Это молодой охранник.
Жвачку жует, молокосос. Зуб на зуб не попадает, а туда же! Прикажи такому стрелять – будет стрелять, даже не поинтересовавшись: в кого?
– Да-да, Усмар, сделайте одолжение. Мы вас подождем.
Это женщина с металлическим голосом и глазами из горящего льда. Бросила терзать выключатель. Хватило ума. Боже, Творец-с-сотней-имен, мы все помешались, трепыхаемся насаженными на булавку гусеницами, мечтаем превратиться в бабочку, но сталь уже пронзила нас насквозь, только насекомые не чувствуют боли, у них отсутствуют соответствующие рецепторы – жрущей нектар осе можно потихоньку отрезать брюшко, и она продолжит жрать вхолостую, а заметит неладное, лишь попытавшись взлететь и не сумев... потом она сдохнет – безболезненно.
Свет.
Робкий огонек свечи... второй... третий.
Оказывается, Усмар уже вернулся.
Тихо, Кадаль, тихо, здесь тебя лечить или успокаивать некому – тебя просто сгрузят в угол и накроют ноги чужим пиджаком, как бесчувственному надиму.
Тихо...
Что говорит эта женщина?
– Мне трудно объяснить вам ситуацию, господа: во-первых, потому что я сама почти ничего не понимаю, во-вторых, потому что вы не обладаете специальными знаниями. Но после обвинений, выдвинутых надимом Исфизаром... Попытаюсь. Ответьте мне для начала, господин хайль-баши: знаете ли вы, что у вашего племянника Валиха практически все планеты Септенейра находятся в одном доме?
Громадный хайль-баши пожимает плечами – жест однозначный и в его исполнении преисполненный величия.
Доктор Кадаль в жизни бы не сумел пожать такими плечами.
– Сеп... Септенейра?
Это Лейла, подружка Рашидика.
– Да. В хаффской традиции их называют: Сурья, Чандра, Будха, Шукра, Мангала, Брихаспати и Шани. У звездочетов Северного Лоулеза: Солнце, Луна, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн. В Дурбане: Адур, Сома...
– Детка, если хайль-баши согласен обвешивать себе уши твоей лапшой – это его личное дело! Кончай дурить голову! Солнце – планета?! Если так, то я – девственник!
– Охотно верю, господин...
– Ар-Рави. Равиль ар-Рави, для друзей – Большой Равиль. Крошки вроде тебя отлично знают, почему «Большой»...
Это Равиль. Атабек, единственная опора в разлетевшемся вдребезги существовании.
– Охотно верю еще раз. Я так и думала. Для любого из вас астрология – в лучшем случае забава людей, не знающих, куда девать свободное время. В худшем – глупая телевизионная передача между репортажем о козлодрании в Хине и порнографическим фильмом по каналу для совершеннолетних. Наши предки были куда рациональнее. Они смотрели вверх и видели Тельца, Овна, Деву... их дети видели просто звезды, внуки – протуберанцы и плазму из опостылевшего учебника; мы же вообще не смотрим вверх. Разве что желая проверить – не будет ли дождя?
– Короче, детка! Или мне придется попросить знахарька... доктора Кадаля заняться твоей хорошенькой головкой!
– Хорошо. Изначально наш мектеб «Звездный час» задумывался как привилегированное учебное заведение, где процесс обучения будет теснейшим образом увязан с астрологическими прогнозами относительно каждого ребенка. Не вдаваясь в подробности, замечу лишь: это дало определенные результаты. Дети ХОТЯТ учиться, потому что мы знаем – чему и в какое время необходимо учить. Случайностей в «Звездном часе» не бывает. И наконец...
– Давайте зайдем с другого конца, госпожа Коушут: зачем вам понадобилось столь настойчиво приглашать в мектеб... внучку достопочтенной Бобовай? Не удивительно ли? – едва девочка вошла на вашу территорию, как вместо всеобщего апофеоза начался всеобщий катаклизм! Что вы на это скажете?
Хайль-баши замолкает, но отзвуки его вопроса еще бродят по учительской комнате, натыкаясь на стены.
Господи, о чем они говорят?!
Доктор Кадаль беспомощно глядит на Равиля – атабек молчит и дергает себя за бороду; на Рашидика – друг детства уставился в пол... ах да, он ведь тоже из мектеба, из шайки здешних хакимов-затейников! Все они одним миром мазаны! И болтливая администраторша, и Рашидик, и шизофреник-надим – вот он, пророк «Звездного часа», смеется и обнимает за плечи старушку...
Не сразу Кадаль понимает, что смотрит на вынутую из кармана фотографию.
Крупные, слегка рыхлые черты надимова лица плывут, смазываются, пьяный ретушер чертит поверху кисточкой – крест-накрест, крест-накрест...
Через мгновение Кадаль – ВНУТРИ.
Он никогда раньше не попадал в сознание человека, находящегося без сознания.
Присутствие походило на присутствие вора в оставленном хозяевами доме. В сравнении крылся неприятный намек, словно ты случайно погладил по голове встречного ребенка, просто желая поделиться хорошим настроением, а подозрительная мамаша громогласно обвинила тебя в педофилии. До сих пор Кадаль растворялся в личности пациента, одновременно оставаясь самим собой; сейчас же он был
