Колин вспомнил, как она охнула, натирая мазью спину Анабеллы.
– Мина, ты обязана мне сказать, что ты увидела.
Глаза леди Фолкхем наполнились слезами, и, с трудом подбирая слова, она ответила тихим срывающимся голосом:
– Она… у нее шрамы на спине… ее беспощадно били розгами. Я заметила и сравнительно недавние, и очень старые шрамы… она, наверно, была тогда еще девочкой, – Мина стиснула руку Колина и с негодованием продолжила: – Кто-то издевался над несчастной женщиной с самого детства! Не забывай об этом, когда… займешься незаконченными делами.
Кровь ударила Колину в голову при мысли, что кто-то посмел ударить Анабеллу. Стиснув кулаки, он смотрел на Мину, боясь поверить услышанному.
– Сто тысяч чертей! Что за дьявол мог сотворить такое?
– Не знаю, она мне не сказала. Прошу тебя, не подавай виду, что тебе об этом известно – она просила меня молчать.
Колину невыносимо было думать, что Анабелла столько времени жила с этой страшной тайной, не смея ее никому доверить. Теперь ему становилось понятно, почему она готова была столь яростно обороняться, как только он приближался к ней. Жалость к девушке переполняла его, ледяными тисками сжимая сердце.
Ему нестерпимо хотелось узнать имя злодея и наказать его по заслугам. Но впрямую спрашивать об этом у Анабеллы он не мог, иначе ему не удастся получить ответы на другие вопросы.
– Да, еще одно, – Мина потянула его за рукав, отвлекая от мучительных мыслей. – Через некоторое время у нее может наступить реакция на мазь. Если это случится, бедняжке будет трудно заснуть.
Колин нахмурился:
– Как? Ты же говорила, что мазь безвредна.
– Да, так оно и есть, но… иногда бывает неприятное последействие… – она сунула ему в руку маленький мешочек. – Этот порошок поможет Анабелле задремать. Объясни, как им пользоваться, и уговори принять это снадобье, если ей вдруг станет не по себе.
Машинально сунув мешочек в висящий на поясе кошелек, Колин подивился иронии судьбы – снотворное не для кого-то, а именно для Анабеллы. Он посмотрел на Мину. Та явно собиралась что-то еще сказать, но не решалась. Колин вопросительно посмотрел на нее.
Мина смущенно отвернулась и прошептала:
– Будь с ней понежнее, Хэмпден, хорошо? – ее васильковые глаза лучились теплом и участием к Анабелле, с которой она познакомилась всего несколько часов тому назад.
Колин понял, что у Мины были весьма конкретные предположения по поводу его «незаконченных» дел. Услышь он подобное от другой женщины, то, несомненно, возмутился бы, но прямота и непосредственность жены его ближайшего приятеля давно приводили его в восхищение.
– Не беспокойся, я не причиню ей вреда. Мне хочется лишь услышать ответы на некоторые вопросы.
Мина посмотрела ему в глаза и улыбнулась:
– Я давно подозревала, что ты хороший человек, а теперь убедилась в этом окончательно.
Колину было очень приятно услышать эти слова, и он поклялся себе оправдать доверие Мины.
«Хороший человек не станет углубляться в тяжелое прошлое женщины, если не собирается принять на себя ответственность за нее», – подумал он.
Простившись с Миной, Колин пошел по направлению к дому. И чем ближе он подходил к дверям, тем яснее ему становилось, что эта ответственность может тяжким бременем лечь на его плечи.
12
Как клин вышибают клином,
Так и одна страсть вытесняет
другую.
Анабелла взволнованно ждала возвращения Колина. Сердце ее то замирало, то готово было вырваться из груди. Стараясь не думать о том, что ее вскоре ждет, она стерла с кожи остатки мази. Потом накинула на себя шелковое покрывало и подпоясалась широким кушаком. Получилось нечто вроде мантии, полностью скрывшей рубашку.
Почувствовав себя в таком наряде более уверенно, она открыла окно, чтобы выветрить запах снадобий леди Фолкхем. Однако, заслышав шаги Колина по лестнице, занервничала еще сильнее, чем когда ждала королевского посланника.
Колин вошел по-хозяйски без стука. Не повернув головы в его сторону, Анабелла растворила второе окно. Колин молчал. Она решила начать разговор с пустяков.
– Я открываю окна, чтобы избавиться от этого противного запаха. Боюсь, мои комнаты не скоро станут такими же, как прежде. Да и тело тоже. В жизни не ощущала такого гадкого вкуса во рту. По счастью, в кармане накидки должен оставаться апельсин.
– Как вы себя чувствуете? У вас ничего не болит?
Сочувственная нотка в голосе Колина растрогала Анабеллу, и она с улыбкой повернулась к нему. Однако улыбка тут же исчезла с ее лица – она увидела, что Колин снял пояс и камзол и положил их на кресло. Анабелла постаралась не замечать, насколько красив он был в жилете и белой рубахе… и насколько опасен.
– Кожа еще немного горит, но я стерла всю мазь, и скоро жжение прекратится. – Она не удержалась и
