ламп. Через час дали свет, и сидящие на террасе начали недовольно щуриться. В начале разговора Пол говорил о мифах своего народа слегка скованно, но, не обнаружив никакого пренебрежения со стороны берлинского профессора, стал более разговорчив. Он объяснил разницу между «моолело» – сказаниями о деяниях богов – и «каао», историями о людях, какие рассказывают ночами у костра. Рассказал он и об иерархии гавайских сверхъестественных существ: «аумакуа», или главные боги, «капуа», их дети, жившие среди людей подобно Гераклу и другим греческим героям, «акуа капу», обычные духи, которые пугали людей и насылали на них несчастья, и, наконец, «акуа лии», завершающие сложный гавайский пантеон души деревьев, источников, облаков и всех других природных явлений.
– И все это связано с маной, – сказал Пол, делая глоток кофе. – Охраняет ману, похищает ее или открывает новые ее источники.
– Власть, – сказала внимательно слушавшая Корди.
– Да. Власть над собой. Власть над людьми. Власть над силами природы.
– Ничего не изменилось, – грустно сказала Корди вместо обычных шуточек.
Официантка, полногрудая гавайка с этикеткой «Бетти», пришпиленной к ее муумуу, спросила, хотят ли они десерт. Пол и Элинор отказались, а Корди, согласившись, выслушала нескончаемый перечень, состоящий в основном из кокоса в разных видах. Она выбрала простое мороженое, и ей принесли вазочку… с кокосовым наполнителем. Элинор пожалела, что не заказала того же, но официантка уже ушла. Она спросила:
– А как выглядел этот Ку?
Пол отставил кофейную чашку.
– Ку был богом войны древних полинезийцев и приплыл на острова вместе с ними. Ему приносили человеческие жертвы. Людям он являлся в разных обличьях.
– И в собачьем? – спросила Корди, облизав ложку.
– Да. Особенно часто. Вы думаете, это его мы видели сегодня? – Он сам улыбнулся нелепости такого предположения.
– Конечно, – сказала Корди без улыбки.
– Тогда вынужден вас разочаровать. Ку – во всяком случае, его собачье воплощение – был убит верховным вождем Полихале много веков назад. Части его тела превратились в камни, и их до сих пор можно увидеть в Оаху.
– Можно убить собаку, но убить бога нельзя, – сказала Корди, доедая мороженое. На верхней губе у нее остался белый след.
Пол посмотрел на Элинор:
– Думаю, Вольтер и Руссо с этим бы не согласились.
Элинор вместо ответа спросила:
– Ку, когда умер, попал в царство Милу?
Пол пожал плечами:
– Некоторые кахуна, жрецы, так считают.
– Но в Милу обитают души людей?
– Да.
– И там же находятся капуа и моо?
– Про капуа я говорил. Но не помню, чтобы я упоминал моо.
– А кто это? – тут же спросила Корди.
– Моо – это очень опасные демоны, – ответил Пол. – Они имеют власть над природой и могут принимать разные обличья. Капуа и моо оказались в царстве Милу после кровавой битвы с Пеле.
Едва он произнес это имя, за окном полыхнула ослепительная молния. Все трое улыбнулись.
– Ну хватит, – сказал Пол, оглядев пустой ланаи. – Пора уходить, скоро закроют. Хорошо хоть электричество дали. Вы еще не раздумали идти в катакомбы? – обратился он к Корди.
– Нет.
– Элинор, а вы идете с нами?
– Думаю, нет. Я пойду к себе в хале.
Пол показал пальцем на стену дождя:
– Вы живете на южной стороне?
– Да. За бухтой и маленьким прудом, – ответила Элинор, думая, что же предложит ей куратор.
– Вы можете взять зонтик, но советую лучше пойти с нами. Один из выходов катакомб находится совсем недалеко от вашего хале.
– Не знаю… – начала Элинор.
– Пойдемте, Нелл, – прервала ее Корди.
– Что ж, если это короче…
– Короче, – сказал Пол Кукали. – Мы с миссис Стампф проводим вас до дому и вернемся в Большой хале. А по пути посмотрим катакомбы.
Они вышли, попрощавшись с Бетти и метрдотелем. Дождь за открытой стеной вестибюля лил вовсю. На лифте они спустились в подвал, и Пол подвел их по длинному спуску к двери с надписью «Служебный вход». Он сунул в отверстие свою карточку, засветился зеленый огонек, и дверь открылась.
– Что это за чушь насчет эвакуации Пеле? – проревел Трамбо в телефонную трубку доктору Гастингсу.
Голос ученого был усталым:
– Я просто прошу, чтобы вы оценили ситуацию и приняли разумное решение. Власти уже предупредили администрацию курорта Кахуку…
– Это же на юге.
– Да, но открылись старые трещины, которые могут направить лавовый поток на север до мыса Кеанануионана.
– Все равно это южнее, – не сдавался Трамбо.
– Каждый поток может вызвать побочные явления в месте прохождения. Напомню вам апрель тысяча восемьсот шестьдесят восьмого, когда весь этот район оказался жертвой цунами, лавового потока и катастрофического оползня на разломе Хилина-Пали…
– А я вам напомню, что мне плевать, что там было в тысяча восемьсот гребаном году! Я хочу знать, что будет сейчас.
Наступило долгое молчание, и Трамбо решил даже, что старик-вулканолог повесил трубку. Потом он заговорил снова:
– В тысяча восемьсот шестьдесят восьмом все начиналось очень похоже. Периодические извержения Мауна-Лоа и Килауэа с отголосками по всему юго-западному разлому. Миссионеры, жившие как раз там, где находится ваш курорт, сообщали, что земля перекатывалась у них под ногами, как морские волны. На Южную Кону обрушился оползень, который меньше чем за три минуты снес все находившиеся там поселения. Тут же на побережье нахлынули волны высотой до шестидесяти футов и смыли в море все, что осталось. Пять дней спустя началось новое извержение, и неожиданно на месте нынешнего Кахуку открылась трещина, извергающая лаву.
– И что? – мрачно спросил Трамбо. – Каков ваш прогноз?
Вулканолог вздохнул:
– Рекомендую эвакуировать курорт.
– Почему мне не сказал этого губернатор?
– Губернатор боится вас, мистер Трамбо. Он не скажет вам того, что вы не хотите слышать.
– Но вы же не побоялись.
– Я ученый. Это моя работа – собирать новые данные и делать из них выводы. А ваша работа – беречь жизни ваших туристов и персонала.
– Я рад, доктор Гастингс, что вы понимаете, кто за что отвечает.
Вулканолог откашлялся.
– Но я должен предупредить – если будет доказано наличие угрозы для берега Коны, я обращусь в прессу.
Миллиардер прикрыл рукой трубку и выругался. Потом заговорил снова:
