и северный ветер – в то время,Как огибал я Малею – отбили меня от Киферы.Девять носили нас дней по обильному рыбою морюСмертью грозящие ветры. В десятый же день мы приплылиВ край лотофагов, живущих одной лишь цветочною пищей.Выйдя на твердую землю и свежей водою запасшись,Близ кораблей быстроходных товарищи сели обедать.После того как едой и питьем мы вполне насладились,Спутникам верным своим приказал я пойти и разведать,Что за племя мужей хлебоядных живет в этом крае.Выбрал двух я мужей и глашатая третьим прибавил.В путь они тотчас пустились и скоро пришли к лотофагам.Гибели те лотофаги товарищам нашим нисколькоНе замышляли, но дали им лотоса только отведать.Кто от плода его, меду по сладости равного, вкусит,Тот уж не хочет ни вести подать о себе, ни вернуться,Но, средь мужей лотофагов оставшись навеки, желаетЛотос вкушать, перестав о своем возвращеньи и думать.Силою их к кораблям привел я, рыдавших, обратноИ в кораблях наших полых, связав, положил под скамьями.После того остальным приказал я товарищам вернымВ быстрые наши суда поскорее войти, чтоб, вкусившиЛотоса, кто и другой не забыл о возврате в отчизну.Все они быстро взошли на суда, и к уключинам селиСледом один за другим, и ударили веслами море.Дальше оттуда мы двинулись в путь с опечаленным сердцем.Прибыли вскоре в страну мы не знающих правды циклопов,Гордых и злых. На бессмертных надеясь богов, ни растенийНе насаждают руками циклопы, ни пашни не пашут.Без пахоты и без сева обильно у них все родится —Белый ячмень и пшеница. Дают виноградные лозыМножество гроздий, и множат вино в них дожди Громовержца.Ни совещаний, ни общих собраний у них не бывает.Между горами они обитают, в глубоких пещерахГорных высоких вершин. Над женой и детьми у них каждыйСуд свой творит полновластно, до прочих же нет ему дела.Плоский есть там еще островок, в стороне от залива,Не далеко и не близко лежащий от края циклопов,Лесом покрытый. В великом там множестве водятся козыДикие. Их никогда не пугают шаги человека;Нет охотников там, которые бродят лесами,Много лишений терпя, по горным вершинам высоким.Стад никто не пасет, и поля никто там не пашет.Ни пахоты никакой, ни сева земля там не знает,Также не знает людей; лишь блеющих коз она кормит.Ибо циклопы не знают еще кораблей краснобоких,Плотников нет корабельных у них, искусных в постройкеПрочновесельных судов, свое совершающих дело,Разных людей города посещая, как это обычноДелают люди, общаясь друг с другом чрез бездны морские.Эти и дикий тот остров смогли бы им сделать цветущим,Ибо не плох он и вовремя все там могло бы рождаться;Много лугов там лежит вдоль берега моря седого,Влажных и мягких: могли бы расти виноградные лозы.Гладки для пашен поля; богатейшую жатву с посевовВовремя можно сбирать, ибо много под почвою жира.Гавань удобная там, никаких в ней не нужно причалов —Якорных камней бросать иль привязывать судно канатом.К суше пристав с кораблем, мореплаватель там остается,Сколько захочет, пока не подуют попутные ветры.В самом конце этой бухты бежит из пещеры источникС светлоструистой водой, обросший вокруг тополями.В этот залив мы вошли. Благодетельный бог нам какой-тоПуть указал через мрачную ночь: был остров невидим.Влажный туман окружал корабли. Нам луна не светилаС неба высокого. Тучи густые ее закрывали.Острова было нельзя различить нам глазами во мраке.Также не видели мы и высоких, на берег бегущихВолн до поры, как суда наши прочные врезались в сушу.К суше пристав, на судах паруса мы немедля спустили,Сами же вышли на берег прибоем шумящего моряИ, в ожидании Эос божественной, спать улеглися.Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос.Вставши, по острову стали бродить мы, немало дивяся.Нимфы, дочери Зевса эгидодержавного, горныхПодняли коз, чтобы было товарищам чем пообедать.Гнутые луки тогда, длинноострые легкие копьяИз кораблей мы достали и, на три толпы разделившись,Стали метать. И богатую бог даровал нам добычу.Было двенадцать со мной кораблей, и досталось по девятьКоз на корабль: для себя ж одного отобрал я десяток.