Темный инстинкт

– Ты же сам сказал: любопытный замок под черепичной крышей.

Они помолчали.

– Не Пустовалов же ему на облака показывал, – осторожно гнул свое Кравченко.

– Ну, один шанс против ста в том, что они все же могли встретиться и поконфликтовать вот таким макаром, – Сидоров криво усмехнулся. – В нашей жизни чего только не бывает. И к тому же… там расположение пятен крови несколько необычное.

– Там – это на колодце? – Кравченко прямо из кожи лез, чтобы не упустить ничего из этой беседы недомолвками. «Ничего, с ясностью мы наверстаем, если он подкинет заключение судебно-медицинской экспертизы, – лихорадочно думал он, – сейчас главное – слушать».

– Да. Шипова, видимо, действительно хотели спустить вниз – концы в воду, в общем. Положили на это бетонное кольцо, на свайки, его закрывавшие. Там обильные потеки крови на стенках с восточной стороны – снаружи сруба и внутри. То есть тело сориентировали – случайно ли, намеренно ли… – Сидоров цедил слова нехотя. – А уже потом труп сполз вниз – эксперт подобный механизм перемещения восстанавливает по расположению трупных пятен на нижних конечностях. Он хотел было и синяки под этот же механизм подвести, да не получилось.

– Синяки? Какие еще синяки?

– Ну, там в прошлый раз при осмотре мы зафиксировали на спине и плечах Шипова синяки, множественные. Решили, что это результат воздействия бетонных краев колодца, когда тело вниз сползало. Или же – результат причиненных ему убийцей побоев. Однако оказалось, что…

– Слушай, не тяни резину! – взмолился Кравченко.

– По заключению эксперта, кровоподтеки подобной формы не могли образоваться от воздействия бетона. И убийца тоже тут ни при чем. Это действительно результат побоев, только Шипов схлопотал их раньше. Давность причинения – два-три дня, понимаешь? Два-три дня до того, как он оказался там, где мы его обнаружили.

– Получается, что Шипова избили накануне?

– Ну, это сильно сказано – избили! Эксперт квалифицирует это как легкие телесные повреждения: ушибы мягких тканей. Однако синяки все же заметные – спина-то у него словно досочка, узенькая. Худенький он паренек был, бедолажка.

– И чем же эти побои причинены? Кулаками?

– Эксперт склонился к определению «твердый предмет продолговатой формы».

– Палка, что ли?

– Что-то вроде тонкой палки.

– Хлыст?

Сидоров только руками развел: мол, понимай как хочешь. Больше ничего не скажу.

– А комплексная экспертиза зачем? – искренне удивился Кравченко. – Это же, считай, по новой все будет?

– По новой. С похоронами, видно, повременить придется. Валентина наша Алексеевна перестраховывается. Может, это, конечно, и правильно. Ей же это все доказывать потом, если мы шизанутого или не шизанутого, – Сидоров особо выделил последнее слово, – с поличным возьмем. Следователю нашему неясен вопрос с кровоподтеками. Точнее, с давностью их причинения. По всей логике его именно нападавший должен был отделать. А тут вроде нестыковочка. А ей очень хочется, чтобы это так и было.

– Прокурорше? Почему?

– Потому что так проще, – Сидоров вздохнул. – Для дела проще. А то много всяких вопросов возникает: певца вашего избили незадолго перед смертью. Кто? Ведь он приехал совсем недавно. И недели ведь не прожил, как его замочили. Да и все твои…

– Не мои.

– Ну, зверевские родственнички, они же приехали когда? Двенадцатого сентября вечером. А брат ее и Новлянские тринадцатого. А Шипова уже шестнадцатого убили, причем среди бела дня. И получается, что в этот короткий промежуток времени мальчишка уже успел раньше от кого-то схлопотать. Когда? От кого? За что? Кстати, а ты со своим дружком когда тут у нас нарисовался на горизонте?

– А ты когда на первый труп выезжал? Забыл, что ли? – огрызнулся Кравченко.

– Ах да, запамятовал. Это я так, – Сидоров плотоядно улыбнулся, словно сожалея о чем-то вкусном и приятном. – В общем, многое тут не стыкуется, Вадик. Такие люди: мировая знаменитость, актеры, интеллектуалы, музыканты – все из себя там. И вдруг нате – побои. С чего же это паренька кто-то так плотно приголубил? И почему именно по спине? А не в физиономию, например, съездил. Вот что мне, помимо всего прочего, хотелось бы узнать.

Кравченко молчал. Потом кивнул, давая понять – ясно, мол, чего ты от меня, опер, хочешь. Ясно.

Потом, уже в машине, они читали долгожданную копию заключения судебно-медицинской экспертизы. Кравченко пробегал глазами страничку за страничкой убористого машинописного текста: так, рана на горле… длина… глубина раневого канала… механизм нанесения… положение потерпевшего в момент удара… Все правильно, Сидоров ничего не переврал, не упустил. Далее – кровоподтеки кожных покровов на плечах, на правой лопатке, поясничном отделе справа… Давность 2–3 суток, механизм причинения…

Ознакомившись, он вернул заключение Сидорову. Тот сложил его аккуратно и спрятал во внутренний карман куртки-»пилотки».

– Ну вот что, Вадик. Баш на баш. Я свою часть выполнил честно, как видишь, теперь очередь за тобой. Начальство требует активизации разыскной работы. Шило в его заведении свербит. – Последние слова опер произнес с ядовитой лаской. – А Пустовалов пока что-то плохо ловится. А мне позарез нужен фигурант. Любой. Но, из числа ЕЕ домочадцев. Дело это мне все больше