впопад отвечать на их вопросы, но мысли ее все еще крутились возле школы, по школе... Встречи с Виталием отнимали столько времени, что Светлана ощущала близость пропасти: непроверенные тетради, недочитанные книги, а сколько родителей сами в школу не придут, и нужно время, чтобы сходить к ним домой, а у Жени Строева совсем износилась форма, а у матери денег нет, и надо добиться на родительском комитете, чтобы форму ему купила школа, а бесплатные обеды на следующее полугодие нужны... обеды нужны многим.
Прошли по проходу две женщины, в длинных открытых платьях, эффектно причесанные, ярко подкрашенные. Светлана представила, как она выглядит на их фоне в своем неизменном бежевом платьишке; но ребята пили водку и по сторонам не глядели, казалось, они за тем только в ресторан и пришли, чтобы выпить и закусить и немного поговорить. Виталий, правда, время от времени словно бы переживал за друзей. Покручиваясь на стуле и поглядывая по сторонам, сказал:
- Потанцуй, ты же в форме. Тебе все карты в руки.
- Ты танцуй. А я уж тут, дальше не хочу, - ответил Слава и потянулся графинчиком с коньяком к рюмке Светланы.
Виталий и Слава вперемежку с водкой болтали о пустом. Сергей в разговор не вмешивался, смотрел на них серьезно и чуть грустно и все курил.
Сели за соседний стол две женщины: одна полная, дородная, лет, наверное, сорока, вторая совсем молоденькая, и обе в блестящих и очень открытых платьях и в париках, старшая - в пепельном, молодая - в смоляном. Сидели, пили и смотрели на Славины плечи, именно на плечи - не на лицо.
Виталий перехватил удивленный взгляд Светланы, обернулся, встревоженный, но понял, что Светлана смотрит на женщин, усмехнулся:
- Знаешь, как летят на наши лычки.
> Сергей и Слава, казалось, ничего не заметили.
Слава пригласил Светлану танцевать, они тихо переступали под медленную музыку, и Светлане было видно, как за столом нервничает Виталий. Светлане стало досадно. Окончился танец, и она вышла в вестибюль, перед зеркалом подкрасила губы. Подошел какой-то парень, спросил: 'Вы одна?' В зеркале черный пиджак.
Светлана отрицательно покачала головой.
- С подругой? - спросил пиджак.
- Нет.
- Очень жаль. Давайте уедем со мной.
- Что?! - Светлана резко повернулась. Высокий голубоглазый блондин смотрел ей в глаза, и на лице его не было ни улыбки, ни игривости. На плечах - золотые узоры.
- Вы не поняли. Я моряк. Из Петропавловска. Если вы согласны, я увезу вас. Не надо, не отказывайтесь так сразу. Что вы потеряете? Ну, что вас держит? Квартира? Забронируйте. Всегда сможете вернуться, если не понравится. Я жду вас здесь в субботу. Ну, одна встреча вас ни к чему не обязывает. До субботы, - и, не ожидая ответа, развернулся, пошел к выходу.
Ребята по-прежнему одиноко сидели за столом. Виталий и Слава, не отрываясь, смотрели на дверь, оба нервничали. Кажется, Слава ревнует ее больше Виталия и собирается сегодня вечером 'отбить'. Странная у них, однако, дружба - Светлане и смешно, и досадно, и скучно. Из этой компании, откровенно говоря, ей приятен один лишь Сергей, хоть ей и должно быть стыдно за подобные мысли, ведь встречается она с Виталием. Сергей говорил медленно и мало, смотрел спокойно и грустно. Он был из этой троицы, явно, и самым спокойным, и самым выдержанным, и самым умным.
Виталий был более обычного суетлив, смешлив и заметно пьянел. Танцуя, обнимал Светлану, как в постели, и счастливо шептал ей в ухо: 'Сережка сказал: 'За такую девушку надо держаться'.
Вечер подходил к концу. Парни стали строить планы на следующий вечер.
- Все ребята. Без меня, - сказала Светлана. - Мне работать надо.
- Ну, а если в субботу? - спросил Сергей. - И, если можно, у тебя. Зачем нам ресторан?
5. В субботу приехали двое, Виталий и Сергей, прихватив с собой две бутылки коньяку. Ели простую картошку и винегрет и нахваливали.
И правда, дома было веселее и дружнее, чем в ресторане. Они и танцевали, и пели, и разговаривали. И под хохот после очередного анекдота Сергей вдруг сказал:
- Я сам из Владивостока.
- Из Владивостока? - словно споткнувшись, спросила Светлана, и радость в ней погасла. - И многих летчиков там знаешь?
Сергей пожал плечами:
- Ну, так, в лицо, всех, наверное. По имени нет, конечно.
Смеяться больше не хотелось, и вечер стал неинтересен, и Светлана позвала Сергея на кухню.
- Тебе бы я с удовольствием помог, - говорил Сергей. - Но ты даже имени не знаешь. Перегоняют самолеты все. И все их на ремонт гоняют. Звонишь, узнаешь, как стоишь в плане. По очереди ставят на перегон.
- Не стоит искать, - сказал Сергей, и Светлане показалось, что Сергей хотел сказать: не надо, незачем, не нужно тебе это делать.
Он далеко, он не узнает,
Не оценит тоски твоей...
- Где ты была? - спросил Сергей, и голос его прозвучал сурово. - Если б я знал, что встречу тебя. Я только женился во второй раз, - он вздохнул и ушел в комнату.
