'Правда, дружок, он (Хвостов. - Э. Р. ), по-моему, самый подходящий человек, и Наш Друг об этом намекал А<не> в своих телеграммах... Хвостов меня освежил... я жаждала увидеть, наконец, 'человека', и тут я его увидела... Никто не знает, что я его принимала'.
Но царь колеблется - все не может привыкнуть к новой роли Аликс... На заседании Совета министров в Ставке он так и не объявил о новых назначениях.
И она продолжает: '18 сентября... Я надоедаю тебе этим, но хотелось бы тебя убедить... что этот очень толстый опытный молодой человек - тот, которого ты должен одобрить (а также и ту старуху, которая пишет тебе об этом )... '
И Подруга все это время неутомимо работает - прощупывает новых кандидатов.
'20 сентября... Посылаю тебе... краткое изложение ее (Вырубовой. - Э. Р. ) разговора с Белецким... Это, кажется, действительно человек, который мог бы быть весьма полезным министру внутренних дел, так как он все знает... Андроников дал А<не> честное слово, что никто не будет знать, что Хвостов и Белецкий бывают у нее (она видается с ними в своем доме, не во дворце), так что ее имя и мое не будут в этом замешаны... Жена Нашего Друга приходила... она такая грустная и говорит, что Он ужасно страдает от клеветы и подлых сплетен, которые печатаются о Нем... Да, пора положить этому конец. Хвостов и Белецкий - вот те, которые могут это сделать'.
Прасковья Распутина так и не отстояла сына. Она попрощалась с царицей и сказала, что должна возвращаться в Покровское, 'потому что жизни Григория грозит опасность'.
Как сообщили агенты, 19 сентября мужик получил напечатанное на машинке письмо: 'Григорий! Наше Отечество разрушается... хотят заключить позорный мир... Мы, выборные, просим тебя сделать, чтобы министры были ответственны перед народом. И если ты это не исполнишь, то тебя убьем... пощады не будет... На нас 10 человек пал жребий... '
В обществе по-прежнему свято верили: все, происходящее в верхах, инспирирует полуграмотный мужик, абсолютно поработивший волю царицы.
СКАНДАЛЬНЫЕ ПАСТЫРИ
Одновременно с борьбой за новых послушных министров Аликс с тем же темпераментом вела борьбу за послушную церковь. В этом была своя логика: церковь в России была государственным институтом и цари через Синод всегда жестко управляли ею. К тому же идеи англиканской церкви, зависимой от воли монарха, всегда были в подсознании Аликс. Кровь английских королей...
И она писала Ники, требуя сместить обер-прокурора Самарина: 'Ты глава и покровитель церкви, а он пытается подорвать твой престиж... Немедленно уволь его, дорогой... ' Захотела она
изгнать из Синода и непокорных епископов: 'Ты должен действовать и метлой вымести всю грязь, накопившуюся в Синоде... '
Но кем их заменить, она не знала. Кандидатов опять должен был поставлять мужик. Он был 'Божьим человеком' при троне - кому ж, как не ему, руководить назначениями церковных иерархов? Естественно, обсуждая все с 'мамой'. И здесь Распутин остался ее 'вторым я'...
До того как Аликс включилась в церковные дела, у Распутина было немного союзников среди иерархов. Для большинства из них он по- прежнему оставался подозрительным темным мужиком и тайным сектантом. Да и для самого Распутина официальная церковь, епископы в парче и драгоценностях - нечто далекое и враждебное. Он их презирает и по-мужицки побаивается.
Но постепенно страх проходит. Царственная почитательница Распутина, признающая его святость, внушает ему уверенность. Она возмущена: как смеют иерархи не признавать того, кто для 'царей' является великим авторитетом?! Так что признание Распутина и в этой среде становится синонимом верности престолу.
Примерно с 1912 года царица начинает следить, чтобы высшие церковные назначения получали люди, чтящие 'Нашего Друга'. С тех пор его (читай - ее) поддержка начинает обеспечивать священнослужителям заметные посты... И вот уже в Первопрестольной матушке-Москве сидит почитающий 'отца Григория' 80- летний Макарий, земляк Распутина из сибирских краев, окончивший Тобольскую Духовную семинарию. О назначении экзарха Грузии мы уже рассказывали - им вопреки Синоду стал опальный епископ Алексий, уличенный в связи с молодой учительницей.
