какие напастиДо возвращенья домой перенесть суждено тебе роком,Здесь бы вместе со мною ты в этом жилище остался,Стал бы бессмертным! Но рвешься ты духом в родимую землю,Чтобы супругу увидеть, по ней ты все время тоскуешь.Право, могу похвалиться, – нисколько ни видом, ни ростомНе уступлю я супруге твоей. Да и можно ль с богинейМеряться женщине смертной земною своей красотою?'Нимфе Калипсо в ответ сказал Одиссей многоумный:'Не рассердись на меня, богиня-владычица! ЗнаюСам хорошо я, насколько жалка по сравненью с тобоюРостом и видом своим разумная Пенелопея.Смертна она – ни смерти, ни старости ты не подвластна.Все ж и при этом желаю и рвусь я все дни непрерывноСнова вернуться домой и день возвращенья увидеть.Если же кто из бессмертных меня сокрушит в винно-чермномМоре, я вытерплю то отверделою в бедствиях грудью.Много пришлось мне страдать, и много трудов перенес яВ море и в битвах. Пускай же случится со мною и это!'Так говорил он. А солнце зашло, и сумрак спустился.Оба в пещеру вошли, в уголок удалились укромныйИ насладились любовью, всю ночь проведя неразлучно.Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос.Тотчас плащ и хитон надел Одиссей богоравный,Нимфа ж сама облеклась в серебристое длинное платье,Тонкое, мягкое, – пояс прекрасный на бедра наделаВесь золотой, на себя покрывало накинула сверху.После того занялась отправкою в путь Одиссея.Медный вручила топор, большой, по руке его точноСделанный, острый с обеих сторон, насаженный плотноНа топорище из гладкой оливы, прекрасное видом;Также топор для тесанья дала и потом ОдиссеяВ дальнее место свела, где были большие деревья —Черные тополи, ольхи, до неба высокие сосны —Давний все сухостой, чтобы легки для плаванья были.Место ему указавши, где были большие деревья,Нимфа Калипсо, свет меж богинями, в дом воротилась.Начал рубить он деревья. И быстро свершалося дело.Двадцать стволов он свалил, очистил их острою медью,Выскоблил гладко, потом уравнял, по шнуру обтесавши.Нимфа Калипсо меж тем бурав принесла Одиссею.Бревна он все просверлил и приладил одно ко другому,Брусьями бревна скрепил и клинья забил между ними.Точно такого размера, какого обычно готовитДно корабля грузового кораблестроитель искусный, — Сделал такой ширины свой плот Одиссей многоумный.После того над плотом помост он устроил, уставивЧасто подпорки и длинные доски на них постеливши.Мачту в средине поставил, искусно к ней рею привесил,Чтобы плотом управлять, и руль к нему крепкий приладил.Сделал потом по краям загородку из ивовых прутьев,Чтоб защищала от волн, и лесу немало насыпал.Нимфа, свет меж богинь, холста принесла, чтобы сделатьПарус на плот. Одиссей изготовил прекрасно и это.К парусу брасы потом подвязал, и фалы, и шкоты,Плот потом рычагами спустил на священное море.День четвертый пришел, и кончено было с работой.В пятый день Одиссея отправила нимфа в дорогу,Платьем одевши его благовонным и вымывши в ванне.Мех один ему с черным вином на плот положила,Больших размеров другой – с водою, в мешке же из кожи —Хлеба, а также в большом изобильи различных припасов.Ветер попутный послала ему, не вредящий и мягкий.С радостным духом он ветру свой парус подставил и поплыл.Сидя на крепком плоту, искусной рукою все времяПравил рулем он, и сон на веки ему не спускался.Зорко Плеяд наблюдал он и поздний заход Волопаса,Также Медведицу – ту, что еще называют Повозкой.Ходит по небу она, и украдкой следит Ориона,И лишь одна непричастна к купанью в волнах Океана.С нею Калипсо, свет меж богинь, Одиссею велелаПуть соглашать свой, ее оставляя по левую руку.Целых семнадцать уж дней он по морю путь совершал свой.На восемнадцатый день показались тенистые горыКрая феаков, совсем невдали от пловца. ПоходилиВ море мглисто-туманном на щит боевой эти горы.От эфиопов меж тем возвращался Земли Колебатель.Издалека уж, с Солимских он гор заприметил, как мореПереплывал Одиссей. Сильней он разгневался сердцемИ, покачав головой, обратился с такой к себе речью:'Что это значит? Ужели решили насчет ОдиссеяБоги иначе, как только в страну эфиопов я отбыл?