– Да нет. Собственно, я…
– Я путешествовала тихо, как мышка, – в шепоте ее звучали бодрые нотки, но глаза оставались прежними: изучающе-настороженными. – Я очки наверху на террасе забыла. А что-то не спится, дай, думаю, почитаю Беллочку Ахмадулину. А очков-то нет. Пришлось поневоле встать.
«Как быстро ты начинаешь оправдываться, – думал Мещерский. – Я ж не спрашиваю, зачем тебя наверх понесло. Твоя комната рядом с бывшим кабинетом Новлянского».
– Ну, спокойной ночи, Сережа.
– Спокойной ночи, – Мещерский повернулся уходить. Майя Тихоновна чинно поплыла через темную столовую. И вдруг воскликнула приглушенно:
– Там свет, надо же! В музыкальном зале! Там кто-то есть. Сережа, вы… вы еще не ушли?
Мещерский подошел к ней. Сквозь окно столовой он увидел, как на газон перед домом падает слабое пятно света из одной из дальних комнат – либо из гостиной, либо из музыкального зала, либо из спальни Зверевой.
– Может, Марина Ивановна встала? – спросил он шепотом.
– Проводите меня, юноша, – так же шепотом ответила Майя Тихоновна.
Точно два вора, крадучись (тучные телеса аккомпаниаторши так и колыхались, а шелк ее халата, казалось, оглушительно гремел в этой мертвой тишине), они миновали столовую, музыкальный зал, вышли в холл перед гостиной: так и есть. Слабый свет струился именно оттуда.
В гостиной горел один напольный светильник в форме шара. И там вроде бы тоже никого не было. Но… Майя Тихоновна указала глазами на кресло, которое обычно стояло у камина на ковре, а теперь было развернуто так, что перегораживало проход к дверям спальни певицы. В кресле спал Георгий Шипов. Рядом на полу валялась книга.
– Мальчишка совсем тронулся, – прошептала Майя Тихоновна. – Ну, такая потеря – брат! Это он ведь Марину сторожит, бедняжка. Слава богу, я собаку на кухне заперла с вечера. А то вообще было бы светопреставление.
– Зачем он ее сторожит? – поинтересовался Мещерский, вытягивая шею, чтобы получше рассмотреть спящего.
– Еще со вчерашней ночи что-то себе такое вообразил. Эх, рыцарь на пороге Прекрасной Дамы! А спит-то как, без задних ног, – она наклонилась и подняла книгу. – Ш-ш, завтра ему, сторожу, отдам. Не будите его, Сережа, пусть дрыхнет.
Мещерский взглянул на обложку: итальянская старая книга, видимо, от букиниста. Крупными буквами написано имя: БЕНИТО МУССОЛИНИ.
– Просто помешался на своем фашисте, – аккомпаниаторша держала книгу точно ядовитое насекомое. – Избаловали они его. Вот он и возомнил себе…
– Что возомнил?
– Да мало ли в его возрасте глупостей себе навыдумывают? Дело молодое, кровь-то так и кипит. А я говорила Марине, сорок раз говорила. Но разве меня кто послушал? – И она тяжело, однако на удивление бесшумно заковыляла прочь.
Шипов-младший заворочался во сне. И что-то прошептал. Мещерский напряг слух: ему почудилось, что парень назвал женское имя – МАРИНА.
Глава 15
Жесткая беседа
Сидоров не заставил себя ждать. Его потрепанные «Жигули» появились у ворот ровнехонько в восемь часов. Агахан Файруз, еще не успевший даже одеться, ворвался в комнату приятелей:
– Извините за вторжение, но там снова приехал этот офицер из полиции, вернее, милиции, простите. Привез какие-то повестки и требует, чтобы Григорий Иванович и Дима немедленно поехали с ним. Марина Ивановна крайне взволнована. Пожалуйста, пойдите успокойте ее, сделайте что-нибудь.
Приятели спустились вниз и нашли Звереву в ее спальне. Певица сидела у туалетного столика: лицо ее покрывал утренний скраб, она аккуратно убирала его специальным тампоном. Майя Тихоновна тут же расчесывала завитой парик, надетый на специальную пластмассовую болванку.
В спальне стояла спертая духота: смесь ментола, резких духов, пота, женского белья – кровать смята, простыни и одеяло скомканы – и хвои – дверь ванной распахнута настежь, и там гудит вода, наполняя ванну хвойным экстрактом.
– Сереженька, Вадим, ради бога, что… что еще случилось?! Я не понимаю? Почему они должны ехать в милицию? – Зверева резко развернулась на своем околозеркальном пуфе. – Неужели это законно – вот так ни с чего, не объясняя причин, хватать людей и везти их куда-то? Их же уже спрашивали обо всем, что еще может быть там неясного?
– Ну причина-то есть, – Кравченко едва не усмехнулся, но вовремя сдержался.
– Марина Ивановна, не беспокойтесь, сейчас мы выясним, – Мещерский был сама готовность к решительным действиям.
– Этот сыщик сказал Агахану, что они должны проехать с ним для уточнения каких-то фактов. Каких фактов? Сереженька, умоляю, узнайте, что случилось. Может, есть какие-то новости об Андрее, может… они уже нашли кого-нибудь… Пожалуйста, поезжайте с ними, помогите им. Вы знаете, что надо и чего не следует говорить в подобных случаях, чтобы не навредить себе же. Ведь Гриша известный человек в столице, у него репутация, а тут вдруг пойдут слухи, что его арестовали по делу об убийстве, да еще моего мужа и… боже, это же такой скандал!
– Но никто пока никого не арестовывает, – благодушно заметил Кравченко. – Их просто приглашают для беседы. Обычнейшая процедура.
– Обычнейшая?
