Итаке.Там приобрел меня куплей Лаэрт, Одиссеев родитель.Так-то вот эту страну и пришлось мне увидеть глазами'.Богорожденный тогда Одиссей свинопасу ответил:'Очень сильно, Евмей, в груди моей дух взволновал ты,Все рассказавши подробно, как много ты выстрадал духом!Все же тебе вот к дурному хорошее также прибавилЗевс, ибо, много страдавши, попал ты в жилище к благомуМужу, который тебе и еду и питье доставляетВ полном обильи. Живешь ты хорошею жизныо. А я вотК вам прихожу, без приюта по многим странам проскитавшись'.Так Одиссей и Евмей вели меж собой разговоры.Спать наконец улеглись – совсем не на долгое время:Вскоре заря наступила. Меж тем Телемаховы люди,К суше пристав, паруса развязали и мачту спустили,Сели за весла и к пристани судно свое подогнали;Выбросив якорный камень, причальный канат укрепили,Сами же вышли на берег прибоем шумящего моря,Начали завтрак готовить, вино замешали в кратерах.После того как желанье питья и еды утолили,С речью такой Телемах рассудительный к ним обратился:'К городу правьте теперь, друзья, наш корабль чернобокий!Сам я здесь остаюсь пастухов моих в поле проведать,К вечеру в город сойду, владенья мои осмотревши,Завтра же утром я вам, в благодарность за нашу поездку,Пир устрою богатый, с вином медосладким и с мясом'.Феоклимен боговидный в ответ Телемаху промолвил:'Сын мой, а я-то куда же пойду? К какому мне домуНа каменистой Итаке, к какому идти господину?Или же к матери прямо твоей мне отправиться в дом твой?'Феоклимену в ответ Телемах рассудительный молвил:'В прежнее время тебя, не задумавшись, я пригласил быВ дом наш, не скупо тебя угощал бы. Теперь же там будетХуже тебе самому: я дома не буду, не сможетМать моя видеть тебя. К женихам она сходит не часто Сверху.Там она ткет, чтоб от них находиться подальше.Есть, однако, другой. К нему ты отправиться мог бы.Имя ему Евримах. Разумного сын он Полиба.Смотрят теперь на него итакийцы совсем как на бога.Самый он знатный меж всех женихов, всех больше стремитсяМать мою взять себе в жены и сан получить Одиссея.Знает, однако, лишь Зевс-олимпиец, живущий в эфире,Не приготовит ли им он погибельный день вместо брака'.Так говорил он. И вдруг по правую руку пронессяСокол вверху, быстрокрылый посол Аполлона. КогтямиГорного голубя рвал он, и сыпались перья на землюПрямо меж черной кормой корабля и самим Телемахом.В сторону Феоклимен отозвал Одиссеева сына,Взял его за руку, слово сказал и по имени назвал:'Верь, Телемах, не без бога та птица явилася справа!Сразу, увидев, я понял, что вещая птица пред нами.Царственней вашего нет ни единого рода другогоВ целой Итаке. Всегда вы могуществом будете сильны'.Феоклимену в ответ Телемах рассудительный молвил:'О, если б слово твое я увидел свершившимся, странник!Много б тогда от меня получил ты любви и подарков,Так что всякий тебя, повстречавши, назвал бы счастливцем'.После того он Пирею, товарищу верному, молвил:'Ты, Пирей, и всегда повинуешься мне наиболеМежду товарищей всех, кто за мною последовал в Пилос.Сделай же так и теперь: отведи к себе в дом чужеземца,Будь с ним радушен, заботься о госте, пока не вернусь я'.Сыну тогда Одиссея Пирей-копьеборец ответил:'Если б ты там, Телемах, и на долгое время остался, —Буду его угощать, и даров он получит довольно'.Так сказав и взойдя на корабль, приказал и другим он,Севши самим на корабль, развязать судовые причалы.Быстро они на корабль поднялись и к уключинам сели.Ноги обул между тем в сандалии сын Одиссея,Крепкое в руки копье с наконечником острым из медиС палубы взял корабельной. А те отвязали причалыИ, оттолкнувши корабль от земли, поплыли на веслахК городу, как приказал рассудительный сын Одиссеев.Ноги несли Телемаха, шагавшего быстро, покудаОн ко двору не пришел, где свиней его было без счетаИ свинопас ночевал, о хозяйском добре беспокоясь.
ПЕСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ
Встала заря. Одиссей же с подобным богам свинопасомЗавтрак готовили рано поутру, огонь разложивши,Выслав вместе с свиными стадами других свинопасов.Вдруг подошел Телемах. Не кинулись с лаем собаки,Стали хвостами вилять. Одиссей это тотчас заметил,Тотчас услышал и шум от шагов подходящего мужа.Он свинопасу поспешно слова окрыленные молвил:'Слышишь, Евмей, там идут, – из твоих ли товарищей кто-тоИли знакомый другой: на пришельца собаки не лают,Только виляют хвостами. И шум я шагов его слышу'.Кончить речь еще не успел он, как сын его милыйВ сени вошел. Свинопас вскочил в изумлении с места.Выпали наземь из рук сосуды, в которых мешал онВоду с искристым вином. Пошел он навстречу владыке,Голову стал целовать, глаза его ясные, руки,Ту и другую. Из глаз его слезы лилися обильно.Так же как старым отцом бывает любовно ласкаемСын, на десятом году лишь прибывший домой издалека,Поздно рожденный, единственный, стоивший многих страданий,Так Телемаха тогда боговидного, тесно прильнувши,Крепко Евмей целовал, как будто избегшего смерти.Всхлипывал он и ему говорил окрыленные речи:'Сладкий мой свет, Телемах, воротился ты! Я уж не думалСнова тебя увидать с тех пор, как ты в Пилос уехал!Ну же, дитя дорогое, войди к нам сюда, чтобы мог яВсласть на тебя наглядеться! Ну, вот ты и дома! Приехал!К нам, пастухам, ведь не часто сюда ты в деревню приходишь,В городе больше живешь. Неужели тебе не противноВидеть всегда пред собой толпу женихов этих гнусных?'Тут свинопасу в ответ Телемах рассудительный молвил:'Так и будет, отец! Сюда ж для тебя я явился,Чтобы увидеть тебя самолично и вести услышать,Все ль еще мать моя дома находится или на ней ужКто-то женился другой, и постель Одиссея, пустуя,В спальне, забыта, стоит, покрытая злой паутиной?'Снова ответил ему свинопас, над мужами начальник:'Нет, упорно и твердо жена остается, как прежде,В доме своем. В бесконечной печали, в слезах непрерывныхДолгие дни она там и бессонные ночи проводит'.Так сказав, от него он копье медноострое принял.Внутрь вошел Телемах, через камни порога ступивши.С места поспешно вскочил отец Одиссей пред вошедшим,Но Телемах удержал Одиссея и громко промолвил:'Странник, сиди! Для себя и другое местечко найдем мыВ хижине нашей. И вот человек, кто все мне устроит'.Так он сказал. Одиссей воротился и сел. Свинопас жеВеток зеленых подниз набросал и покрыл их овчиной.Там после этого сел возлюбленный сын Одиссеев.Быстро поставил на стол свинопас перед ними дощечкиС жареным мясом, какое от прежней еды оставалось.Хлеба в корзины горой наложил, в деревянной же чашеВ воду вина намешал, по сладости равного меду.Все это сделавши, он пред божественным сел Одиссеем.Руки немедленно к пище готовой они протянули.После того как желанье питья и еды утолили,Сын Одиссея спросил свинопаса, подобного богу:'Кто этот странник, отец? Откуда он? Как на ИтакуК нам мореходцы его привезли, и кто они сами?Ведь не пешком же сюда, полагаю я, к нам добрался он'.Тотчас в ответ Телемаху, Евмей свинопас, ты промолвил:'Полную правду тебе, сынок дорогой, сообщу я.Хвалится он предо мной, что из Крита пространного родом;Он уж немало людских городов посетил всевозможных,Странствуя: этот удел божество ему выпряло с нитью.Нынче, бежав с корабля феспротских мужей вероломных,В хижину прибыл ко мне он. Его я тебе поручаю.Делай, как хочешь. Но он о защите тебя умоляет'.И свинопасу в ответ Телемах рассудительный молвил:'Речью своею, Евмей, жестоко ты сердце мне ранил.Странника этого как мне возможно принять в своем доме?Я еще молод, на руки свои не могу положиться,Что защищу человека, когда обижать его станут.Мать же моя между двух все время колеблется мыслей:Вместе ль со мной оставаться и дом содержать свой в порядке,Ложе супруга храня и людскую молву уважая,Иль наконец за ахейцем последовать, кто наиболеЗнатен среди женихов и всех на подарки щедрее?Странника ж этого, раз уж прибыл в твое он жилище,Я в прекрасное платье одену, и в плащ, и в рубашку,Дам подошвы для ног и меч привешу двуострый,И отошлю, куда его дух понуждает и сердце.Если же хочешь, оставь его здесь на своем попеченьи.Платье сюда я пришлю и пищу различного рода,Чтобы не делать тебе и товарищам лишних убытков.В город идти к женихам я б ему ни за что не позволил,Больно уж наглы они и в буйстве не знают предела:Станут глумиться над ним и в безмерную скорбь меня ввергнут.Сам же я их
