замечательным Чань-бо, свободным от тряпок!
Весьма любопытная компания!
– Зачем вы явились? – глухо спросил Вардан Сач-Камал. – Не вовремя пришло вам это в голову!.. ибо сегодня ночь жертвы Прошлым богам.
– Жертва принесена! – резко прервал его Лян Анкор-Кун, и я невольно вздрогнул. Я и не предполагал, что Лян умеет ТАК говорить.
– Жертва, старик, как бы ты ни называл ее, уже принесена! Ниру, расскажи им...
Измученная женщина обвела нас взглядом – признаюсь, мне стало не по себе – и вдруг из этих остановившихся глаз обильно хлынули слезы.
– Я... я видела, – захлебываясь рыданиями, бормотала она. – Они... они всех убили! Всех! И сожгли... деревню... я видела, я все видела!.. Я была на скалах... двое пришли в скалы за мной. Это не люди! Это бешеные волки! Я убила двоих... волков, не людей!.. лошадь... лошадь...
И она буквально сползла на пол по полированной стене, закрыв лицо руками.
Матушка Ци тут же бросилась к ней и начала успокаивать, а Чандра-Дэв выступил вперед, обнажив меч Кханду.
– Эта женщина – знахарка из деревни Сунь-Цзя на северо-западной границе Мэйланя, что в дне пути от песков Кулхан. Сегодня вечером она объявилась у моего дома. Я знаю ее – она вылечила моего сына от падучей. Говорит, сутки скакала, загнала коня – но добралась. Во дворец идти не решилась – побоялась, что не пустят на ночь глядя. Вот и пришла к первому из старейшин Совета, кого знала. То есть ко мне.
Чандра нервно облизал губы.
– Какие-то... чужаки (наверное, сперва он хотел сказать «люди») уничтожили ее деревню. Всю. Жителей убили, дома сожгли. Понравившееся оружие унесли, остальное сломали и утопили в колодце. Ниру в скалах собирала целебные травы – и оттуда видела это. Ее муж и сын погибли. Двое чужих забрались в скалы, она метнула в них ножи, забрала одну лошадь и поскакала в Мэйлань...
«Она смогла убить! – думал я. – Ну да... она же видела гибель деревни... а метательные ножи – они вообще не Беседуют, они Говорят по очереди, а на турнирах летят свободно – и в полете Мастерство Контроля совсем другое... Но – она сумела!.. чему ты радуешься, Чэн-дурак?! Чему ты радуешься?!.»
– ...они пришли ко мне за советом, – это говорил уже мой родич Лян. – А какой я им мог дать совет?! И тогда я вспомнил о тебе, Чэн. Ты уже сталкивался с людьми... с людьми, которые убивают. И я подумал... подумал, что ты возможно – возможно! – найдешь нужное решение. Дома мы тебя не застали, а у ворот встретили Матушку Ци...
– И в итоге нам пришлось ей все рассказать, – хмуро пробормотал Чандра, косясь на старуху. – Иначе бы не отвязалась! Впрочем, она и так не отвязалась...
Ах, как я понимал Чандру!
– Вовремя меня встретили благородные господа! – немедленно подала голос Матушка Ци. – Ах, вовремя... иначе кто бы им показал сюда дорогу? – а я сама-то дороги не знала, откуда мне дороги всякие знать, к разным залам тайным, где многое по ночам творится... да только сердце бабке подсказывало, сердце глупой вещало, куда господин Чэн отправился, сердце подсказывало-вещало, вот и вела я, дура старая, и показывала...
– И вела, и показывала, – подтвердил мрачный Чандра. – И откуда только знала?!.
Похоже, источник осведомленности Матушки Ци оставался загадкой для всех, а старуха отнюдь не спешила просветить собравшихся на этот счет.
Я посмотрел на источник – на Чань-бо, невинно мерцающего лопатой-лезвием и полумесяцем. Видимо, старейшины-Блистающие не хотели, чтобы в роду их Придатков сохранялось знание о клятвопреступлении – а старейшины-люди и вовсе мечтали стереть память об этом – так что ни Лян, ни Чандра-Дэв о тайном зале и жертве Прошлым богам знать ничего не знали (в отличии от Кханды и Скользящего Перста).
А если и знали – то так, как знают легенду.
Другое дело – Чань-бо, если его и впрямь оставили молчаливым свидетелем, следящим за самоубийствами старейшин-Блистающих. Тогда в роду его Придатков сохранялось и знание, и память, и все, что нужно!.. не зря старуха прошлым эмирата интересуется...
Или остается предположить, что Матушке Ци второй век пошел. Хорошо сохранилась, однако, больше семидесяти никак не дать!..
– Это Шулма, – негромко, но так, чтобы все слышали, сказал Асахиро Ли.
– Это Шулма, – так же негромко прозвенел Но-дачи.
Мало кто из людей и Блистающих понял их. Одни не знали. А другие, возможно, делали вид, что не знают.
И тут заговорил старый Вардан Сач-Камал, Сайид-на, Глава Учения Батин.
– Люди отвергли Истину. Люди перестали приносить жертву Прошлым богам. Люди – забыли. Поэтому Прошлые боги сами напомнили о себе. Нет, Чэн-в-Перчатке, мы не сойдемся с тобой в поединке, ибо жертва принесена. Большая жертва. Первая из многих, заставящих нас повернуться лицом к Истине...
– Хорошо, Сайид-на, – кивнул я, думая о своем. – Жертвы, жертвы... много будет жертв. Чтобы их было меньше, я должен встретиться с Истиной лицом к лицу. Поэтому я попрошу тебя об одной услуге. Не сочти за труд и поставь свою секиру вон в тот угол... Ладно?
Сач-Камал удивленно посмотрел на меня, но, тем не менее, степенно прошел в указанный угол и аккуратно прислонил к стене свою двуручную секиру.
Я посмотрел на седую женщину с копьем, которая так за все это время и не двинулась с места.
– А вы – свое копье. Прошу вас!
