пока тот не лопнул.
Тогда он швырнул Наташу на землю, лицом вниз, уселся сверху и быстро скрутил руки каким-то очень жестким корнем или жгутом. Приподняв голову, она увидела Омара, которому таким же жгутом перетягивали кровоточащий обрубок руки. Они встретились глазами, бомж печально улыбнулся.
– Я не ожидал ничего подобного, даже не слышал… – Долетавший из темноты голос убаюкивал, успокаивал. Наташа была благодарна Омару за эти звуки, позволявшие отвлечься от боли, – Тильзиты живут под землей, в своих ходах. А трепеты – призраки. Как ты называла этих людей? Крысы? Так обычно нас звали. Не похожи они на крыс. Пусть уж будут тильзиты. Но я никогда, никогда не слышал ни о чем подобном.
Наташа сплюнула кровь. Последний из передних зубов болтался во рту на ниточке, но она никак не могла вытолкнуть его языком. Это раздражало… Тильзит с перебитым носом выбивал ей зубы локтем, он вообще любил бить локтями. После того как всякое сопротивление кончилось, они позволили себя увидеть. Шестеро.
– Диггер, может быть, смог удрать, – опять заговорил Омар. – Жаль только, что без оружия остался. Все равно, если прорвался в тоннель, то мог удрать.
– Не мог, – с трудом выговорила Наташа. – Я слышала, как они звенели его тросами.
– Может быть, это не его снасти. Почему они не вытащат у меня из плеча болт, начальница?
– Спроси.
Тильзитов раздражал яркий свет; сорванные с Наташи и Сергея каски они топтали ногами, пока яркие лучи не погасли. Зато каска Омара, лежавшая посредине камеры и едва светившаяся, не привлекла их внимания. Ценная информация, которой неплохо бы поделиться с Тофиком… Но клипса молчала, даже когда их тащили по тоннелю, мимо антенн.
Мартиросян не сопротивлялся, его и не тронули. Только потом, когда связывали Наташу и Омара, один тильзит вдруг подошел к нему и ударил по голове рукоятью большого ножа. Тильзиты не разговаривали, не совещались. Почему они решили оглушить тихого патрульного, зачем несли его на руках через узкие ходы? Не понять. Наташе пришлось идти на своих ногах, и Омару, с отрубленной рукой, тоже.
Данилова вспомнила, как один из тильзитов подобрал обрубок, аккуратно стянул с него рукав и впился в волосатое предплечье зубами. Наверное, у него совсем нечеловеческие зубы, раз он так легко порвал кожу, добрался до мяса. Товарищи не обратили на него внимания. Потом один зачем-то стал ломать Омару пальцы на оставшейся руке, глядя ему в глаза. Он сидел на бомже верхом, хрустел его костями и смотрел ему в глаза. Почти все остальные встали рядом. Тильзиты переглядывались и негромко ухали, но это было не разговором, лишь выражением эмоций. Чертовски положительных эмоций! Потом один ногой наступил на пленника, вдавив поглубже в плечо всаженный из арбалета болт.
Наташа так засмотрелась на хрипящего от боли Омара, что не заметила, как разделся тот, с перебитым носом. Тело тильзита действительно покрывала черная шерсть, но не слишком густая. Данилова попыталась ударить его ногой, но кривоносый легко увернулся. Вообще, все тильзиты двигались удивительно легко, быстро. Она решила назвать его Кривоносом.
Решила, когда он вышибал ей зубы. Наташа закричала, когда он стал ножом резать комбинезон, задевая кожу, вцепилась ему в руку, и тогда тильзит локтем вышиб ей передние зубы. Потом Кривонос запустил ей в рот грязный палец и выскреб осколки, но один зуб остался висеть, торчать вбок. Этот зуб теперь очень мешал Даниловой, а она не могла вытолкнуть его языком.
– И еще подполковник должен послать нам помощь, верно?
– Весь Седьмой отдел через час будет под землей, я уверена. Но найти нас трудно, Тофик проследит путь только до той камеры, где обвал. Придется потерпеть еще.
– Придется, – согласился Омар. – Жаль, что они сожрали мою руку. Теперь уже не пришьешь. А ты зубы новые вставишь, еще лучше прежних. Да, начальница?
– Не утешай меня, Омар.
Потом Кривонос просунул между разбитыми губами Наташи член, задергался, заухал. Остальные бросили смотреть на мучающегося бомжа, подошли к нему, вожаку. Тот иногда доставал член и показывал им, с головки капала кровь. Тильзиты ухали. Один положил руку Наташе на лоб, надавил пальцем на глаз, но Кривонос одним ударом отбросил товарища в сторону. И все – никаких обид, разговоров, даже жестов не было. Животные и те общительнее.
Закончив, Кривонос передал Наташу другому, она назвала его Ушастик, за лопоухость. Имена нужны, чтобы не перепутать тильзитов, когда ребята из Седьмого доберутся сюда. Имена нужны, чтобы лучше запомнить. Данилова решила кастрировать их сама, ножом Кривоноса, и пусть только Тофик попробует помешать! А потом перерезать Кривоносу горло, вытащить через рану язык. «Сицилийский галстук» – какая глупость! Да они знать не знают, что такое галстук. Случайно научились и теперь развлекаются, только и всего.
Половая система у тильзитов вполне человеческая, вот еще полезная информация для Тофика. Сволочь, почему же он не успел, почему не пришел навстречу, не вытащил наверх? Сейчас сидит в машине, рядом, наверное, Раиса, они чертят на планшете планы, вытаскивают из постелей оперативников. И Тофик пьет сок, а Раиса вздыхает, что она на службе и не может покурить».
– Это люди, Омар. – Когда Наташа говорила, ей было не так больно, зато потом еще больнее. К тому же привычные слова не давались: Наташа шепелявила, сипела, глотала звуки вместе с кровью из разбитой десны. – Никакой мистики. Обычные люди.
– Не совсем обычные, – не согласился бывший бомж. – Они не разговаривают, они едят сырое мясо и любят мучить.
– Дикари.
– Да, наверное. Чем дикарю развлекаться? Пожрал, поспал, нашел женщину. А что для души? Можно нарисовать рисунок. А можно сломать врагу пальцы и смотреть, как он корчится.
– Еще эти дикари видят в темноте, Наташа.
– Невозможно. В полной темноте не видят даже кошки и крысы. Ты сам говорил, что бомжи умели ходить здесь без света, на ощупь.
