следовало бы прямо сказать о своем тогдашнем материальном затруднении, и что, конечно, этого теперь не будет... И добавил, что теперь Распутин может быть спокойным в смысле охраны его'. И Манасевич- Мануйлов добавляет в своих показаниях пикантную подробность: когда подали уху, Хвостов сказал Распутину, 'что не будет есть, пока тот не благословит, и когда тот благословил, Хвостов поцеловал у него руку'.
Пришлось унижаться и Белецкому. 'Тут Распутин мне уже высказал упрек за прошлое соглядатайство за ним и сообщил, что об этом ему говорил сам царь'. И директор департамента полиции оправдывался и жалко напоминал, что 'зато при мне не было на него покушения... потому что я наблюдал и за Илиодором, устроившим при генерале Джунковском на него покушение'.
Белецкий считал, что он ловко 'перевел его внимание на Джунковского; это отвлекло Распутина от разговора обо мне'. Он был неправ: бросая своих собеседников из огня в холодную воду, мужик подавлял их, и когда понял, что они готовы ему служить, изобразил свое к ним расположение. И набросился на
Джунковского - 'напомнив об обиде, ему причиненной Джунковским, жалобой на его поведение в Москве (расследование скандала в 'Яре'. - Э. Р. )... гневно закончил словами: 'Я ему этого не прощу!'
Продолжая пугать своей яростью обоих бюрократов, он 'распалился против Самарина' и заставил их предать 'достойнейшего человека их круга'. 'Никто из нас Самарина не защищал, а наоборот', - с грустью вспоминал Белецкий.
Наконец наступил финал: Андроников 'вызвал Распутина в кабинет' и передал ему 1500 рублей. Как они были наивны - покупать его, через чьи руки проходили тогда сотни тысяч! И мужик провел их еще раз - 'всем видом показал удовлетворение'... После чего состоялось подношение от Хвостова и Белецкого. 'Мы решили тайно от князя... оставшись одни, дали ему лично 3000 в конверте за его к нам расположение... он скомкал конверт, сунул в карман и ушел, расцеловавшись со всеми'.
Небрежно скомкал 3000 рублей - показал, что для него это мелочь... В 1917 году, уже все поняв, Белецкий печально отметит на следствии: 'Не зная особенностей его натуры, мы хотели войти к нему в доверие при помощи подачек'.
Но тогда они радостно решили, что купили мужика.
Между тем мужик продолжил дрессировать бюрократов. Он знал, что Хвостов и Белецкий таили знакомство с ним не только от Думы и от друзей, но даже от своих жен. И уже вскоре на квартиры министров обрушился град его звонков. Распутин читал им прошения людей, которым покровительствовал, и требовал помощи. А когда они перестали подходить к телефону, мужик, к их ужасу, начал говорить о прошениях с их женами. И не только говорить... Белецкий вспоминал, как Распутин прислал к его жене сначала 'какую-то даму с просьбой устроить на работу, а через два дня еще четырех сестер милосердия из провинции с прошениями'... И жена Белецкого 'потребовала избавить ее от просительниц с письмами от Распутина и телефонных его разговоров'. И Хвостов, и Белецкий униженно молили Андроникова взять на себя ежедневные сношения с хлопотливым мужиком, 'охраняя наше положение и семейную жизнь'.
Князь согласился. Теперь он должен был 'передавать... ходатайства, которые будут исходить от Распутина, и принимать от него просителей'. Кроме того, 'было предложено на квартиру к Распутину приставить своего человека, чтобы знать в подробностях внутреннюю жизнь его и понемногу оттуда отдалять нежелательный элемент'. Благородная задача - 'отдалять нежелательный элемент' прикрывала куда менее благородную - 'приставить к Распутину своего человека' (осведомителя).
Сначала 'своим человеком' стала Червинская. 'Посвятив госпожу Червинскую в наш план и получив от нее согласие, мы с Хвостовым убедились... в том, что Распутин действительно близок к ней... он ценит ее советы и прислушивается к ее мнению... за что Вырубова к ней благоволит'.
Они не оценили Распутина - не оценили и Вырубову. Эта умнейшая женщина (которую они считали недалекой) тотчас все поняла.
Из показаний Вырубовой: 'Только один раз у меня была Червинская... Она произвела на меня странное и неприятное впечатление, точно она приехала для того, чтобы от меня что-то выведать'. Больше Аня ее не принимала.
Хвостов и Белецкий объяснили Распутину, что 'наши жены больны, потому принимать у себя ни его самого, ни его просительниц не можем... но чтобы он всех направлял в дом князя Андроникова и смотрел на него... как на наш дом'. Теперь они приглашали мужика на обеды к князю, 'чтобы, не стесняясь, иметь возможность влиять на Распутина... '
Руководитель главного министерства страны и начальник тайной полиции, по должности обязанные знать все, не знали главного - человек, которого они так жалко старались подкупить, был членом тайного кабинета, в то время фактически управлявшего страной... и ими самими!
