Туманова Ольга
Людей минутная любовь
Ольга Туманова
Людей минутная любовь
Глава 1 Демон
Глава 2 Работа... свобода... отпуск... работа
Глава 3 Сын, муж и семейная жизнь
Глава 4 Радости жизни: музыка, танцы, вино, мужчины...
Глава 5 И снова дом, работа...
1. В школе было странно тихо, и негромкие голоса учителей, и звуки их шагов разносились по коридорам и лестницам гулко и протяжно.
Пахло бензином. Тут и там лежали горсточки щебенки. В коридоре второго этажа стояло ведро с краской, и за открытой дверью кабинета домоводства Тамара Андреевна Хабибулина, худенькая и невысокая (ребята между собой звали учительницу старухой шапокляк) неумело, но с интересом водила валиком по полу - домашний ремонт был заботой мужа и сыновей.
На первом этаже две женщины, одна - высокая и статная, какими рисовал русских боярынь Серов, другая - юная и стройная, вытаскивали в коридор тяжелые неуклюжие парты.
- Наконец-то привезли новые столы. Просто не верится, - выдохнула Нина Владимировна Давыдова, учительница математики, решительно дергая застрявшую на пороге парту. Светлана Викторовна Юртаева, молоденькая учительница русского языка, превозмогая боль в руках, старалась не отставать от Давыдовой и согласно кивнула в ответ.
- Мой сын, - вновь выдохнула Нина Владимировна, когда они дотащили разбитую парту до сарая, - все удивлялся, что я делаю летом в школе. И вообще. Что делают учителя в школе, когда окончились уроки. Однажды он не захотел ехать в лагерь, и я брала его в школу. Теперь он не удивляется, и сразу уезжает в лагерь.
Они впихнули парту в сарай, чуть дальше от дверного проема, и, не передохнув, пошли в школу за другой.
В дверях школы их встретил озабоченный взгляд директора.
Екатерина Федоровна Бобыкина, грузная женщина, превозмогая одышку, появлялась то на одном этаже, то на другом и рассказывала учителям об отпуске. Директор только что вернулась из турпоездки в Ленинград, но говорила она не о дворцах и парках, говорила о том, как ремонтируют школы в Ленинграде: каждое лето лишь подновляют потолки и стены, а когда нужно, ремонтируют все, от и до. Тут же каждый год капитальный ремонт, и каждый год делается одно и то же, и каждый год не хватает денег, чтобы сделать то, что сделать, действительно, нужно.
Екатерина Федоровна, тяжело нагибаясь, вновь, как впервые, осматривала плинтусы, двери, столы, чтобы вновь убедиться, что плинтусы отбиты, двери пожелтели, столы поцарапаны.
Светлана Викторовна месяц назад окончила институт и в школе работала первую неделю, и внимательно слушала все, что говорили вокруг: каждая фраза, каждое слово, произнесенное старшим учителем, казалось ей частью новой, взрослой жизни, все таило в себе значимость и важность.
К двум часам учителя собирались в кабинете географии. Тамара Андреевна ставила электрический самовар, а Светлану Викторовну, как самую молодую, отправляли в булочную.
Чай пили долго, с удовольствием, негромко разговаривая. Пили чай со сдобными булочками, с маслом, с конфетами.
Сквозь стекла, высокие и широкие и ничем не прикрытые, щедро лился солнечный свет, и в классе было жарко; Светлане не хотелось ни булок, ни масла, ни сладкого, но она хотела быть частью своего нового и такого важного в ее жизни коллектива и вместе со всеми пила чай и ела сдобу с маслом и конфетами.
Летний рабочий день учителей короток, и, отчаевничав, расходились по домам.
В детском саду был тихий час, и, пока сын спал, Светлана могла сходить в кино или на пляж.
На городском пляже многолюдно, как на курорте.
Стараясь не наступать на чужие вещи и не взбивать песок, Светлана медленно шла вдоль кромки воды и посматривала по сторонам: нет ли знакомых? В былые годы однокурсники проводили здесь все свободное время, а вот она на пляж приходила редко. Едва окончив школу, Светлана вышла замуж за соседского мальчишку, потому что тот уходил в армию, а на границе было неспокойно, и мальчишка уверял Светлану, что предчувствует свою трагическую судьбу и хочет в последний свой миг знать, что там, на родине, в отчем краю его ждет и оплачет и... Такие вот игры в дочки-матери. И, не успев осознать, что значит быть замужней женщиной, Светлана поняла, что будет матерью, а муж- солдат вместо трогательного письма о том, как он счастлив, что, погибая, будет знать, что после на него на земле останется его частичка, написал нечто невразумительное, мол, он как в клетке, а она свободе и может наслаждаться жизнью, а она вместо этого, и в общем ему все равно, что у нее там, потому что она там, а он тут. А у нее вскоре не стало времени думать о том, что означает ее свобода, у нее вскоре вообще не стало времени на отвлеченные размышления, надо было сдавать сессии, подрабатывать то мытьем полов в институте, то переборкой овощей на базе и успевать к шести вечера в ясли.
