сетки неглубоких морщин… Учитывая тип лица, Шацкому примерно лет сорок пять.
– Там лекарство. – Шацкий понял, что давить на Живца таким образом бессмысленно. – Врачи говорят, что ты был в критическом состоянии. Впадал в кататонию, если ты знаешь, что это такое. Я – не очень.
– Я тоже.
– Ну… Им не нравится твой мозг. Физических повреждений нет, но некоторые процессы… Эта штука, что вливается тебе в вены, не дает уснуть. Без нее ты опять отключишься, понимаешь?
– Понимаю, – чуть кивнул Живец. – А было бы неплохо. Я хотел досмотреть один сон.
– Не говори ерунды! – сморщился Шацкий. – Тебе надо серьезно лечиться, если надеешься выкарабкаться. Для этого требуются хорошие специалисты, но еще раньше ты должен рассказать мне все. Время работает против тебя, учти. Пока тебя просто нет, Дима, и лечить некого.
Живец опять прикрыл глаза. Выходит, дать «сыворотку правды» или прибегнуть к каким-нибудь иным жестким методам НБ просто не может, боится потерять добычу. Впрочем, что это меняет?.. Просто несколько повышает статус жертвы. Выложить Шацкому все? Рассказать о той части секретных операций Милоша, что известна ему, исполнителю? Под суд мэра не отдать, но НБ – неторопливая организация. Ликвидировать Живца скорее всего не станут, но поместят в тихое местечко со здоровым климатом – до лучших времен.
Шацкий опять что-то сказал, но Дмитрий его не услышал – именно в этот момент ему привиделся Зеленый Человек. Он сидел на бревне и набивал трубку. Живец даже дышать перестал, боясь спугнуть видение. Поворот головы, чуть приподнимаются поля шляпы… И снова, снова будто закольцованная запись. Почему-то это важно.
– Ты слышишь меня?
– Да…
«Да! Память Наташи Даниловой, вот где хранилось еще одно воспоминание, такое же смутное. Она вышла из дому и едва не столкнулась со странным типом во всем зеленом, у него еще был маленький цветок на шляпе. Остроконечная шляпа!» Дмитрий не мог вспомнить лица, но шляпу наконец-то сумел удержать перед мысленным взором. Нет в Москве двух таких шляп.
– Так что, будем применять спецсредства?
Живец открыл глаза. Шацкий нахмурился, смотрел недружелюбно. Надо выспаться, без этого не понять, что происходит. Зеленый Человек послал какое-то сообщение, а Дмитрий до сих пор его не расшифровал… Наплевать на кататонию, каталепсию или что там еще! Когда собственная психика трещит по швам, а под городом бродят какие-то чудо-мутанты, наплевать уже на все. Надо избавиться от капельницы.
– Молчишь? А я ведь не просто так спросил, я…
– Мне плевать на твои спецсредства, – процедил Живец.
Гримаса неприязни на лице Шацкого медленно разгладилась, он отодвинулся. Профессиональный подход не приемлет эмоций, и теперь энбэшник думает.
– Я не хочу говорить. Делай что хочешь, – немного скорректировал свою позицию Живец и отвернулся.
Краем глаза он заметил, как Шацкий уставился на экран невидимого прибора. Ладно, смотри… Живец начал считать от тысячи к нулю.
– Что ж, не все люди одинаково вменяемы. – Шацкий прихлопнул себя по коленям и поднялся.
Он вышел не прощаясь, а Дмитрий продолжал считать. Он не чувствовал изменений в сердцебиении или воздействия каких-либо стимуляторов. Неужели капельница помешает уснуть? Ведь достаточно дремоты, легкой дремоты…
Сойдя с Экспресса у «Планерной», Наташа набрала на браслете номер Тофика. Подполковник отозвался мгновенно:
– Видишь пирамиду? Высокая такая, на тридцать этажей, ее трудно не заметить. Там торговый центр, наверху офисные здания. Я жду вас слева от южного входа.
– Почему там? Пойдем сразу к тоннелю!
– Пойдем. Направляйся к южному входу.
Тофик разорвал связь.
– Надеюсь, он не потащит нас кофе пить и не станет отговаривать, – поморщилась Наташа, пробираясь через толпу. – Надоело повторять, что я уже все для себя решила.
– Может быть, твой начальник хочет что-нибудь сказать с глазу на глаз?
На ходу Наташа обернулась. Так и есть, у Мартиросяна над переносицей собралась озабоченная складка. О чем он все время думает? Заботливый нашелся, боится за нее. Сама Наташа тоже чувствовала страх, но где-то вне себя, рядом. Жирный, липкий страх, до которого можно случайно дотронуться, и тогда уже не отмоешься. Сергей показался ей перемазанным этой мерзкой субстанцией, захотелось отправить его куда-нибудь подальше отсюда, навсегда.
– Может, останешься?
– Что? – не понял Мартиросян. – Ты не хочешь меня сразу начальству показывать?
– Нет здесь никакого начальства, – поморщилась Данилова и продолжила путь к торговому центру. – Здесь одни добровольцы. А о тебе Тофик уже все выяснил, не сомневайся.
– Вот и я, тоже… доброволец. А что обо мне можно выяснить?
Тофик ждал у эскалатора для инвалидов. Подполковник прихлебывал что-то из фляги, и Наташа хотела сострить насчет сока, но увидела его посеревшее лицо и промолчала.
– Капли разведенные, – вместо приветствия сказал он. – Прихватило печень. Но ничего, это у меня
