины заревели мимо меня вниз по улице. Почти сразу послышался вой полицейских сирен, визг шин и засверкали вспышки мигалок. Я оставался там, где был, лицом в траве. Мне казалось, что я лежу уже час. Потом я понял, что теперь все крики вокруг были по-английски.
Наконец, кто-то подошел, согнулся надо мной и сказал: «Не шевелись, лейтенант. Позволь мне вначале взглянуть.» Я узнал голос Коннора. Он рукой пощупал мою спину. Потом спросил: «Ты можешь повернуться, лейтенант?» Я повернулся.
Стоя в жестком свете прожекторов, Коннор смотрел вниз на меня. «Не пробило», сказал он. «Но завтра у тебя будет зверски болеть спина.» Он помог мне встать на ноги.
Я оглянулся посмотреть на человека, который стрелял в меня. Но там уже никого не было: только несколько пустых гильз поблескивали тускло-желтым в зеленой траве перед входной дверью.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Заголовок гласил: «Насилие банды вьетнамцев в Вест-Сайде». В заметке говорилось, что Питер Смит, офицер специальной службы ДПЛА, оказался жертвой злобного нападения банды из округа Ориндж, известной под именем Суки-Убийцы. В лейтенанта Смита выстрелили дважды, прежде чем на сцене появилась полицейская подмога и рассеяла нападавших молодчиков. Двое бандитов в перестрелке убиты. Живым никого не захватили. Я читал газеты в ванне, отмачивая болевшую спину. По обе стороны хребта чернели два кровоподтека: громадные и безобразные. Было больно дышать. Я отослал Мишель побыть с недельку у моей матери в Сан-Диего, пока дела не придут в норму. Элен повезла ее вчера поздно ночью. Я продолжал читать.
В заметке утверждалось, что Суки-Убийцы были членами той банды, которые неделей раньше подошли к двухлетнему черному мальчику Родни Ховарду и выстрелили ребенку в голову, когда он ездил на трехколесном велосипеде по лужайке перед своим домом в Инглвуде. По слухам данный инцидент являлся посвящением в банду и его бессмысленная злобность породила яростные споры, способен ли ДПЛА справиться с насилием бандитов в Южной Калифорнии. Снова у моей двери толклась масса репортеров, но я не хотел ни с кем говорить. Постоянно звонил телефон, однако я включил автоответчик. Я просто сидел в ванне и пытался решить, что делать.
В разгар утра я позвонил Кену Шубику в «Таймс».
