– Древние легенды говорят о людях-волках… Не о волшебниках, которые могут становиться волками, а о… Великий Боже! Так ты один из тех, которые были еще при… Не могу вышептать, а не то что вымолвить… Невры – это те, что под личиной волков спрятались в ковчеге Ноя!.. Это те, что пошли от Лилит и падших ангелов…
Старик равнодушно отмахнулся:
– С чего бы мы прятались в ковчеге? Там была лишь малая часть. Остальные дети Адама и Евы спрятались в глубоких пещерах, где и переждали Большую Воду… Правда, стали гномами да разными… Словом, дети, я вас предупредил. Вы ж знаете, что с каждым поколением народ становится ученее, но в магии – слабее. Так что подумайте…
Он поперхнулся, откашлялся, сплюнул на пол. На белом мраморе расплылось коричневое пятно, взвился столбик желтого пара. В основании столбика шипело, отвратительная язва проела мрамор насквозь.
– Чагу пил, – объяснил он доверительно. – Но переварил, крепковата…
Он сплюнул снова, едва не угодив на сапог грузному Укену. Тот отпрыгнул с неприличной для его веса поспешностью. Маги остановившимися глазами смотрели на новую ноздреватую дырку в мраморе. Будто на отполированную глыбу льда плеснули кипящей водой!
– Что такое чага? – спросил Василий.
Внутренним зрением видел, как Фивантрокл и Шенг скрепили цепь сильнейших заклятий, добавили двойной щит вокруг магов, и почти безучастно слушал, как старик по-старчески словоохотливо начал объяснять:
– Это такой гриб! Вырастает на старых березах, лечебный! Тыщу болячек снимает как рукой, а еще пригаживается при сглазе и порче… Ежели у вас есть березы, я научу варить отвар, только давайте по- хорошему: не трогайте моего племянника… стодвадцатиюродного со стороны соседки.
Василий оглянулся на своих, сказал быстро, прежде чем кто-то успел раскрыть рот:
– Мы еще не решили.
– Вот и решим вместе, – обрадовался старик.
– Как это?
– А вместе, по-любовному. Вовремя я прибыл, вам не придется отказываться от слова.
Фивантрокл и Шенг склепали последнее звено. Василий, продолжая вести беседу со старцем, добавил к их заклятию свою мощь, сам направил в грудь гиперборея, где в левом уголке сердца гнездится уязвимое место мага, задержал дыхание и выплеснул всю их накопленную мощь в одном страшном выпаде.
Через остатки сада пронеслась незримая волна полного уничтожения. Она затихла, едва достигнув дальней стены, но каменные плиты потемнели, по ним потекло коричневое, застывало грязными волнами, сосульками. В том месте, где пронесся кулак магов, исчез даже пепел от кустов.
Старик обеспокоенно почесался, огляделся в страхе:
– Чегой-то меня в жар бросило… И зудит, мочи нет… У вас тут вшей нет?
– Н-нет, – ответил Василий мертвым голосом.
– Точно? А то с гнилого юга везут всякую заразу… Так о чем мы гутарили?
Маги подавленно молчали. Опустошенные, теперь магическую мощь копить до утра, раздавленные, они не смели поднять глаза друг на друга. Василий с трудом выговорил:
– Мы… решим верно… не сомневайся, великий гиперборей…
Старик отмахнулся:
– Какой я великий! Я так, мальчишка на побегушках. Это отец у меня великий. Куда я перед ним. Правда, и он перед дедом – тля, насекомое. Да, были чародеи в старину… Помню, дед как-то рассказывал, что, когда Адам попытался тайком от Евы снова повстречаться с Лилит… гм… да что я вам семейные дела раскрываю?
Он поднялся, бросил короткий взгляд по сторонам. Василию показалось, что в желтых глазах человека- волка блеснуло злое торжество. Но старик смолчал, негоже глумиться над поверженным.
Василий проговорил, чувствуя в голосе преподлый страх и желание в будущем не сталкиваться с сильным магом на узкой тропе:
– Мы примем… верное решение. Мудрые решают споры без глупых драк.
Старик вздохнул, лицо стало умиленным:
– Какие времена настают! Мне жаль и уходить, ибо внуки такие разумные…
Он перевел взор на крышу дома, Василий и маги невольно подняли взоры, а когда мгновение спустя взглянули на старца, вместо него стоял огромный волчище, нагло скалил зубы. Желтые глаза блестели живо. Непохоже, что такой старец так уж спешит уйти в другой мир, оставив этот разумным внукам.
Маги со страхом и облегчением провожали взглядами серую размытую тень, что метнулась через нечто, бывшее недавно садом, исчезла. У каждого во рту остался вкус горечи, то ли от последнего заклятия, то ли горечь поражения.
Василий тяжело опустился на лавку. Плечи обвисли, лицо сразу постарело. Маги тихо, как пугливые мыши, прошли к уцелевшей стене портика. Бесшумно, будто у постели смертельно больного, сели рядком. Глаза были круглые, как у сов, зато лица вытянулись, как у породистых коз.
– Что скажете? – спросил Василий хрипло.
После паузы Укен, оглядев всех, сказал сдавленно:
– Мне кажется… я просто уверен, что со мной согласятся уважаемые маги… Нам, истинным знатокам и хранителям древних тайн, не совсем пристойно ввязываться в схватки и стычки простых людей, будь это
