дальше с тобой мы поступим.Если в стране кто-нибудь одного хоть убил человека,Если заступников после себя тот и мало оставил,Все ж он спасается бегством, покинув родных и отчизну.Мы же опору страны истребили, знатнейших и лучшихЮношей целой Итаки. Подумай-ка, сын мой, об этом'.Так на это ему Телемах рассудительный молвил:'Сам на это смотри, отец дорогой! УтверждаютВсе, что по разуму выше ты прочих людей, что поспоритьВ этом с тобою не сможет никто из людей земнородных.С одушевленьем мы вслед за тобою пойдем, и наверноСилой не будем мы хуже, насколько ее у нас хватит'.Так отвечая на это, сказал Одиссей многоумныи:'Вот что тебе я скажу – это кажется мне наилучшим.Прежде всего хорошенько помойтесь, наденьте хитоны,Также и всем прикажите домашним рабыням одеться.Пусть тогда песнопевец божественный с звонкой формингойВсех нас здесь поведет за собой в многорадостной пляске,Так, чтобы всякий, услышав снаружи, подумал о свадьбе,Будь то идущий дорогой иль кто из живущих в соседстве.Нужно, чтоб слух об убийстве мужей женихов разошелсяВ городе только тогда, когда мы уже скрыться успеемЗа город, в сад многодревный к себе. А уж там поразмыслим,Что нам полезного может послать олимпийский владыка'.Так он сказал. И охотно приказу они подчинились.Прежде всего помылись они и надели хитоны,Женщины все нарядились. Певец же божественный в рукиВзял формингу свою, и у всех пробудилось желаньеСтройных игр хороводных, и плясок, и сладостных песен.Весь Одиссеев обширный дворец приводил в сотрясеньеТопот ног мужей и жен в одеждах красивых.Так не один говорил, услышав, что делалось в доме:'На многосватанной, видно, царице уж женится кто-то! Дерзкая! Дом сберегать обширный законного мужаВплоть до его возвращенья терпения ей не хватило!'Так не один говорил, не зная о том, что случилось.Великосердного сына Лаэрта меж тем Евринома,Ключница, вымыла в доме и маслом блестящим натерла.Плечи одела его прекрасным плащом и хитоном.Голову дева Афина великой красой озарила,Сделала выше его и полней, с головы же густыеКудри спустила, цветам гиацинта подобные видом.Как серебро позолотой блестящею кроет искусныйМастер, который обучен Гефестом и девой АфинойВсякому роду искусств и прелестные делает вещи,Так засияли красой голова Одиссея и плечи.Видом подобный бессмертным богам, из ванны он вышел,Сел после этого в кресло, которое раньше оставил,Против супруги своей и с такой обратился к ней речью:'Странная женщина! Боги, живущие в домах Олимпа,Твердое сердце вложили в тебя среди жен слабосильных!Вряд ли другая жена в отдаленьи от мужа стояла бТак равнодушно, когда, перенесши страданий без счета,Он наконец на двадцатом году воротился б в отчизну.Вот что, мать: постели-ка постель мне! Что делать, один яЛягу. У женщины этой, как видно, железное сердце!'Так на это ему Пенелопа царица сказала:'Странный ты! Я ничуть не горжусь, не питаю презреньяИ не сержусь на тебя. Прекрасно я помню, каким тыБыл, покидая Итаку в судне своем длинновесельном.Ну хорошо! Постели, Евриклея, ему на кровати,Только снаружи, не в спальне, которую сам он построил.Прочную выставь из спальни кровать, а на ней ты настелешьМягких овчин, одеялом покроешь, положишь подушки'.Так сказала она, подвергая его испытанью.В гневе к разумной супруге своей Одиссей обратился:'Речью своею, жена, ты жестоко мне ранила сердце!Кто же на место другое поставил кровать? Это трудноБыло бы сделать и очень искусному. Разве бы толькоБог при желаньи легко перенес ее с места на место!Но средь живущих людей ни один, даже молодокрепкий,С места б не сдвинул легко той кровати искусной работы.Признак особый в ней есть. Не другой кто, я сам ее сделал.Пышно олива росла длиннолистая, очень большая,В нашей дворовой ограде. Был ствол у нее, как колонна.Каменной плотной стеной окружив ее, стал возводить яСпальню, пока не окончил. И крышей покрыл ее сверху.Крепкие двери навесил, приладивши створки друг к другу.После того я вершину срубил длиннолистой оливы,Вырубил брус на оставшемся пне, остругал его медьюТочно, вполне хорошо, по шнуру проверяя все время,Сделал подножье кровати и все буравом пробуравил.