ограду оставивши с домом,Полным гостей пировавших. Они до вечернего часаДух услаждали себе веселою пляской и пеньем.
ПЕСНЬ ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Нищий общинный пришел. По Итаке по городу всюдуОн, побираясь, бродил. Выдавался великим обжорством.Был в еде и в питье ненасытен. Ни мощи, ни силыНе было в нем никакой, однако на вид был огромен.Он назывался Арней. Такое дала ему имяМать при рожденьи. Но юноши все его Иром прозвали,Так как ходил с извещеньями он, куда кто прикажет.Из Одиссеева дома он гнать принялся Одиссея,С бранью напал на него и слова окрыленные молвил:'Вон из прихожей, старик! Или за ногу вытащен будешь!Не понимаешь? Смотри-ка, ведь все мне кругом здесь мигают:«Выброси вон старика!» Но я это сделать стесняюсь.Живо! Вставай! Чтобы ссора не стала у нас рукопашной!'Мрачно взглянув на него, Одиссей многоумный ответил:'Что ты? Тебе ничего ни сказал я, ни сделал плохого!Мне все равно, подают ли тебе, получил ли ты много.Мы и вдвоем поместимся на этом пороге. Зачем жеЗависть к другому питать? Мне кажется, ты ведь скиталецТак же, как я. Что делать? Богатство дается богами.Ты же не больно руками махай. Рассержусь я, так плохоБудет тебе! Хоть старик я, но кровью тебе оболью яГубы и грудь. И тогда тут гораздо спокойней мне будетЗавтра. Наверно могу поручиться, вернуться обратноНе пожелаешь ты в дом Одиссея, Лаэртова сына!'Ир бродяга свирепо в ответ закричал Одиссею:'Боги, как сыплет слова старикашка оборванный этот!Словно старуха кухарка! Постой, я расправлюсь с тобою!В оба приму кулака – полетят твои зубы на землю,Как у свиньи, на потраве застигнутой в поле средь хлеба!Ну, подпоясайся! Пусть все кругом тут свидетели будутНашего боя! Посмотрим, ты справишься ль с тем, кто моложе!'Так на отесанном гладко пороге, пред дверью высокой,Ярая ссора меж них все сильней начала разгораться.Это не скрылось от глаз Антиноевой силы священной.Весело он засмеялся и так к женихам обратился:'Ну, друзья, никогда здесь такого еще не случалось! Нам веселую в дом божество посылает забаву!Ир и странник большую затеяли ссору друг с другом.Дело к драке идет. Пойдем поскорее, стравим их!'Так он сказал. Со своих они мест повскакали со смехомИ обступили густою толпою оборванных нищих.С речью к ним Антиной обратился, Евпейтом рожденный:'Слушайте, что я хочу предложить, женихи удалые! Эти козьи желудки лежат на огне, мы на ужинИх приготовили, жиром и кровью внутри начинивши.Кто из двоих победит и окажется в битве сильнейшим,Пусть подойдет и возьмет желудок, какой пожелает.В наших обедах всегда он участвовать будет, и нищимМы не позволим другим сюда приходить за подачкой'.Так сказал Антиной. Понравилось всем предложенье.Умысел хитрый тая, Одиссей многоумный сказал им:'Как возможно, друзья, чтоб вступал с молодым в состязаньеСлабый старик, изнуренный нуждой! Но злосчастный желудокВластно меня заставляет идти под побои. Я с просьбойК вам обращаюсь: великой мне клятвою все поклянитесь,Что ни один человек, дабы Иру помочь, не ударитТяжкой рукою меня и не даст ему этим победы'.Так сказал Одиссей. И все поклялись, как просил он.После того как они поклялись и окончили клятву,Стала тотчас говорить Телемаха священная сила:'Раз тебя сердце и дух твой отважный к тому побуждают,То защищайся. Ты можешь ахейцев других не бояться.Тот, кто ударит тебя, бороться со многими будет.Я здесь хозяин. Наверно, мне также окажут поддержкуДвое разумных и знатных мужей – Антиной с Евримахом'.Так сказал он. И все согласилися с ним. Одиссей жеРубищем срам опоясал. Большие прекрасные бедраПред женихами открылись, широкая грудь обнажилась,Плечи, могучие руки. Приблизившись к пастырю войска,Мощью все налила его члены Паллада Афина.Это увидевши, все женихи удивились безмерно.Так не один говорил, взглянув на сидевшего рядом:'Быть, видно, Иру Не-Иром. Беду на себя он накликал.Что за могучие бедра старик показал из лохмотьев!'Так говорили. Смутилось у Ира трусливое сердце.Все же рабы, опоясав, его притащили насильно.Был он в великом испуге, и мясо дрожало вкруг членов,С бранью его Антиной по имени назвал и крикнул:'Лучше б тебе, самохвал, умереть иль совсем не родиться,Раз ты так страшно дрожишь и бесстыдно робеешь пред этимСтарым, измученным долгой и сильной нуждой человеком!Вот что тебе я скажу, и это исполнено будет:Если старик победит и окажется в битве сильнее,Брошу тебя я в корабль чернобокий и мигом отправлюНа материк, к Ехету царю, истребителю смертных.Уши и нос он тебе беспощадною медью обрежет,Вырвет срам и сырым отдаст на съедение собакам'.Тут сильнее еще задрожали все члены у Ира.Вывели слуги его. Кулаки они подняли оба.Тут себя самого спросил Одиссей многостойкий:Так ли ударить, чтоб здесь же он пал и душа б отлетела,Или ударить легко, чтоб лишь наземь его опрокинуть.Вот что, старательно все обсудив, наилучшим признал он:Слабый удар нанести, чтоб ни в ком не будить подозрений.Стали сходиться бойцы. В плечо Одиссея ударилИр. Одиссей же по шее ударил под ухом и костиВсе внутри раздробил. Багровая кровь полиласяИзо рта. Стиснувши зубы, со стоном он в пыль повалился,Топая пятками оземь. И руки высоко поднявши,Со смеху все женихи помирали. Схвативши бродягуЗа ногу, вытащил вон его Одиссей из прихожейИ поволок через двор и чрез портик к воротам. К оградеТам прислонил, посадив, и палку вложил ему в руки,И со словами к нему окрыленными так обратился:'Здесь сиди, свиней и собак отгоняй и не думайБыть средь бродяг и средь нищих начальником, раз уж такой тыТрус. А не то приключится с тобою беда и похуже!'Кончив, на плечи себе он набросил убогую сумку,Всю в заплатах и дырках, и перевязь к ней из веревки,Быстро к порогу пошел и сел там. Со смехом веселымВ дом вошли женихи и приветственно гостю сказали:'Дай тебе Зевс и другие бессмертные боги, о странник,Все, что мило тебе, чего всего больше ты хочешь,Что наконец перестанет ходить этот наглый обжораК нам побираться. Бродягу мы этого скоро отправимНа материк, к Ехету царю, истребителю смертных'.Так сказали. И был пожеланьям услышанным рад он.Тут преподнес Антиной Одиссею огромный желудок,Полный жира и крови. Достал Амфином из корзиныЦелых два хлеба, поднес Одиссею, вложил ему в руки,И золотою приветствовал чашей, и громко промолвил:'Радуйся много, отец чужеземец! Будь счастлив хотя быВ будущем! Множество бед в настоящее время ты терпишь!'Так на это ему Одиссей многоумный ответил:'Право, ты, Амфином, мне кажешься очень разумным.Сын ты такого ж отца, о нем я хорошее слышал:Средствами очень богат и доблестен Нис дулихиец.Ты его сын, говорят, и на вид как будто разумен.Вот почему я скажу. А выслушав, сам ты рассудишь.Меж всевозможных существ, которые дышат и ходятЗдесь, на нашей земле, человек наиболее жалок.Ждать впереди никакой он беды не способен, покудаСчастье боги ему доставляют и движутся ноги.Если ж какую беду на него божество насылает,Он хоть и стойко, но все ж с возмущеньем беду переносит.Мысль у людей земнородных бывает такою, какуюИм в этот день посылает родитель бессмертных и смертных.Некогда ждало меня средь мужей и богатство и счастье,Силой и властью своей увлекаясь, тогда я немалоДел нечестивых свершил, на отца полагаясь и братьев.Жить ни один человек нечестивою жизнью не должен.Всякий дар от богов принимать он обязан в молчаньи.Сколько, смотрю, беззаконий творят женихи в этом доме,Как расточают богатства и как оскорбляют супругуМужа, который, поверь мне, вдали от друзей и отчизныОчень будет недолго! Он близок! И дай тебе, боже,Вовремя в дом свой уйти, чтоб его тут не встретить, когда онВ милую землю родную из странствий приедет обратно.Верь, женихам и ему, когда он под кров свой вернется,Не разойтись никогда без большого пролития крови!'Странник, свершив возлиянье, вино медосладкое выпил,Кубок же в руки обратно отдал устроителю войска.Тот, печалуясь сердцем, пошел через зал, головоюНизко поникнув. Почуял он что-то недоброе духом.Смерти он все ж не избег. И его оковала Афина,Гибель назначив принять от руки и копья Телемаха.Снова сел Амфином на кресло, какое оставил.Мысль вложила такую богиня Паллада АфинаВ грудь Пенелопы разумной, Икарьевой дочери милой:Пред женихами явиться, чтоб дух им побольше расширить,Также, чтоб больше гораздо теперь, чем в минувшее время,Ценною стала она
