первыми саблями среди Блистающих – но между собой они были примерно равны, что затягивало Беседу.
Только они не Беседовали.
Еще я заметил, что почти прямой Пояс Пустыни наверняка предпочитает пешие Беседы, а его нынешний Придаток Эмрах – конные, и из-за этого их совместные действия были чуть-чуть менее успешными, чем хотелось бы. Как же я раньше этого не заметил? Ах да, раньше я был внутри Беседы, а теперь – снаружи...
Только это не было Беседой.
Сам Эмрах низко приседал, широко расставив кривые ноги, и передвигался короткими резкими прыжками, норовя зацепить концом Маскина Тринадцатого руки Фаризы или дотянуться до ее лица; сама же Фариза непрерывно кружила вокруг ит-Башшара, а вокруг легкой на ногу Фаризы, похожей на язык пламени, непрерывно кружилась бешеная Кунда Вонг, сбивая в сторону гневно звенящего Пояса Пустыни и стараясь прорваться поближе к Эмраху, где ее подвижность давала Кунде некоторое преимущество.
Звону было – хоть уши затыкай...
И все-таки не хотел бы я оказаться на месте Эмраха! То есть окажись я все же на его месте, все пошло бы совсем по-другому – это без ложной скромности, да и какая тут скромность, когда знаешь цену сам себе и не стесняешься сказать: да, этот товар по мне, а вон тот – нет, не сегодня...
А Эмрах – он к себе еще не приценился. Месть местью, а ему – несмотря на его новую Тусклую выучку – всякий раз приходилось, нанося очередной удар, ломать въевшееся в плоть и кровь Мастерство Контроля. Слишком давно был убит Кундой и Фаризой его друг, прошлый Придаток Маскина, и первая всесокрушающая ярость прошла, так что теперь удары Эмраха и Пояса Пустыни зачастую шли не от души.
От ума они шли, от понимания значимости поединка, от осознания реальной опасности... потому и запаздывали самую малость – только здесь счет и шел на такие малости!
Зато Фариза и Кунда – обе они не грешили излишней рассудительностью, и рубили от всего сердца, ничем не руководствуясь, ничего не опасаясь и ни о чем не думая.
И я совершенно не удивился, когда лезвие Кунды полоснуло-таки по правому плечу ит-Башшара, и Пояс Пустыни, прервавшись на полувзмахе, вылетел из ослабевших пальцев и, ударившись об одну из колонн, упал на пол.
Зато я удивился тому, что сделал в следующее мгновение я сам.
Моя левая рука выхватила из-за пояса Обломка, и я швырнул его в Фаризу. То ли мне попросту повезло, то ли Обломок оказался мастером почище метательных ножей из Фумэна – но он ударил Фаризу точно в запястье, и Кунда Вонг – уже готовая опуститься на бритую макушку Эмраха – последовала за Поясом Пустыни, рухнув прямо на него и громко лязгнув от возмущения и обиды.
В два прыжка я оказался рядом с бойцами и первым делом поднял умницу Дзюттэ.
Обнаженный Единорог уже чутко подрагивал в руке аль-Мутанабби.
– Прекратить! – загремел я на весь зал. – Все, хватит! Наигрались...
Я переоценил свои способности отдавать приказы. И недооценил змея гордыни, свившего свои кольца в Эмрахе и Фаризе. Потому что Фариза, вооруженная только своим дурным характером, кинулась на меня, и я едва успел оттолкнуть ее, помня о Блистающих у меня в руках, но совершенно забыв о латных перчатках – так что несчастная Фариза, задохнувшись, отлетела назад и была поймана недремлющим Косом за отворот халата.
Эмрах, чья рана оказалась неопасной, уже успел к тому времени поднять Маскина, и мне пришлось уходить от них на шаг, потом еще на один шаг; а после опомнившиеся Тусклые кинулись на помощь Тринадцатому, но их встретил Кос с Заррахидом в одной руке и с Саем – в другой, Асахиро с Но-дачи и рычащая Фариза с дымящейся жаровней в руках...
Последней, по-моему, было все равно с кем драться, лишь бы драться. Я, конечно, имею в виду Фаризу, а не жаровню.
– Не убивайте! Не убивайте их! – надсадно кричал я, принимая на Обломка чей-то меч и чувствуя, что шут с трудом удерживается, чтоб не сломать изумленно скрежещущий клинок. – Не убивайте...
По панцирю вскользь прошлось острие копья, я подпрыгнул, пропуская чужой топор, мелькнувший у самого пола; дальше я увидел совсем незнакомое лицо, потом второе – и обе мои руки в наручах и латных перчатках опустились на эти лица.
Да, чуть не забыл – вдоль предплечья правой еще лежал Дзюттэ.
– Не убивайте! – еще раз крикнул я и оказалось, что я кричу в полной тишине.
Ну не то чтобы совсем в полной – но все-таки...
У моих ног стонали двое неудачливых батинитов – тот, по кому попала рука с Дзю, стонал значительно громче – чуть поодаль Кос сидел верхом на еще одном пострадавшем за истину Батин, запрокидывая ему голову при помощи Заррахида; острием Сая ан-Танья легонько покалывал своего подопечного в затылок.
Асахиро с Но загнали сразу троих в угол между стеной и крайней колонной – вся троица была вооружена короткими Блистающими (пара кинжалов и один широкий меч локтя в полтора), так что длины Но-дачи и выражения лица Асахиро вполне хватало, чтобы никто и не пытался покинуть спасительный угол.
Хуже пришлось тому ревнителю Сокровенной Тайны, по кому попала жаровня Фаризы. Впрочем, нет – хуже всех пришлось жаровне, чинить которую сейчас не взялся бы и самый трудолюбивый мастер.
Еще четверо батинитов, тяжело дыша, сгрудились поодаль, но нападать не пытались. Я оглядел валявшихся на полу Блистающих, отметил, что все они живы, и перевел взгляд на старика и седую женщину.
Они по-прежнему не двигались с места.
И все так же неподвижно наблюдали за происходящим двуручная секира-юэ и двухконечное копье.
