подсказать...
– Нет уж, погоди, – вслух сказал я, прекрасно понимая, что без помощи Единорога Обломок меня не услышит, а услышав – не поймет. – Дай-ка я сам сперва разберусь, что к чему... сам.
В общем, при определенной сноровке дело оказалось не очень сложным. Я еще раз мысленно представил, как увесистый Обломок вращается вокруг моего запястья, как после четверти круга я прихватываю большим пальцем его гарду-лепесток, удобная у тебя гарда, шут, зря над ней Кабир смеялся, дураки они все! – и к концу оборота Дзю уже...
– Ну, теперь давай, шут! – выкрикнул я.
...и через мгновение лихо крутанувшийся Дзю уже лежал вдоль моего предплечья, лязгнув о металл поручня... или наруча, или как там этот железный нарукавник называется.
– Молодец, – прошептал я, имея в виду то ли себя, то ли Обломка, то ли нас обоих вместе.
Продолжая крутить Дзюттэ, то и дело меняя хват, я прикидывал, как можно на Обломка – вернее, на руку, защищенную им, – ловить чужой клинок. Получалось, что ловить можно по-всякому и довольно неплохо. На такой толстый брусок (прости, Дзю!) и Гвениля поймать не страшно, если вовремя спружинить.
Главное – чуть проскальзывать во время столкновения, и тогда бьющий клинок вполне способен застрять между Дзю и лепестком его гарды. А там – резкий рывок с поворотом, и Блистающий вылетает из рук, его держащих, или...
Или одним Блистающим в мире становится меньше. Был бы жив Шото, он бы со мной согласился.
...Я поймал себя на том, что понятия мои и Единорога так тесно переплелись в моей голове, что я сам путаю их и не замечаю этого. Говорю «Гвениль», а представляю себе Фальгрима, и Беловолосый настолько сливается в моем мозгу со своим двуручным эспадоном, что мне, в общем-то, уже все равно – как называть получившееся двойное существо.
Опять же Кос с его Заррахидом... наши отставные дворецкие. И не только они...
Я отругал себя за посторонние мысли – думать о чем угодно я могу позволить себе только с Единорогом, да и то не всегда – и продолжил изучать Дзюттэ. Нет, не изучать – знакомиться; и не я с ним, а мы друг с другом. На равных. Это я чувствовал и без Единорога.
М-да, если со-Беседник вовсе не со-Беседник, а враг, и не имеет никакого желания останавливать свой удар – то такой вот Обломок для человека с незащищенными руками просто находка! Чуть ли не отец родной, благодетель и спаситель...
И при этом палач для Блистающих!
А ведь ты не мог не знать этого, шут... Ты обязан был это знать. В какие ж времена тебя ковали, для чьих рук?! Сколько тебе лет, Дзю?
«Сколько тебе лет, Дзю? – эхом отдался у меня в сознании голос Единорога, очень похожий на мой собственный, и я ощутил, что стальные пальцы крепко сжимают рукоять. – Сколько?»
– Много, – глухо буркнул Дзюттэ, и его ответ был подобен скрежету клинка о наруч. – Много мне лет. Слушай, Единорог, а ты действительно... ну, ты и вправду с ним, со своим... разговариваешь?
По-моему, он хотел сказать «со своим Придатком», но поостерегся.
– Да, – коротко отозвался Единорог-Я.
– А сейчас... кто из вас спрашивал, сколько мне лет?
– Не знаю, – задумчиво прошелестел Единорог-Я. – Кажется, оба. А какая разница, Дзю?
– Разница? – медленно протянул Обломок. – Не в разнице дело... А он один – Чэн твой – может мне что-нибудь сказать? Пусть через тебя, но – один?
«Скажешь? – беззвучно обратился ко мне мой меч и с готовностью расслабился, пропуская меня вперед. – Давай!..»
– Я... – начал было я и почувствовал, как шорох клинка в ножнах, еле заметное покачивание, трепет кисточек – как все это становится речью, словами, понятными и доступными нам: Единорогу, Обломку и мне.
– Я... мне... очень жаль, Дзю, что Наставника убили. Честное слово, просто очень жаль. Если б мы с Единорогом знали тогда... если б мы понимали!..
Ну вот, как с покойным Друдлом говорю! Косноязычным становлюсь, слова все куда-то разбегаются, и чувствую себя уже и не дураком, а полным недоумком. До каких пор это будет продолжаться?!
– Спасибо, – очень тихо и серьезно произнес Дзюттэ Обломок, и еще раз провернулся у меня в руке. – Спасибо и... завидую. От души.
А потом добавил более привычным тоном:
– Везет же дуракам! Правда, не всем. Ну тогда не вцепляйся в меня на перехвате со всей дури, я ж тебе не кебаб недожаренный...
И я кивнул, вняв дельному совету. Действительно, теперь перехват получался куда легче (я бы даже сказал – изящнее), и Дзю почти без лязга сам ложился вдоль предплечья, а когда было надо – стремительно бросался вперед, заклинивая невидимого Блистающего, уводя его в сторону, вырывая из чужих пальцев...
Я и сам не заметил, как в правой, железной руке у меня оказался Единорог, и в свете выкарабкавшейся наконец из-за облака луны тусклым маревом развернулись «Иглы дикобраза»; длинные уколы и кистевые удары Единорога сменялись короткими и азартными всплесками Дзюттэ, и все получалось само собой – хотя в каноне ничего подобного и близко не было.
Похоже, все в порядке. Ну, не то чтобы совсем в порядке – воду из этого колодца можно еще черпать и черпать, добраться до дна, пробить его и черпать снова – но для первого раза все складывалось достаточно неплохо. А о том, что на мне доспех, я вообще напрочь успел забыть...