Светлана остановилась: она увидела Демона.
Демон, врубелевский летящий Демон на миг присел на грязном городском пляже, как на вершине белокурого Казбека. Среди снующих, кричащих, бросающих взгляды, словечки, шуточки, он сидел, одинокий, словно отшельник в пустыне, и напряженно смотрел вдаль. Черные очки, квадратные и большие, прятали широко раскрытые глаза.
Светлана посмотрела вслед взгляду Демона. Широкая гладь Амура, и у самого горизонта желтая полоса далекого берега. Другой берег, другие люди, другая жизнь.
И Демон видел...
Рядом с Демоном желтел клочок свободного пространства. Светлана подошла, достала из сумки широкое полотенце и, стараясь не смотреть на Демона, осторожно разложила полотенце на песке и скинула платье - купальник она надела загодя, в школе.
- Пива хотите?
- Сыграете с нами в карты?
Светлана обернулась. Демон оказался не одинок. Он сидел на покрывале, каким заправляют кровати в гостиницах, и рядом с ним, на том же голубом покрывале, сидели трое парней. Один с озабоченным видом листал сразу несколько учебников, двое лениво поглядывали в газеты и заговаривали со Светланой. Демон молчал. Он неотрывно смотрел за горизонт. Он не видел пляж, не видел, что на пляже появилась Светлана.
По пляжу шла женщина неопределенного возраста, одетая в длинное бесформенное одеяние болотного цвета, такая нелепая среди пестрых полуголых людей, и собирала пустые бутылки. И эта безликая мрачноватая личность отвлекла Демона от созерцания. Демон торопливо, словно опасаясь, что личность приблизится к нему слишком близко, бросил ей бутылки из-под пива, и изгиб его стройного тела, и поворот гордой головы, и тонкие губы - все изобразило брезгливость.
Демон взял непочатую бутылку пива, отпил и, так и не заметив Светлану, снова стал смотреть за Амур.
Зато двое других, что сидят рядом с Демоном, заговаривают со Светланой без устали.
- А почему вы не купаетесь?
- А вы часто ходите на пляж?
Светлана улыбается и молчит, изредка откликаясь простыми предложениями: не хочется, изредка, нет.
- Грязно здесь. Загорать надо ездить на тот берег, - и третий решил отложить учебник. - Мы едем туда завтра. Поедем с нами?
У Светланы такое чувство, словно парень приоткрыл перед ней тяжелый занавес и поманил дивной сказкой (ведь с ними, значит - с Демоном?), но занавес тут же упал... или - как принято говорить - она проснулась: завтра воскресенье. Завтра Светлана весь день будет с сыном. Светлана почувствовала на пальцах нежность его кожи, услышала его запах, ей неудержимо захотелось обнять сына, прижать к себе, потискать, обцеловать. Всю неделю он в садике, всю неделю без нее, потому что маме нужно работать. И в воскресенье оставить сына с подругой? Нет. Если бы завтра был будний день! А на пляж ему рановато. Такое солнце!
Нет, завтра она не может.
А ребята начинают шумно вспоминать, как месяц назад они перегоняли с Украины самолет.
- Перегоняли самолет? - не понимает Светлана. Она никогда не интересовалась авиацией, но необычное словосочетание привлекает ее внимание: что значит перегонять самолет, который летает?
И попутчики Демона дружно объясняют Светлане, как перегоняют новый самолет с завода в аэропорт. А сейчас они чинят старый самолет здесь, на заводе. Они летчики из Владивостока.
И тут Светлана видит, что под стопкой газет на голубом покрывале лежат голубые рубашки, видит голубые погоны с желтыми полосками.
Как это правильно, что он - летчик. Крепкие руки на штурвале самолета, волосы, откинутые ветром и скоростью, напряженный взгляд. И пена облаков на белых крыльях.
А он смотрит в газету, неотрывно, как прежде смотрел вдаль. И в уголках тонких губ - усмешка. И молчит.
Господи, как он ей нравится!
Но на часах четверть третьего, ей надо бежать.
- Так как левый берег? - спрашивают ребята.
Нет, завтра она не может.
Светлана собирается долго, ну, неприлично долго. Прощается с ребятами и ждет, что... Но Демон не поднимает головы.
И Светлана уходит. Она идет медленно и думает с тоской: никогда больше ей не встретить Демона, ведь он, прервав свой поднебесный полет, лишь случайно, однажды и на мгновение, присел на грязный городской пляж.
Учителя возвращались из отпуска.
За три дня до начала учебного года вышла на работу Фаина Максимовна Сдобова, библиотекарь. Была она невысокая, крепко сбитая, пухлая и