Он уже близок к земле феакийской, где должен избегнутьКрепкой петли тех несчастий, которые терпит все время.Но еще досыта горя надеюсь ему я доставить'.Быстро он тучи собрал и море до дна взбудоражил,В руки трезубец схватив. И разом воздвигнул порывыСамых различных ветров и тучами землю и мореГусто окутал. Глубокая ночь ниспустилася с неба,Евр столкнулись и Нот, огромные волны вздымая,И проясняющий небо Борей, и Зефир быстровейный.У Одиссея расслабли колени и милое сердце,В сильном волненьи сказал своему он отважному духу:'Горе, несчастному мне! О, чем же все кончится это?Страшно боюсь я, что всю сообщила мне правду богиня,Мне предсказавши, что множество бед претерплю я на море,Прежде чем дома достигну. И все исполняется нынче.Сколькими тучами вдруг обложил беспредельное небоЗевс! Возмутил он все море, сшибаются яро друг с другомВихри ветров всевозможных. Моя неизбежна погибель!Трижды блаженны данайцы – четырежды! – те, что в пространномКрае троянском нашли себе смерть, угождая Атридам!Лучше бы мне умереть и судьбу неизбежную встретитьБыло в тот день, как в меня неисчетные толпы троянцевСыпали медные копья над трупом Пелеева сына!С честью б я был погребен, и была б от ахейцев мне слава.Нынче же жалкою смертью приходится здесь мне погибнуть'.Так говорил он. Внезапно волна исполинская сверхуС страшным обрушилась шумом на плот и его закрутила.Сам он далеко упал от плота, из руки ослабевшейВыпустив руль. Пополам разломилась на самой срединеМачта от страшного вихря различных сшибавшихся ветров.В море далеко снесло и помост и разорванный парус.Сам Одиссей под водой очутился. Мешал ему сильноВынырнуть тотчас напор вздымавшихся волн исполинских.Сильно одежда мешала, ему подаренная нимфой.Вынырнул он наконец из пучины, плюясь непрерывноГорько-соленой водою, с его головы нистекавшей.Как ему ни было трудно, но все ж о плоте не забыл он.Вплавь через волны за ним погнался, за него ухватилсяИ в середине уселся плота, убегая от смерти.Плот волна и туда и сюда по теченыо носила.Так же, как северный ветер осенний гоняет равнинойСтебли колючие трав, сцепившихся крепко друг с другом,Так же и плот его ветры по бурному морю гоняли.То вдруг Борею бросал его Нот, чтобы гнал пред собою,То его Евр отдавал преследовать дальше Зефиру.Кадмова дочь Левкотея, прекраснолодыжная Ино,Тут увидала его. Сначала была она смертной,Нынче же в безднах морских удостоилась божеской чести.Стало ей жаль Одиссея, как, мучась, средь волн он носился.Схожая летом с нырком, с поверхности моря вспорхнула,Села на плот к Одиссею и слово такое сказала:'Бедный! За что Посейдон, колебатель земли, так ужасноЗол на тебя, что так много несчастий тебе посылает? Но совершенно тебя не погубит он, как ни желал бы.Вот как теперь поступи – мне не кажешься ты неразумным.Скинувши эту одежду, свой плот предоставь произволуВетров и, бросившись в волны, работая крепко руками,Вплавь доберися до края феаков, где будет спасенье.На! Расстели на груди покрывало нетленное это.Можешь с ним не бояться страданье принять иль погибнуть.Только, однако, руками за твердую схватишься землю,Тотчас сними покрывало и брось в винно-чермное море,Сколько возможно далеко, а сам отвернися при этом'.Так сказавши, ему отдала покрывало богиняИ погрузилась обратно в волнами кипевшее море,Схожая видом с нырком. И волна ее черная скрыла.Начал тогда размышлять про себя Одиссей многостойкий.Сильно волнуясь, сказал своему он отважному сердцу:'Горе мне! Очень боюсь я, не ткет ли мне новую хитростьКто из бессмертных богов, мне советуя плот мой оставить.Нет, не послушаюсь я! Еще далеко, я заметил,Берег земли, где, сказала она, мне прибежище будет.Дай-ка, я так поступлю, – и будет всего это лучше:Время, пока еще крепко в плоту моем держатся бревна,Буду на нем оставаться и все выносить терпеливо.После того же как волны свирепые плот мой разрушат,Вплавь я пущусь: ничего уж тогда не придумаешь лучше!'Но между тем как и сердцем и духом об этом он думал,Поднял большую волну Посейдаон, земли колебатель,Страшную, с верхом нависшим, и в плот Одиссея ударил.Так же, как вихрь, налетевший на кучу сухую соломы,В разные