Так мы весь день напролет до зашествия солнца сидели,Ели обильно мы мясо и сладким вином утешались:Ибо еще на судах моих быстрых вино не иссяклоКрасное. Много его в амфорах на каждый корабль нашМы погрузили, священный разрушивши город киконов.Видели близко мы землю циклопов. С нее доходилиДым, голоса их самих, овечье и козье блеянье.Солнце меж тем закатилось, и сумрак спустился на землю.Спать мы все улеглись у прибоем шумящего моря.Рано рожденная встала из тьмы розоперстая Эос.Всех я тогда на собранье созвал и вот что сказал им:– Здесь все другие останьтесь, товарищи, мне дорогие! Я ж на моем корабле и с дружиной моей корабельнойК этим отправлюсь мужам и исследую, кто эти мужи, —Дикие ль, гордые духом и знать не хотящие правдыИли радушные к гостю и с богобоязненным сердцем. —Так сказав и взойдя на корабль, приказал и другим я,Севши самим на корабль, развязать судовые причалы.Тотчас они на корабль поднялись, и к уключинам селиСледом один за другим, и ударили веслами море.Быстро достигли мы близко лежащего края циклопов.С самого боку высокую мы увидали пещеруБлизко от моря, над нею – деревья лавровые. МногоТам на ночевку сходилось и коз и овец. Вкруг пещерыДвор простирался высокий с оградой из вкопанных камней,Сосен больших и дубов, покрытых густою листвою.Муж великанского роста в пещере той жил. ОдинокоПас вдалеке от других он барашков и коз. Не водилсяС прочими. Был нелюдим, никакого не ведал закона.Выглядел чудом каким-то чудовищным он и несходенБыл с человеком, вкушающим хлеб, а казался вершинойЛесом поросшей горы, высоко над другими стоящей.Прочим спутникам верным моим приказал я на берегВытащить быстрый корабль и там близ него оставаться.Сам же, выбрав двенадцать товарищей самых надежных,В путь с ними двинулся. Козий мы мех захватили с собоюС красным сладким вином. Марон Еванфид его дал нам,Жрец Аполлона владыки, который Исмар охраняет, —Дал нам за то, что его пощадили с женой мы и сыномИз уваженья к нему. В Аполлоновой роще тенистойЖрец обитал. Даров он блистательных дал мне немало:Золота семь подарил мне талантов в искусных издельях,Серебролитный кратер подарил, а потом еще такжеЦелых двенадцать амфор мне наполнил вином превосходным,Сладким и чистым, напитком божественным. Ни из служанок,Ни из рабов о вине том никто в его доме не ведал,Кроме его самого, супруги и ключницы верной.Если кто, пить собираясь, один наполнял только кубокКрасным вином этим сладким и двадцать примешивал кубковС чистой водою к вину, то сладчайший, чудеснейший запахШел от кратера. Не мог тут никто от питья воздержаться.Мех большой с тем вином захватил я с собой и мешок с нимКожаный с пищею. Дух мой отважный мгновенно почуял,Что человека я встречу, большой облеченного силой,Дикого духом, ни прав не хотящего знать, ни законов.Быстро в пещеру вошли мы, но в ней не застали циклопа.Жирных коз и овец он пас на лугу недалеком.Все внимательно мы оглядели, вошедши в пещеру.Полны были корзины сыров; ягнята, козлятаВ стойлах теснились; по возрасту он разместил их отдельно:Старших со старшими, средних со средними, новорожденныхС новорожденными; сывороткой были полны все сосуды,Там же подойники, ведра стояли, готовые к дойке.Спутники тотчас меня горячо уговаривать стали,Взявши сыров, удалиться, потом же как можно скорее,Выгнав козлят и барашков из стойл, на корабль быстроходныйИх погрузить и пуститься в дорогу соленою влагой.Я не послушался их, а намного б то выгодней было!Видеть его мне хотелось – не даст ли чего мне в подарок.Но не радушным ему предстояло явиться пред нами!Тут мы костер развели, и жертву свершили, и сами,Сыра забравши, поели и, сидя в глубокой пещере,Ждали, покуда со стадом пришел он. Огромную тяжестьЛеса сухого он нес, чтобы ужин на нем приготовить.Сбросил внутри он пещеры дрова с оглушительным шумом.Сильный испуг охватил нас, мы все по углам разбежались.Жирных коз и овец загнал великан тот в пещеру —Всех, которых доят: самцов же, козлов и баранов —Их он снаружи оставил, в высокой дворовой ограде.Поднял огромнейший камень и вход заградил им в пещеру —Тяжким, которого с места никак не сумели бы сдвинутьДвадцать две телеги четырехколесных добротных.Вот какою скалою высокою вход