Этим начавши, стал делать кровать я, пока не окончил,Золотом всю, серебром и слоновою костью украсил,После окрашенный в пурпур ремень натянул на кровати.Вот тебе признаки этой кровати, жена! Я не знаю,Все ли она на том месте стоит, иль на место другое,Срезавши ствол у оливы, ее кто-нибудь переставил'.Так он сказал. У нее ослабели колени и сердце, —Так подробно и точно все признаки ей описал он.Быстро к нему подошла Пенелопа. Обняв его шею,Голову стала, рыдая, ему целовать и сказала:'О, не сердись на меня, Одиссей! Ты во всем и всегда ведьБыл разумнее всех. На скорбь осудили нас боги.Не пожелали они, чтобы мы, оставаясь друг с другом,Молодость прожили в счастье и вместе достигли порогаСтарости. Не негодуй, не сердись на меня, что не сразуЯ приласкалась к тебе, как только тебя увидала.Дух в груди у меня постоянным охвачен был страхом,Как бы не ввел в заблужденье меня кто-нибудь из пришельцев.Есть ведь немало людей, подающих дурные советы.Ведь и рожденная Зевсом Елена аргивская вряд ли бСоединилась любовью и ложем с чужим человеком,Если бы знала вперед, что отважные дети ахейцевСнова обратно должны отвезти ее в землю родную.Сделать позорный поступок ее божество побудило.Раньше в сердце свое не впускала она ослепленьяСтрашного, бывшего также началом и наших несчастий.Точно сейчас и подробно ты признаки мне перечислилНашей кровати, которой никто из живущих не видел,Кроме тебя и меня, да рабыни еще Акториды,Данной отцом мне в служанки, когда я сюда отправлялась.Дверь нашей прочно устроенной спальни она охраняла.Как ни бесчувственно сердце мое, но его убедил ты!'Тут сильней у него появилось желание плакать.Плакал он, что жена его так хороша и разумна.Как бывает желанна земля для пловцов, у которыхСделанный прочно корабль, теснимый волнами и ветром,Вдребезги в море широком разбил Посейдон- земледержец;Только немногим спастись удалось; через волны седые,С телом, изъеденным солью морскою, плывут они к суше,Радостно на берег всходят желанный, избегнув несчастья.Так же радостно было глядеть Пенелопе на мужа;Белых локтей не снимала она с Одиссеевой шеи,Так в слезах и застала бы их розоперстая Эос,Если бы новая мысль не пришла совоокой Афине.Ночь надолго она у края земли задержала,А златотронную Эос – в водах Океана, велев ейНе запрягать быстроногих коней молодых в колесницу,Свет несущих для смертных людей, – Фаэтона и Лампа.С речью тогда Одиссей многоумный к жене обратился:'Мы с тобою, жена, не дошли до конца испытаний.Труд безмерный меня еще впереди ожидает,Очень большой и тяжелый, который я должен исполнить.Так мне душа предсказала Тиресия, фивского старца,В день тот, когда я в обитель Аида сошел, чтоб чрез этоПуть к возвращенью найти и товарищам и самому мне.Ну, а теперь не пора ли в постель нам, жена, чтоб, улегшись,Сладостным сном мы могли насладиться один близ другого'.Так на это ему Пенелопа царица сказала:'Будет постель для тебя, едва только ты пожелаешь,Раз уже сделали боги, что ты воротился обратноВ дом прекрасно отстроенный твой и в родимую землю.Если ж сказал ты про подвиг, как бог то вложил тебе в сердце,Что же, поведай о нем мне: поздней все равно, без сомненья,Станет известно мне все. Почему не узнать мне теперь же?'Ей отвечая на это, сказал Одиссей многоумный:'Странная женщина! Что ты меня так настойчиво просишьВсе говорить? Хорошо, я скажу, ничего не скрывая.Радости в этом ты мало найдешь. Да и сам я не многоРадуюсь: мне он велел города обходить непрерывноС крепким веслом на плече и покоя не ведать, покудаВ край не приду я к мужам, которые моря не знают,Пищи своей никогда не солят, никогда не видалиПурпурнощеких судов, не видали и сделанных прочноВесел, которые в море судам нашим крыльями служат.Признак надежный он мне сообщил, и его я не скрою:Если путник другой, со мной повстречавшийся, скажет,Что на блестящем плече лопату несу я, чтоб веять, — Тут же в землю воткнуть весло мое мне приказал он,В жертву принесть колебателю недр, Посейдону-владыке,Борова, что покрывает свиней, и быка, и барана,И возвратиться домой, и святые свершить гекатомбыВечно живущим богам, владеющим небом