'ЦАРИЦЫН КАБИНЕТ'
Из показаний Моллова: 'Дня через два после удаления Щербатова и назначения Хвостова в Петроград прибыл Распутин и, как докладывал мне полковник Глобачев, стал ежедневно ездить на автомобиле в Царское Село'. 'Наш Друг' регулярно навещает царицу и Вырубову...
В Царском Распутин как будто вернулся к прежним занятиям - он по-прежнему 'главный врач' Семьи. 1 ноября Аликс писала мужу: 'Наш Друг сейчас при ней (Вырубовой. - Э. Р. ), и мы, вероятно, поедем туда вечером... Он ее приводит в отчаяние, говоря, что она, вероятно, никогда не будет больше хорошо ходить'. И на следующий день: 'Я беспокоюсь о Бэбиной руке, так что просила Нашего Друга подумать о ней'.
Но не 'врачевание' является теперь основной заботой Распутина, не за этим он 'ежедневно ездит на автомобиле в Царское Село'. После падения прежних министров там активно действует новый 'кабинет троих', состоящий из мужика, Ани и премьера-царицы.
Накануне революции, уничтожившей французский трон, королева Мария Антуанетта превратилась в сгусток энергии и рьяно взялась за управление государством. Тогда шла война с Австрией, и ее, дочь австрийской императрицы, называли в народе 'австриячкой' и шпионкой...
В последний год перед русской революцией Аликс сжигает такая же невероятная энергия, она так же управляет министрами. Идет война с Германией, и Аликс, дочь немецкого принца, называют 'немкой' и шпионкой...
Но теперь рядом с нею неутомимый борец с немецкими шпионами - Хвостов. Теперь она мечтает отправиться с дочерьми в Ставку к мужу и сыну - она хочет показаться войскам и развеять эти гнусные слухи. И 'Наш Друг' снова приступает к главной своей обязанности - требует от нее то, о чем она сама мечтает.
Из письма Аликс: '9 октября... Наш Друг с прошлого года все говорит, что я должна видеть войска, так как это принесет им радость... Мы приезжаем 15-го утром... Какое счастье вас увидать, я так тоскую по вам обоим!'
Она показалась войскам и, полная воспоминаний о народной любви, вернулась в Царское - управлять. Она внимательно следит, чтобы в обновленном ею правительстве появлялись
только 'наши' министры. И когда Ники назначил министром путей сообщения Александра Федоровича Трепова, которого она не хотела, 'Наш Друг', который даже не знал Трепова, немедленно сделался 'опечален'... 'Он не знаком с Треповым, - пишет Аликс мужу 1 ноября, - но многие (читай - она сама и Вырубова. - Э. Р. ) против него, потому что он человек слабый и не энергичный... Наш Друг очень огорчен его назначением... Он опечален, что ты не спросил у Него совета. Я тоже жалею о назначении... он человек несимпатичный, я его знаю довольно хорошо'.
Даже после удаления 'Грозного дяди' она продолжает бояться долгого отсутствия Ники, его жизни в Ставке - вдали от нее. С тех пор как царь стал брать наследника в Ставку, одиночество и тоска по дому уже не мучают его так остро. Но Аликс вдруг стала тревожиться, что Алексей забросил учение из-за этих поездок - и тотчас выяснилось, что и 'Наш Друг' перестал -их одобрять. Так что она была права, когда писала Ники: 'Надо всегда исполнять Его приказания - они имеют глубокий смысл'...
'ПОВЕЛИТЕЛЬ ТУМАНОВ'
Но 'Наш Друг' не только лечил наследника и 'предсказывал' нужных министров. Он еще должен был все время предупреждать нервные срывы Аликс и охранять союз - ее и Подруги.
Когда царица с дочерьми отправляются в Ставку, Аня, естественно, хочет ехать с ними - она не любит расставаться с Аликс. Но нервы у царицы на пределе. Война измотала ее, и прежние игры молодости ей уже не под силу... 6 октября Аликс с прежним раздражением пишет мужу: 'Посылаю тебе очень толстое письмо от 'коровы'... это влюбленное существо должно было вылить всю свою любовь... она не могла больше ждать - иначе лопнула бы!' И 'отец Григорий', безошибочно понимающий царицу, не хочет осложнений внутри 'кабинета' и тотчас предписывает Ане остаться. '10 ноября... А<ня> очень расстроена, что Он никуда не хочет ее пускать... Он находит, что необходимо остаться здесь, чтобы следить за ходом дел... '
Но 'расстройство' Ани - все та же игра. Подруга добилась главного, мечта сбылась: она полноправный член теневого кабинета, правящего Россией. Вырубова настолько вошла в роль, что властолюбивой Аликс
