Пемброук, не оборачиваясь, кивнул и быстро покинул кабинет.
Ван Дорн прошел к своему столу и снял трубку телефона. Набирая номер, он сказал:
— В прошлой войне радар засекал цель, когда она была в часе полета. Сегодня военные рады, если у них есть пятнадцать минут. Я дал им четыре часа форы. Остается молить Бога, чтобы они распорядились этим временем с толком. — Он начал говорить в трубку: — Это ван Дорн. «Мы прошли сквозь огонь и воду».
Абрамс отошел к стене с фотографиями и вновь принялся их рассматривать. Сзади к нему тихо приблизилась Кэтрин.
— Как насчет того, чтобы утром позавтракать в «Брасир»? — тихо спросила она.
— Не опаздывай, — ответил Абрамс.
Улыбнувшись, Кэтрин вернулась к сестре. Абрамс смотрел на снимки и не видел их. Он думал о другом. Он вспомнил родителей: как они с друзьями собирались в своей плохонькой квартирке, чтобы обсудить планы освобождения пролетариата. Он представил себе Джорджа ван Дорна, стреляющего на улицах Вены по будущим врагам. Он подумал о Джеймсе Аллертоне, который вот уже почти полвека служит другой стране, превратившись, наверное, в самого долгоживущего предателя. Послание Арнольда Брина, дневник Кимберли, люди, погибшие за последние дни… Он подумал: мертвое прошлое вернулось, чтобы забрать с собой живых и еще нерожденных.
Часть седьмая
Нападение
56
Клаудия Лепеску быстро шла по узкой тропинке, огибавшей обширный участок ван Дорна со стороны залива. Тропинка пролегала по самому краешку высокого скалистого берега. С расположенной выше по уровню лужайки ее окликнул мужчина. В речи его слышался явный британский акцент. Один из людей Марка Пемброука.
Клаудия сбросила туфли на высоких каблуках и зашагала по тропинке быстрее, стараясь не оступиться, чтобы не упасть со скалистого обрыва. Позади себя она услышала шаги. Преследователей было двое. Тропинка резко пошла под уклон. Клаудия побежала, все быстрее и быстрее, но споткнулась и упала. Те, кто шел за ней, услышали этот вскрик и направились к ней. Клаудия вскочила и снова побежала. Вскоре она оказалась перед высоким бревенчатым забором.
Прерывисто дыша, Клаудия уперлась руками в бревна. Она подняла лицо, и заостренные концы бревен показались ей на фоне темного неба клыками какого-то фантастического дракона. Клаудия прислонилась спиной к забору. Сверкнула молния, на мгновение осветив фигуры двух мужчин, стоявших на некотором отдалении. Один из них крикнул:
— Клаудия! Мы тебе ничего плохого не сделаем! Клаудия…
Раскат грома заглушил их слова.
Клаудия развернулась и нетвердой походкой пошла вдоль забора, но в нем, похоже, не было лазеек. Ей говорили, что она сможет перелезть через забор, поскольку на нем имелись горизонтальные скобы, но забор оказался вдвое выше нее, и такой вариант показался ей нереальным. Позади себя она снова услышала шаги.
Клаудия снова рванулась вперед и остановилась, чтобы перевести дыхание. Ноги у нее были порезаны, и она чувствовала, как кровь медленно пропитывает чулки. Ее черное трикотажное платье было порвано в нескольких местах, лицо и руки — исцарапаны. Пот лил ручьями.
Внезапно темноту разрезали два луча от фонариков. Клаудия быстро присела на корточки и спряталась за небольшой куст. Лучи обшаривали забор и заросли. Клаудия подождала, пока они минуют ее укрытие, затем поднялась и бросилась к забору. Она изо всех сил пыталась зацепиться руками за скобу, но та была слишком высоко, и Клаудия соскользнула вниз, ободрав при этом ладони.
— Ага, вот ты где! — Шаги стали приближаться.
Клаудия почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, соленый пот разъедает кожу губ.
— У меня оружие! — выкрикнула она. Шаги замедлились, фонарики погасли.
— Теперь окружайте ее! — раздался приказ.
Клаудия опять взглянула на забор. Типичная ограда из вестернов, и она подумала о лассо. Клаудия быстро стянула колготки, подняла с земли крупный камень, опустила его в один чулок, сделав узел, чтобы камень не выскользнул, затем бросила «лассо» через забор. Со второй попытки камень застрял между двумя бревнами. Клаудия натянула «лассо» и начала медленно взбираться на забор, упираясь в него догами и с усилием перебирая руками. Наконец одной ногой она нащупала скобу. Передохнув секунду, она поставила на скобу и вторую ногу.
Снова вспыхнули фонарики, луч света упал на Клаудию и остановился на ее лице. Кто-то выкрикнул:
— Стой, или мы стреляем!
Клаудия услышала, как резко передернули затвор. Из последних сил, подгоняемая страхом, она подтянулась еще немного и стала тяжело переваливаться через забор, чувствуя, как заостренные концы бревен вдавливаются ей в грудь и в живот.
Раздалось два хлопка. Стреляли из пистолетов с глушителями. Пули вонзились в нижнюю часть забора, разбрасывая вокруг щепки. Клаудия вскрикнула от страха, закрыла глаза и наконец перевалилась через забор. Она даже не поняла еще, что падает, и тут же больно ударилась о землю лицом и грудью. От неожиданности она на несколько секунд потеряла сознание.
Придя в себя, Клаудия услышала шум, доносившийся из-за забора. Она с ужасом подумала, что не смогла забрать с собой «лассо», и теперь преследователи воспользуются им. Она вскочила на ноги и пустилась бежать. Лунный свет освещал очертания невысокой каменной ограды русской усадьбы, от которой Клаудию отделяла полоса почти голой земли. Она прислушалась к шагам позади себя и побежала еще быстрее, забыв об израненных ногах. Обтягивающее длинное платье сковывало движения, поэтому Клаудия на секунду остановилась, чтобы задрать подол и заткнуть его за пояс.
Но люди Пемброука все же догоняли ее. Теперь они не кричали, не стреляли и не включали фонариков. Клаудия поняла, почему они опасались это делать: слишком близко от русских. Ограда приближалась: двадцать футов, десять… и вот она уже зацепилась за нее руками и легко перебросила тело на другую сторону.
Шум погони утих. Клаудия побежала медленнее, затем вовсе перешла на шаг.
Неожиданно со всех сторон ее осветили мощные снопы света. Голос рявкнул по-английски с сильным акцентом:
— Стой! Стой! Стреляю!
Клаудия замерла.
— Руки за голову!
Она подчинилась.
— На колени!
Она опустилась на колени, почувствовав мягкую влажную землю. Прожектора слепили Клаудию, и она закрыла глаза. Она подумала о смерти: наверняка у русских был приказ стрелять на поражение. Прошло несколько томительных секунд, потом она услышала над ухом щелчок взводимого курка.
Два человека из группы Пемброука, Камерон и Дэвис, затаив дыхание, стояли у низкой каменной ограды. Дэвис поднял прибор ночного видения с двадцатикратным усилением и прильнул к окуляру. Он покрутил настройку и пощелкал тумблерами.