Через неделю Виталий улетел. Накануне принес коньяк, разлил по стопкам и, прежде чем поднять рюмку, протянул Светлане обручальное кольцо:
- Нравится?
Кольцо было широченное, высшей пробы, зеленоватое.
- Нравится.
- Бери. Твое, - потянулся за коньяком. - Одевай. Думает о чем-то. О чем? Вещи собирай.
Светлана вертела в руках кольцо... Предложение руки и сердца она представляла иначе. Но решила не усложнять. Примерила кольцо, сказала, любуясь золотом:
- Послушай, давай попробуем жить вместе здесь. Квартира у меня есть. Зачем лететь на север?
- Заработать. - Виталий расхаживал по комнате. - Что я здесь получу? Усмехнулся. - На кабак и тот не хватит. - Остановился возле Светланы. - А там на машину заработаем. Поедем.
Виталий уже месяц говорил об отъезде, и месяц думала Светлана, как ей быть, если он позовет ее с собой. Когда она смотрела, как давится Антон пустой картошкой и как радуется принесенным ею из ресторана яблокам и апельсинам, она начинала собирать вещи. И тут же представляла вереницу однообразных вечеров с водкой и разговорами о том, кто сколько заработал, откуда что привез и сколько по этому случаю выпили. И снова водка, и снова разговоры, кто что достал, сколько заработал, сколько выпили, и снова водка... Об Антошке Виталий даже не спросил ни разу...
- Нет, Виталик, - Светлана сняла кольцо, положила на край стола.
- Почему?! - Виталий, буквально, опешил, видно, он считал, что его прерогатива решать, ее - мечтать о его предложении.
- Ты уверен, что я тебя люблю? - глядя в стол, спросила Светлана.
- Полюбишь, - усмехнулся Виталий.
- Да? - Светлана быстро глянула на него, ей стало интересно: что предстоит открыть в Виталии жене? Какие такие достоинства, скрытые от посторонних? - За что?
- За деньги. - Виталий усмехнулся, обводя откровенным взглядом ее бедную комнату. Маленький, невзрачный... суетливый... И Светлана вновь почувствовала, как безнадежно она одинока.
Весна. У Светланы начинается грипп, а, возможно, она простудилась, когда мыла с ребятами окна в классе. Окна мыть было трудно, верхняя фрамуга того и гляди сорвется на голову, а нижняя приоткрывается едва ли сантиметров на десять, и сегодня обе руки Светланы были поцарапаны и саднили (Заставить бы мыть эти окна тех, кто такие школы спроектировал).
С утра Светлану знобило, веки давили на глаза, голова была огромна и тяжела. Сразу после уроков, отменив дополнительные занятия, Светлана ушла домой, легла, и воздух давил на нее, и постель жгла.
Звонок ударил по ушам. Светлана открыла, ожидая получить грозную записку от Екатерины: сегодня та собирала на какое-то совещание. На пороге стоял незнакомый мальчик, но в руках у него записки не видно.
- Не подходи ко мне.
- Мама сказала, чтобы вы взяли тридцать пять рублей и пришли после обеда, - деловито сообщил мальчишка, он был не старше первоклассника.
- Куда пришла? Зачем? - Светлана решила было, что мальчик ошибся квартирой. Потом подумала, что, возможно, знает не всех детей своих коллег.
- В магазин. К моей маме, - настойчиво уточнил мальчик.
- К какой маме? Я тебя первый раз вижу.
- Я брат Эдика Бурыкина, - вскинув голову, терпеливо объяснял мальчик. Мама сказала, что будут босоножки, белые, импортные, как вы хотели.
- Спасибо тебе. И маме спасибо.
Да разве дойдет она до магазина? А лето придет, не в чем же ходить. А белые всегда надеть можно и ко всему. Но отдать тридцать пять рублей и опять остаться без копейки? А как занимать, если за ремонт еще не расплатилась.
Светлана легла, в раздумье, и снова звонок: пришла мама Светы Шестаковой.
- Вы только не подходите ко мне, - предупредила Светлана.
- Да я только что отгрипповала, - отмахнулась Шестакова, выкладывая на стол вафельный торт и соевые батончики. - Ничего путевого в нашем магазине нет.
- Да что вы... - начала Светлана, но Шестакова ее перебила:
- Вы не говорите в классе, а то еще восстанут против Светки, скажут: мама подлизывается.
- Да...
- Да не из-за Светки я к вам пришла, что вы волнуетесь. Из-за вас, - и Шестакова оглянулась на дверь кухни.
- Ну, давайте чай пить, - сказала Светлана.
- Не надо чаю, у меня тут кое-что поинтересней есть. Я вас лечить пришла, - Шестакова достала из сумки пузырек со спиртом. - Света вчера посуду не помыла, комнату не убрала, фыркала весь вечер. Говорю мужу: 'А ну-ка вмажь ей'. А она: 'Я расскажу Светлане Викторовне, какими методами вы меня воспитываете'. А? Методами. Ну, муж и говорит: 'Ну, ее. Ведь расскажет. Неудобно будет'. Она, когда в пятьдесят четвертой училась, регулярно получала. Как в субботу в школу схожу, так приду и выдам очередную порцию. Я ей говорю: 'Вот уйдет Светлана Викторовна из школы, ты у меня сразу за все