Так начиналось то, что впоследствии войдет в практику: Распутин будет рекомендовать на высокие церковные посты грешных пастырей. И прежде всего обвиненных в тяжком грехе с точки зрения и тогдашних российских законов и церкви, - в гомосексуализме. И не только потому, что этот грех делал их целиком зависимыми, но и потому, что гомосексуализм для
Распутина - не грех. У хлыстов была идея единства мужского и женского начала в их представлениях о Христе. Хлыст Распутин, веривший в то, что в него сошел Святой Дух, видимо, ощущал в себе это единство... Отсюда - не просто самое лояльное отношение к гомосексуализму, но и возможность 'лечить от похоти' не только женщин, но и мужчин. Может быть, здесь и кроется разгадка столь тесных отношений мужика с Илиодором (в прошлом) и с Феликсом Юсуповым (в будущем)?
Так или иначе, после смерти Алексия экзархом Грузии становится выдвиженец Распутина (и, следовательно, царицы) епископ Питирим - гомосексуалист, подозреваемый в связях с хлыстами.
Из показаний Яцкевича: 'Питирим - одно из самых позорных имен в нашей церкви. Будучи епископом Тульской епархии, которой на самом деле управлял его келейник Карницкий... с которым епископ находился в связи, осуждаемой церковью и законом, он расхитил в Туле богатства архиерейской ризницы, что было установлено после его перевода в Курскую епархию. В Курске также управлял епископом и епархией его молодой келейник... Именно тогда... он стал открыто покровительствовать... в Богодуховском монастыре... общине монахов, которых считали изобличенными хлыстами. В результате его убрали из Курска. Потом он стал епископом в Саратове, где около него появляется новый молодой келейник, некто Осипенко, занявший место прежнего'.
Вот такой человек через Распутина выдвигался в экзархи Грузии... И царь (читай - царица) зачеркнул всех кандидатов и, к ужасу членов Синода, написал: 'Питирим'.
В то же время в окружении Распутина появляется еще один преданный ему гомосексуалист - священник Исидор Колоколов. Как показал в 'Том Деле' Яцкевич, он 'обвинялся в мужеложестве со своим келейником Флавианом и за это был назначен рядовым монахом в один из монастырей. Исидор бывал у Распутина и вскоре стал... настоятелем одного из монастырей в
Тобольске, куда взял келейника... хотя сожительство было Синоду документально известно'.
Исидор вскоре становится одним из ближайших к Распутину людей. Его не раз будет принимать царица, он удостоится упоминаний в ее письмах Николаю: 'Провела чудный вечер с Нашим Другом и с Исидором'.
Священника Исидора царица попросит отпевать Распутина...
И наконец, Варнава - еще один весьма необычный выдвиженец 'Нашего Друга'. У этого священника из маленького городка Голутвина не было высшего духовного образования, но своими живыми, понятными народу речами Варнава приобрел огромное влияние на местное население и приезжих московских купцов. Распутин его сразу отметил - он как бы олицетворял то, что мужик говорил 'царям' о народном пастыре: 'Хоть неученый, да верующий, а от ученых нет толку, почти все они неверующие'. И Аликс поняла: этот двойник 'Нашего Друга' готов служить... И личным желанием Государя (опять же читай - Государыни) Варнаву сделали епископом Каргопольским, хотя назначение на столь высокий пост человека без образования вызвало бурю в Синоде.
Когда епископ Алексий стал экзархом Грузии, на его место в Тобольск назначили Варнаву. Распутин должен был заботиться о духовных властях в Тобольской епархии, в ведении которых было его родное село Покровское. Он не забывал, сколько хлопот ему принесло расследование тамошней консистории...
Аликс радовалась. Она хотела, чтобы повсюду сидели 'наши', чтящие 'Божьего человека' пастыри. И Варнава сразу оказался на особом положении. Не спрашивая, как положено, высшую инстанцию, по особым разрешениям из Царского Села он покидал свою епархию, приезжал в Петроград. Царь наградил его орденом - к негодованию Синода.
Варнава переписывался с царицей, не забывая сообщать о чудесах и счастливых знамениях, ее успокаивающих: 'Родная Государыня... во время обхода кругом церкви в селе Барабинском... вдруг на небе появился крест, был виден всеми минут пятнадцать, а так как святая церковь поет 'Крест царей, держава верных... ', то и радую Вас сим видением... '
Епископ знал, что при ненависти к нему Синода он целиком зависит от Распутина. При этом, как показал на допросе близко знавший обоих Манасевич, 'после того, как Распутин начал пить... Варнава его
