– Вот он… – Наташа сжала плечи Живца еще сильнее, хотя это казалось невозможным. – Смотри, вот он…
Продолжая удерживать лавочку, он оглянулся. Морды, морды, похожие друг на друга. Но вот мелькнуло что-то яркое… Красная повязка. Когда тильзит протолкался чуть ближе, Живец узнал Кривоноса. Прямо за ним двигался Ушастик, барабаня руками по спине вождя своего племени.
– Ты не ожидала, что их окажется так много, а?.. – громким шепотом спросил Дмитрий. – Ты видела только одно племя, одно из многих…
– Это он, – повторила Наташа, не слушая Живца.
– И что?
Она не ответила. Кривонос не замечал их, но толпа должна была вытолкнуть его с того края «мостика», где стояли люди. Когда тильзит оказался прямо перед Крысоловом, изо всех сил отклоняя назад корпус, чтобы не коснуться волшебной дудочки, Данилова вдруг вытянула руку над плечом Дмитрия. Коснувшись пальцами щеки охотника, она будто разбудила его. Тильзит вздрогнул, моргнул и сразу уставился на Наташу. Его верхняя губа вздрогнула, обнажая желтые зубы, то ли в оскале, то ли в улыбке.
– Не двигайся! – потребовал Живец.
– Это он… – глупо повторила Наташа.
Живец хотел оглянуться, посмотреть ей в глаза, но надо было удерживать лавочку. По ней прошли уже сотни тильзитов, перила обломились, и оставалось надеяться лишь на то, что выдержит толстое длинное сиденье.
– Что – «он»? Оставь его в покое…
Кривонос посмотрел на Дмитрия, и ничего хорошего этот взгляд не сулил. Живец одной рукой потянулся под плечо, к вшитой в куртку кобуре, но тильзит уже отвел глаза, теперь разглядывал Данилову. Его когтистая рука-лапа коснулась ее пальцев, быстро скользнула к плечу. Вывернув голову, Живец увидел, как длинный палец уперся Наташе в щеку, прямо в крестообразную метку.
– Не двигайся… – прошипел Дмитрий.
Кривонос налег на Дмитрия. Стараясь оттолкнуть его плечом, Живец не видел, но чувствовал, как тильзит трогает, гладит живот своей самки, будущей матери его ребенка. Это раздражало… Раздражало больше, чем назревающая опасность. Она что, совсем рехнулась? Возомнила себя таким же животным? Поддавшись желанию увидеть Наташино лицо, Живец изо всех сил вывернул шею.
Данилова улыбалась. Сморщившись, будто надкусил лимон, Дмитрий опять ухватился за лавку двумя руками. Крысолов, видимо почувствовав неладное, чуть повернулся к ним, извлек из своего инструмента длинную переливчатую трель. Отдернув от Наташи руку, Кривонос посмотрел на музыканта, с его лица мгновенно стерлось осмысленное выражение. Расталкивая сородичей, тильзит прорвался к «мостику» и полез вверх, царапнув когтями руки по куртке Живца.
– Подожди! – Данилова попыталась выскользнуть из-за его спины, но Дмитрий припечатал ее к стене.
– Лучше помоги держать, дура!
– Я должна пойти за ним!
– Ты человек, а не тильзит! Не крыса, Данилова!
Наташа издала какой-то странный, хлюпающий звук.
Живец почему-то решил, что сейчас она повиснет у него на горле, ему уже виделась прорастающая сквозь смуглую кожу шерсть, желтые когти… Отпихнув тильзитов, он снова обернулся к Наташе и увидел, что она просто плачет.
– Ну что еще?!
– Он зовет меня! Во мне его часть, я теперь…
Живец сплюнул и отвернулся. «Вот еще не хватало заботиться об этой дурехе… Возможно, от нее уже ничего не зависит, началось какое-то перерождение, которое не остановить. Правда, Крысолов обещал ей помочь… Но надо думать о себе, о себе! А пока – удержать этот раскачивающийся, отчаянно скрипящий „мостик“ в какой-то иной мир».
Наташа опять попыталась пройти к лавочке. Следовало бы врезать ей рукоятью пистолета, но почему- то Живец все сильнее жалел эту рожденную женщину. Энергии в ней все еще хватает, она одна из самых лучших, самых сильных, вот только скоро перестанет быть человеком. Он чувствовал, как Наташа и боится этого, и хочет, чтобы перерождение в тильзитку произошло поскорее. Она уже не верит в возможность остаться собой и, наверное, не хочет убить ребенка.
– Ты в самом деле хочешь родить тильзита? – Дмитрий решил попытаться помочь. – Хочешь жить с ними, хочешь стать тупой грязной самкой?
– Я не знаю! – Наташа рвалась к «мостику».
– Крысолов может тебе помочь! Просто заставь его! Ты хочешь остаться человеком?
– Я не знаю…
Когда Кривонос и его товарищи навсегда исчезли из города, Наташа обмякла, повисла на спине Живца. Он подумал, что теперь ему придется потребовать от Крысолова и расплаты с Даниловой, просто потому что… Потому что ему этого очень хочется. Играть можно лишь в ту игру, на которую есть силы и желание, выбора больше нет.
– Он не просто так поставил на мне эту метку, понимаешь? Не просто так… – Живец едва мог различать среди шарканья тильзитов и завывания дудочки голос Наташи. – Он меня ждет… Он хотел, чтобы это была именно я. Кривонос не виноват в том, что он тильзит! И наш ребенок – тоже!
– Ты становишься одной из них. Одной из этих грязных, вонючих убийц.
