был хоть бы втрое крепчайшею сетью, —Пусть бы хоть все на меня вы глядели богини и боги, — Только бы мне тут лежать с золотой Афродитою рядом!'Так он сказал. Поднялся меж богами бессмертными хохот.Смех одного Посейдона не брал. Умолял он Гефеста,Славного дивным искусством, чтоб дал он свободу Аресу.Громко к нему со словами крылатыми он обратился:'Освободи. Я тебе за него поручусь, как прикажешь;Плату тебе при богах свидетелях всю он заплатит'.Но, возражая, сказал знаменитый хромец обеногий:'Этого – нет, не проси у меня, Посейдон-земледержец!Плохо, когда поручитель поруку дает за плохого.Как же тебя при богах свидетелях мог бы связать я,Если б Арес ускользнул и от сети моей и от платы?'И, отвечая, сказал Посейдон, сотрясающий землю:'Если даже Арес, ускользнув от условленной платы,Скроется бегством, то все тебе сам за него заплачу я'.Быстро на это сказал знаменитый хромец обеногий:«Просьбу твою я никак не могу и не смею отвергнуть».Это ответивши, сеть распустила Гефестова сила.Освободившись от уз неразрывных, и бог и богиняОба мгновенно вскочили. Арес во Фракию умчался,В Кипр унеслась Афродита улыбколюбивая, в Пафос.В Пафосе есть у нее алтарь благовонный и роща.Там искупали богиню хариты и тело натерлиМаслом нетленным, какое обычно для вечно живущих,И облекли ее в платье прелестное, диво для взоров.Так им пел знаменитый певец. Одиссей его слушалИ наслаждался в душе. Наслаждались равно и другие — Славные дети морей, длинновеслые мужи феаки.Лаодаманту и Галию дал Алкиной приказанье,Чтоб в одиночку сплясали: никто с ними спорить не смог бы.Взяли тотчас они в руки пурпуровый мяч превосходный;Был этот мяч изготовлен для них многоумным Полибом.Мяч тот, откинувшись сильно, один под тенисты тучиБыстро бросал, а другой, от земли подскочивши высоко,Ловко ловил его прежде, чем почвы касался ногами.После того же как в мяч они, прыгая вверх, наигрались,Стали оба уж просто плясать по земле многодарной,Часто сменяясь: другие же юноши, их обступивши,Хлопали мерно в ладони. И шум получался немалый.Тут Алкиною-царю сказал Одиссей богоравный:'Царь Алкиной, между всех феакийских мужей наилучший!Ты похвалился, что с вами никто не сравняется в пляске, —Правда твоя! Это видел я сам и безмерно дивлюся!'В радость при этом пришла Алкиноя священная сила.К веслолюбивым феакам тотчас обратился он с речью:'К вам мое слово, вожди и советчики славных феаков!Этот странник, как кажется мне, чрезвычайно разумен.Надобно нам предложить по обычаю гостю подарки.Правят ведь в нашей стране двенадцать царей превосходныхНашим могучим народом: меж ними тринадцатый сам я.Свежевымытый плащ и хитон и еще по талантуЦенного золота каждый из них пусть для гостя доставит.Тотчас же эти дары принесем, чтоб, в руках их имея,С радостным духом пошел чужестранец на пиршество наше.А Евриал пусть вину перед гостем искупит как словом,Так и подарком: весьма говорил неприлично он с гостем'.Так сказал Алкиной. И одобрили все его слово.Вестника каждый послал за подарком своим чужестранцу.А Евриал, отвечая царю Алкиною, промолвил:'Царь Алкиной, меж всех феакийских мужей наилучший! Гостю доставить я рад возмещение, как приказал ты.В дар я вручу ему меч целомедный с серебряной ручкой,В крепких ножнах из недавно распиленной кости слоновой,Много будет достоин подарок блистательный этот!'Так сказав, ему в руки вложил он свой меч среброгвоздныйИ со словами крылатыми громко к нему обратился:'Радуйся много, отец чужеземец! И если сказал яДерзкое слово, пусть ветер его унесет и развеет!Пусть тебе боги дадут и жену увидать и в отчизнуСкоро вернуться: давно уж вдали ты от близких страдаешь'.И, отвечая ему, сказал Одиссей хитроумный:'Радуйся, друг мой, и ты, да пошлют тебе счастие боги!Пусть никогда и потом не раскаешься ты, что прекрасныйМне этот меч подарил, словами со мной примирившись'.Так он ответил и меч среброгвоздный накинул на плечи.Солнце зашло, и ему доставлены были подарки.Славные вестники все их в жилище внесли Алкиноя.Там сыновья Алкиноя могучего взяли подарки.К матери их отнесли, уважаемой всеми Арете.Всех за собой повела Алкиноя священная сила.