– Это еще зачем?
– Затем, что я собираюсь давать уроки его дочери.
На сей раз темноте обрадовалась Катриона, так как ее лицо вспыхнуло ярким румянцем. Девушка ускорила шаг так, что Питеру пришлось бежать за ней.
– Эй, нельзя ли помедленнее? Ведь мы вышли на прогулку, а не на пробежку. – Он взял ее за руку. – Не пройти ли нам к тому большому дереву за церковью, где произошла наша первая встреча?
Девушка кивнула в ответ, совершенно забыв, что в темноте он все равно ничего не видит. Питер принял ее молчание как согласие – само собой разумеющееся. Катриона мысленно представила то, что произойдет, когда они подойдут к дереву. Она вспомнила губы, руки и жар его тела.
Девушка задрожала, предвкушая наслаждение, но ей совсем не хотелось, чтобы он раньше времени заметил ее волнение. Она резко выдернула свою руку.
– А с другой стороны, зачем нам так долго ждать? – заявил Питер, словно читая ее тайные мысли.
Не дожидаясь ответа, он обнял Катриону. В темноте они ничего не видели и только чувствовали горячие тела друг друга. Темнота делала их свидание еще более волнующим и загадочным. Питер долго покрывал поцелуями все ее лицо, не касаясь, однако, губ. Когда, наконец, их уста слились в страстном поцелуе, девушка едва не задохнулась от восторженного чувства.
Она так долго ждала этого, что ее ответный порыв был поистине неудержимым. Девушка обвила руками шею молодого человека и прильнула к нему так сильно, как будто хотела его задушить. Вдруг она приостановилась в своем страстном порыве и начала расстегивать ему камзол: ей хотелось, чтобы их тела разделяла лишь тонкая ткань его шелковой сорочки.
Девушке казалось, что она покинула собственную оболочку и смотрит на себя со стороны. Неужели это она, Катриона Сильвано? Она, как безумная, целует мужчину, с наслаждением принимая его ласки и замирая от нахлынувшей на нее лавины неведомых доселе чувств.
Опытные руки англичанина ласкали каждый изгиб ее истомившегося тела. Ей казалось, что еще секунда – и она лишится чувств.
Катриона отстранила его и отступила на несколько шагов.
– Подожди, мне нужно перевести дух, – сказала она, видя, что Питер опять направился к ней.
– Мы это сделаем вместе, – согласился он и легонько пожал ее руку. – Давай немного пройдемся.
Это немного успокоило Катриону. Они шли по дороге и смущенно молчали.
Когда дорога привела их к заветному дереву, Питер вдруг резко повернулся и сказал хриплым голосом:
– Ты, может быть, и не самая нетерпеливая девственница, но, определенно, одна из самых страстных.
Если бы с Катрионой кто-то посмел так разговаривать, она тут же накинулась бы на него с кулаками. Однако слова лорда Фитэйна почему-то тронули ее.
– Я… я… – она замолчала, испытывая чувство неловкости и замешательства. Она не знала, что ответить на эти слова.
– Это был комплимент, малышка.
– Почему ты все время называешь меня малышкой? Ведь я выше большинства девушек во Фридженти. Неужели англичанки выше ростом, чем итальянки?
Питер засмеялся.
– Я тебя называю так, потому что испытываю к тебе невероятную нежность. А кроме того, хочу сам себе лишний раз напомнить, что теперь я выше тебя. Ведь так было не всегда, помнишь? Каким маленьким и ничтожным я себе тогда казался!
– Из-за меня? – спросила Катриона, не совсем точно поняв смысл его слов.
– Конечно, из-за тебя. А, вот и наше дерево!
Глаза девушки уже привыкли к темноте, и она ясно различила очертания огромного дерева. Питер взял ее за руку и со смехом притянул к себе.
– Вот здесь мы столкнулись и упали. А теперь я хочу поцеловать тебя на этом месте.
– Почему?
– Почему? Да потому, что я не какой-нибудь романтически настроенный юноша.
– А мне кажется, совсем наоборот. Только я не вижу ничего романтичного в том, что мы тогда оба шлепнулись на задницы.
– В тебе говорит благоразумная, практичная итальянка, а я, дурак, думал, что твои соотечественники очень сентиментальны.
Девушка медленно опустилась на историческое место. Ей захотелось сказать, что не надо зря тратить время на какие-то воспоминания, когда можно целоваться. Однако это было бы уже чересчур, даже для нее. Ей и в голову не могло прийти, что выражение ее лица красноречивее всяких слов! Судорожно сжатые руки и напряженная поза подсказали Питеру, что ему следует делать.
Он присел рядом с девушкой и жестом пригласил ее сесть к нему на колени.
Теперь, когда Карлэйл был готов пойти навстречу ее желаниям, Катриону вдруг охватили сомнения.
– Я хочу тебя, – сказал Питер, поддразнивая ее, – и клянусь, что отнесусь с уважением к твоему целомудрию. Тебе нечего бояться.
– Я и не боюсь.
– Тогда иди ко мне, – он бережно приподнял ее и усадил к себе на колени. Катриона прижалась к нему и прошептала: «Я готова».
– Для поцелуев?
– Да.
Питер крепко поцеловал Катриону в губы, а затем с улыбкой заглянул ей в лицо.
– Ну что, удовлетворена?
– Да, спасибо.
При этих словах он громко расхохотался, а Катриона подскочила на его коленях.
– Либо я прекрасный учитель, – сказал он, крепко прижимая к себе девушку, – либо ты на редкость способная ученица, да к тому же еще и благодарная. Когда я слышу твои просьбы о поцелуях и благодарности за них, то чувствую себя настоящим героем. Мое мужское самолюбие играет победный марш.
Катриона подтянула колени к подбородку и обняла их руками.
– Ты хочешь сказать, что так не делают?
– Ну, скажем, большинство девушек не могут так быстро привыкнуть к любви, а если и могут, то…
– Продолжай.
– Они ведут себя более сдержанно.
– Сдержанно? – спросила она насмешливо. – Ты хочешь сказать, что они скромнее меня?
– Что-то в этом роде.
– И что бы я получила от своей скромности? Мы бы сейчас не сидели здесь одни и не целовались бы, как сумасшедшие. Вместо этого мы спокойно попивали бы кофе в гостиной и не продвинулись бы так далеко с нашими уроками. Только…
– Что только? – спросил Питер.
– Только я никогда бы не узнала, что такое наслаждение, – с серьезным видом ответила Катриона.
У Питера екнуло сердце.
– Неужели я научил тебя этому, Катриона?
– Научил или нет, кто знает? Но я его узнала, – Катриона прижалась головой к его подбородку. – Я узнала наслаждение в твоих объятиях, – тихо пробормотала она.
Питер бережно приподнял ее голову.
– Поцелуй меня, Катриона. Нет, не так. Сейчас целуешь меня ты.
Через некоторое время девушка услышала тихий, как-то необычно звучавший голос Карлэйла.
– Открой свои губы, Катриона. Открой мне свое сердце.
Девушка решила, что совсем потеряла голову и что-то неправильно поняла.
Питер бережно уложил ее на землю а сам лег сверху, но не наваливаясь на нее всем телом.
