– Уйти? Ну уж нет! – Она быстро пересекла комнату и встала за спинку кресла Файруза. – Ты что это вытворяешь? Теперь все на него свалить задумал? На него, да? И то, что он парс, даже сумел приплести?
– Димка, уведи ее отсюда! – крикнул Петр. – Она пьяна!
Корсаков попытался было удержать Новлянскую, но она снова яростно отпихнула его:
– Ты-то что еще?! Сам же первый орал, что тут одна сплошная ложь, а теперь… Оставь меня в покое!
– Алиса, но ведь тут посторонние, возьми себя в руки. Мы же не знаем, это может быть гораздо серьезнее, чем нам кажется… Ведь можно только повредить. – Корсаков пытался ее урезонить. – Семье повредить…
– Семье?! Чем еще можно повредить нашей обожаемой семейке? – выкрикнула Алиса. – Отойди от меня! И ты такой же, как они. Вам человека продать ничего не стоит. Да! Продать, в тюрьму запихнуть, со свету сжить – лишь бы только с глаз долой, лишь бы в семье все оставалось шито-крыто, лишь бы только не всплыли шашни этой шлюхи и…
– Заткнись! – Пит шагнул к сестре и отвесил ей звонкую оплеуху.
– Убери руки! – Зверев схватил его за свитер и отшвырнул прочь. – Не смей к ней прикасаться!
Кравченко во время всей это баталии не двинулся с места. Краем глаза он видел, что так же выжидательно вели себя и Мещерский с иранцем. Сидоров наблюдал за домочадцами Зверевой тоже молча и с заметным любопытством.
– Оставьте Агахана в покое! – выпалила Алиса, задыхаясь. – Это просто скотство вот так его подставлять!
Кравченко отметил одну странную деталь: Новлянская, не так давно недвусмысленно доносившая ему на Корсакова, обвиняя его в убийстве, теперь пламенно и зло защищала от точно таких же подозрений секретаря. И Кравченко никак не мог отделаться от мысли, что весь этот ее «благородный эмоциональный порыв» – не что иное, как очередная ложь, явно преследующая какую-то определенную цель – цель, очень важную для Алисы.
– Нашли на кого спихнуть, да? Обрадовались? – Она оглядела собравшихся. – А ты? – она обернулась к брату. – Ты всегда ЕЙ служил как собака, как шавка: она свистнет, и ты уже мчишься на задних лапках: чего изволите, госпожа? И в этом тоже услужить не терпится, да? В этой чертовой комедии? Думаешь, я не слыхала, как вы вчера с ней сговаривались, как еще похитрее облапошить тут всех? Как ты ей сказал про колодец и про то, что семья не пострадает, если они убедятся, что это сделал парс!!!
– Замолчи, дура! – взвизгнул Новлянский. – Что ты городишь?
Тут Сидоров встал с кресла. Молча подошел к нему и буквально выволок его за дверь. В комнате никто не проронил ни звука: все напряженно ждали.
– Такой разговор у тебя был со Зверевой? – Сидоров прижал Петра к стене. – Ну, быстро?
– Вы… вы меня задушите…
– Ну?!
– Б-был. Раз я сказал вам, я не мог сначала не поставить ее в известность!
– Ты был на месте убийства Шипова? Ну?! В то утро был?! Это ты тащил тело к колодцу?! Ты хотел инсценировать?
– Я его не убивал!
– Я спрашиваю: ты тащил тело к колодцу?!
– Нет! Я клянусь вам… чем хотите, матерью клянусь – я этого не делал! Я правду сказал! Я никуда его не тащил, не видел даже, я не был там! Мы с ним расстались в саду, я не лгу! Он был жив, когда мы расстались!!
Сидоров несколько секунд смотрел на него, затем отпустил, снова затолкал в комнату. А там Алиса словно ожидала их возвращения:
– Ну что, насекретничались? – прошипела она. – Все узнали? Дураки! Разве он скажет правду? Разве вообще кто-нибудь в этом доме скажет правду хоть раз? Нет, все будут только лгать, только спихивать на тех, кому оправдаться труднее всего, лишь бы… лишь бы ОНА осталась в стороне! Ее-то не посмели побеспокоить!
– Алиса Станиславовна, что вы хотите всем этим сказать? – грозно и тихо осведомился опер. – Вы кого- то конкретно обвиняете?
– А ты догадайся, мент, кого я обвиняю! Что же вы все за столько дней не догадались, когда это же на ладони… у вас под носом все творится! – Алиса презрительно сверкнула глазами в его сторону: – Что ты смотришь на меня как баран на новые ворота? Обрадовались! Раскрыли дело, да? Ну берите его, берите эту «шестерку», – она схватила Файруза за плечо. – Забирайте его, ну? Если вам все равно, кого схватить, лишь бы закрыть дело!
– Никто не собирается закрывать этого дела, Алиса Станиславовна. Идет следствие.
– Никто? А почему тогда вы ЕЕ ни о чем не спрашиваете? Где она вообще, вы поинтересовались? Мы все тут – вот мы, а ОНА? С кем она и что они там вытворяют?
– Замолчи, – Новлянский стиснул кулаки. – Скажешь еще слово – пожалеешь, Алиска, ой как пожалеешь. Не смей перетряхивать белье при этих…
Тут и Зверев шагнул к девушке, в глазах его металась тревога.
– Алиса, остановись, прошу тебя. Подумай о последствиях!
– Плевала я на последствия, Гришенька. Что вы мне рот затыкаете? Я, может, показания хочу дать, а вон этот парень пусть послушает, может, что и просочится в его тупую ментовскую башку! Вы же все тут
