Мой дворецкий.
В смысле – меч моего дворецкого.
А точнее – дворецкий моего меча и меч моего дворецкого.
А еще точнее – бывший дворецкий... и так далее.
– Ну вы даете! – восхищенно заявил Заррахид, в последний раз звякнув о зерцало доспеха, отчего лоск столичных манер как-то совершенно слетел с эстока. Я еще подумал, что такая перемена вообще невозможна – если сравнить наших дворецких до и после увольнения – но мне ли говорить о невозможном...
– Ну вы даете! Это ж надо было так ему набалдашник заморочить! А он вам все и выложил!.. Молодцы, право слово!
Едва я понял, что практичный эсток убежден, будто все это время хитрый Единорог не своим голосом дурачил легковерного Сая, как еще один голос чуть окончательно не свел меня с ума.
– Может, за лекарем сбегать? – поинтересовался этот голос. – С кем это ты разговариваешь, Чэн? Ушастый демон У привиделся?
– Я? С кем это я разговариваю? – это было первое, что пришло мне в голову.
– Вот об этом я тебя и спрашиваю! Сидишь тут уже битый час и бредишь с открытыми глазами... Бормочешь что-то о каких-то Блестящих, как ты им зачем-то свою железную руку протягиваешь, от имени человечества!.. Ну и в том же духе. Я, конечно, понимаю – ночью мало спал, бабка эта вредная... Так за лекарем идти или уже не надо?
Ну вот! Оказывается, общаясь с Блистающими, я кое-что проговаривал вслух. И участливый ан-Танья решил, что у меня не все в порядке с головой... Впрочем, еще недавно я и сам бы так решил.
Кажется, опять придется убеждать. Причем обоих одновременно. Та еще парочка – Кос с Заррахидом... один другого доверчивей.
И я заговорил, тяжело вздохнув. Вслух – для ан-Таньи; и через Единорога – для Заррахида. Я часто запинался, пытаясь говорить то попеременно, то сразу для обоих; очень хотелось раздвоиться. Может, выпить жбан-другой и глянуть в зеркало – а вдруг раздвоюсь?
Чего на свете не бывает!
Выглядел наш разговор примерно так...
– Кос, не надо лекаря. С головой у меня все в порядке. И то, что ты слышал – это не бред. Я действительно разговаривал с Блистающими. Кто это такие? Это наше оружие... ( – Нет, Заррахид, это не Единорог. Верней, не только Единорог. И вообще – завей гарду веревочкой и слушай, не перебивая, когда тобой люди говорят! Лю-ди! Кто такие? Ну, Придатки ваши...) Нет, говорю, лекаря не надо! Да, и твой эсток – тоже! И нечего на меня так сочувственно смотреть! Ох, зря я тебя уволил, зря... так бы просто приказал – и ты бы поверил!.. ( – Тьфу ты пропасть, легче троих Саев убедить, чем одного такого недокованного эстока... и не надо только начинать про кузницу, где можно без хлопот подлечиться! Никому твоя кузница...)
– Еще бы! – вмешался Обломок. – А все потому, что он тупой!
– Это я тупой? – возмутился Заррахид. – Это ты тупой!
– А вот и нетушки! – возрадовался Обломок. – Я с первого раза понял. А ты – нет! Так что все вы тут тупее меня! Кроме, разве что, Единорога. Он такой же. Как я. Острый!..
– ...да нет, Кос, не пил я тайком! Вместе ж чай хлестали! Ох, в священный водоем тебя! – не пил, говорю! Мне, чтоб до видений допиться, сам знаешь, сколько надо! Правда, меньше, чем Коблану – тому вообще... ладно, не о том речь. Живые они, говорю тебе, живые, хоть и железные! Дался тебе этот лекарь!.. ( – Эй, Зарра, это я, Чэн! Да плевать мне, что ты не веришь... я и сам уже ничему не верю. Ты знаешь, твой Кос и впрямь – Придаток! Давай я тебе другого подыщу, не такого упрямого... Не хочешь? Ну как угодно...) Не веришь, Кос-упрямец?! Ну я сейчас тебе докажу! ( – Заррахид, а вот он говорит, что ты – железо! Да, и все. Правильно, я бы тоже обиделся. Слушай, а ты про Коса что-нибудь такое знаешь, чего никто больше не знает? Нет, про его дедушку не надо, давай про Коса... ага, сойдет... так... ну да?! Прямо тобой и лупил?! Молодец, Зарра, так их, Придатков этих недоверчивых!..) Вот ты, Кос, помнишь, как в детстве, лет эдак в восемь, ты чуть эсток свой не сломал?! А вот знаю-знаю... ну и что, что меня тогда на свете не было? Мне твой эсток и рассказал! Ты еще загнал Заррахида в щель в каменном заборе, вытащить не мог и полчаса рыдал на весь двор, пока отец твой не пришел и по заднице тебе не надавал! Вытащенным эстоком. Плашмя... (Слушай, Зарра, а какой Придаток был лучше – Кос наш, отец его или дед? Ну понимаю, что смотря в чем... Это хорошо, что Кос. Ах, он на деда похож!.. вот и я было решил, что на деда, только на моего. Ты помнишь, как он во дворе ночью и с Саем в левой руке прыгал? Еще бы не помнишь... говоришь, что иначе неудобно было бы... ладно, давай об этом после...) Ну что, Кос, съел?!. Лекаря случаем позвать не надо?!
– Бросьте меня в священный водоем! – только и смог произнести потрясенный Кос.
И с неподдельным страхом посмотрел на собственный меч.
Последним неверующим в нашем обществе оказался Заррахид. Его убеждали уже все вместе. К этому делу присоединился даже новообращенный Сай Второй, а Кос – дослушав историю Сая в моем вольном пересказе – воспылал к Саю необоримым сочувствием и сообщил через Меня-Единорога своему несгибаемому эстоку несколько таких интимных подробностей их совместной жизни, что упрямый Заррахид мигом отказался от идеи ржавых гард и мозгов, и понял, что никто над ним смеяться не собирается.
Хотя смеяться-то как раз смеялись. Особенно Обломок, чьи язвительные замечания сыграли не последнюю роль в деле приобщения Заррахида.
Признаться, нелегкое это дело – убедить хоть человека, хоть Блистающего в чем-то, во что он упорно не хочет верить. Особенно, когда все используют тебя, как переводчика, а ты еще норовишь и от себя пару слов вставить. Хорошо шулмусам – у них, говорят, оружие безмозглое...
В конце концов я от них сбежал – ужинать, поскольку обед мы давно пропустили – а Кос вскоре присоединился ко мне, оставив Заррахида с его собратьями-Блистающими. У него (у Коса, а не у Заррахида) голова шла кругом, и он в течение ужина основательно прикладывался к кувшину для восстановления душевного равновесия. У меня в мозгу тоже непрерывно звенели голоса перебивающих друг друга Блистающих, так что по части кувшинов я не отставал от ан-Таньи, и в итоге у нас головы снова пошли