В дом вошедши, они в высокие кресла уселись,И обратилась тогда Алкиноева сила к Арете:'Ну-ка, жена, принеси нам сундук, изо всех наилучшиий!В этот сундук свежевымытый плащ и хитон ты положишь,Жаркий огонь под котлом разожгите и воду согрейте,Чтобы, помывшись и видя лежащие в полном порядкеВсе дары, что феаки сюда принесли чужестранцу,Пиршеством он наслаждался у нас и слушал бы песни.Я ж ему эту чашу прекрасную дам золотую,Чтобы, все дни обо мне вспоминая, творил возлияньяВ доме своем и Крониду отцу и прочим бессмертным'.Так сказал Алкиной. И рабыням велела АретаМедный треножник большой на огонь поскорее поставить.Те, поставив треногий котел на пылавшее пламя,Влили воды до краев и дров под котел подложили.Брюхо сосуда огонь охватил. Вода согревалась.Из кладовой между тем сундук превосходный АретаВынесла гостю, в сундук дорогие сложила подарки —Платье и золото все, что феаки ему надавали.А от себя еще плащ положила прекрасный с хитоном.К гостю Арета потом обратилась со словом крылатым:'Крышку теперь огляди и сундук завяжи поскорее,Чтобы в дороге чего у тебя не украли, покудаСладким ты будешь покоиться сном в корабле чернобоком',Это когда услыхал Одиссей, в испытаниях твердый,Тотчас крышку приладив, сундук завязал поскорееХитрым узлом, как Цирцея его обучила когда-то.Тут же ключница в ванну ему пойти предложила,Чтобы помыться. И радость его охватила при видеВанны горячей. С тех пор как дом он Калипсо покинул,Видеть заботу ему о себе приходилось не часто.Там же забота о нем постоянна была, как о боге!Вымывши в ванне, рабыни всего его маслом натерли,В плащ прекрасный потом и хитон облекли его плечи.Выйдя из ванны, пошел он к мужам, уж вино распивавшим.Дочь Алкиноя, красу от богов получившая вечных,Возле столба, потолок подпиравшего залы, стояла.На Одиссея она с большим восхищеньем смотрелаИ со словами к нему окрыленными так обратилась:'Радуйся, странник, и помни меня, как вернешься в отчизну.Мне ты ведь прежде всего спасением жизни обязан'.Ей отвечая, тотчас же сказал Одиссей многоумный:'Высокодушного дочь Алкиноя царя, Навсикая!Только бы Зевс- промыслитель, супруг громомечущий Геры,Дал мне домой воротиться и день возвращенья увидеть,Там не устану тебе возносить я молитвы, как богу,В вечные веки: ведь жизнь-то мне, дева, ты сохранила!'Молвил и рядом с царем Алкиноем уселся на кресло.Было уж роздано мясо, в кратерах вино намешали.Всем дорогого певца привел в это время глашатай,Чтимого целым народом слепца Демодока. Его онМежду гостей усадил, спиною к высокой колонне.К вестнику тут обратясь, сказал Одиссей многоумный,Жирный кусок от хребта белозубого вепря отрезав.Большую часть от него для себя он, однако, оставил:'Вестник, возьми это мясо, снеси Демодоку, чтоб съел он.Рад я вниманье ему оказать, хоть и очень печалюсь.Честь певцам и почет воздавать все обязаны люди,Что на земле обитают: ведь пенью певцов обучилаМуза сама, и племя певцов она любит сердечно'.Вестник тотчас же пошел. И герою-певцу ДемодокуПередал мясо. И принял певец его, радуясь духом.Руки немедленно к пище готовой они протянули,После того как желанье питья и еды утолили,Так Демодоку сказал Одиссей, в испытаниях твердый:'Выше всех людей, Демодок, я тебя бы поставил!Иль Аполлоном самим, иль Музой обучен ты пенью.Больно уж верно поешь ты про все, что постигло ахейцев,Что они сделали, сколько трудились и сколько страдали,Словно иль сам ты все это видел, иль от видевших слышал.Ну-ка, к другому теперь перейди, расскажи, как ЕпеемС помощью девы Афины построен был конь деревянный,Как его хитростью ввел Одиссей богоравный в акрополь,Внутрь поместивши мужей, Илион разоривших священный.Если так же об этом ты все нам расскажешь, как было,Тотчас всем людям скажу я тогда, что бог благосклонныйДаром тебя наградил и боги внушают те песни'.Так он сказал. И запел Демодок, преисполненный бога.Начал с того он, как все в кораблях прочнопалубных в мореВышли данайцев сыны, как огонь они бросили в стан свой,А уж первейшие мужи сидели вокруг ОдиссеяСредь прибежавших троянцев, сокрывшись в коне деревянном.Сами троянцы коня напоследок в акрополь втащили.Он там стоял, а они без конца и без толку