58
Том Гренвил считал себя компанейским человеком, однако он понимал, что в том мире, в котором он вращался, как бы невзначай оброненные старшими по положению людьми дружеские предложения на деле означают приказы. Как приказы его начальства, когда он был молодым лейтенантом военно-морского флота. «Желание капитана — приказ для команды». Поэтому, после того как Джордж ван Дорн заметил, что гольф не относится к числу видов спорта, которые он уважает, Том Гренвил бросил гольф, хотя и любил эту игру. Но ван Дорн не просто отвадил Тома от гольфа, он подсказал ему альтернативу. «Винтовки и ружья, а не клюшки для гольфа, — заявил он, — вот достойные мужчины орудия». И Гренвил занялся стрельбой.
А однажды, примерно год назад, за обедом, ван Дорн и О'Брайен спросили Тома, что он думает о прыжках с парашютом. Гренвил до тех пор думал об этом столько же, сколько о том, чтобы пересечь в бочке Ниагарский водопад, но с энтузиазмом ответил, что с удовольствием бы этим занялся.
Том Гренвил по понятным причинам всячески пытался улизнуть от эксперимента, однако быстро понял, что отвертеться ему не удастся. Он помнил, что бывшие сотрудники УСС когда-то активно прыгали с парашютом, а О'Брайен и вовсе занимался этим по сей день. В конце концов Гренвил убедил себя, что прыжки с О'Брайеном и его друзьями откроют новые возможности для карьеры, и стал прыгать. Судя по всему, О'Брайену, ван Дорну и другим старшим компаньонам решимость Тома понравилась. Теперь Гренвилу стало понятно почему.
Он огляделся в слабо освещенном пассажирском отсеке большого спасательного вертолета «Сикорский». Машина была оснащена поплавками и болталась сейчас в бухте у Лонг-Айленда. Старшим в отсеке был Барни Фарбер, старинный друг О'Брайена и ван Дорна. Компания Фарбера была расположена все на том же Лонг-Айленде и выпускала какую-то оборонную электронику.
На скамейке напротив Тома Гренвила и Барни Фарбера сидели два ветерана специальных операций: Эдгар Джонсон, отставной генерал воздушно-десантных войск, и Рой Халлис, бывший оперативник ЦРУ. Теперь-то Том Гренвил понял, что сегодняшняя операция задумывалась «стариками» давно. И естественно, что некоторые из них принимают в ней непосредственное участие. Том оглядел Джонсона и Халлиса. Хотя оба были ветеранами Второй мировой, но никак не выглядели на свои шестьдесят. Гренвил подумал, что, может быть, это их последний прыжок и последняя операция. Все же возраст берет свое. Том поймал себя на мысли, что слишком назойливо рассматривает Джонсона и Халлиса. Судя по всему, психологически они готовы к серьезной драке, чего Гренвил никак не мог сказать о себе. По правде говоря, его тошнило. Вертолет сильно раскачивался на воде. Ветер усилился, и волны били в корпус.
Чего-чего, а приступов морской болезни перед прыжками Тому еще не приходилось испытывать.
Кроме Фарбера, на скамейке рядом с Гренвилом сидели двое из команды Пемброука — Коллинз и Стюарт. В своей черной амуниции они выглядели зловеще.
Стюарт спросил Тома:
— Ты когда-нибудь прыгал ночью, парень?
По предложению О'Брайена Гренвил совершил ночной прыжок, но пока только один.
— А как же, — отозвался Том.
— Лучше, конечно, прыгать с обычного вертолета. А это амфибия. Да и погода сегодня жуткая.
Гренвил печально кивнул.
— В такую погоду прыгать с вертолета — все равно что с лодки в шторм. Его будет сильно бросать. Остерегайся несущих буев, смотри, чтобы тебя не ударило об них. Мне однажды пришлось наблюдать такое в Южной Атлантике.
Том снова кивнул. Понятно, что речь идет о Фолклендах.
— Парень сломал себе шею, — добавил Стюарт.
Гренвилу показалось, что желудок у него подтянулся к горлу. Хорошо хоть, под камуфляжной краской не разобрать было, какого цвета у него лицо.
Коллинз раскурил сигару, и дым заполнил кабину. Он заговорил с сильным ирландским акцентом:
— Если не сумеешь быстро свернуть парашют, парень, то такой ветер размажет твою задницу об землю.
Том кивнул совсем уже горестно. Фарбер прижал обеими руками наушники к голове, прислушался и сказал в микрофон:
— Понял. — Он встал и объявил всем: — Приказано вылетать.
Фарбер сунул голову в кабину пилота, хлопнул его по плечу и поднял большие пальцы обеих рук. Двигатель вертолета взревел.
Гренвил почувствовал, что его слегка прижимает к скамейке. Болтанка вдруг прекратилась. Том повернулся и посмотрел вниз через большое квадратное окно. Они уже поднялись на высоту сто футов.
— Чертова луна светит вовсю, а облака слишком тонкие, чтобы прикрыть машину. Они нас наверняка обнаружат, — крикнул Гренвилу Стюарт, перекрывая рев двигателя.
Том нервно потер лоб.
— И еще эти молнии. Ты никогда не видел, как молния убивает парашютиста?
— Нет.
— Что с тобой, парень? Я тебя не слышу.
Гренвил несколько секунд смотрел на Стюарта, потом в ярости закричал:
— Я говорю, я люблю прыгать ночью в такой ветер! Мне это нравится!
Коллинз взревел:
— Том, старина! После этой операции сделаем из тебя коммандос.
Том встал и направился к двери, цепляясь за поручни. Вертолет забирался все выше. Гренвил не хотел становиться коммандос. Все, чего он хотел, — стать старшим компаньоном в фирме, и он готов потрудиться ради этого. Но временами ван Дорн и О'Брайен требуют чересчур многого. А ночной прыжок на позиции вооруженного противника — это чересчур.
59
Джоан Гренвил вышагивала из угла в угол по маленькой подвальной комнатке, ярко освещенной лампами дневного света. Над ней находился закрытый теннисный корт, который раньше принадлежал имению Килленуорт, а ныне — местному отделению Христианского союза молодежи. Высокий забор с колючей проволокой отделял христиан от атеистов.
Джоан вспомнила, что, по словам Тома, ФБР якобы имело помещение в главном здании христиан, но она не видела здесь никого, кроме сотрудников УСС. Стэнли Кучик, развалившийся на большом деревянном ящике, пристально наблюдал за ней.
— Вы боитесь, миссис Гренвил?
Она метнула на него быстрый взгляд.
— В десятый раз, твою мать, повторяю, называй меня Джоан, и в пятый раз, твою мать, повторяю: да, я боюсь!
Стэнли никогда в жизни не слышал, чтобы взрослая женщина так ругалась. Его многое интересовало в Джоан Гренвил. Он искоса посмотрел на нее. Черное платье облегало ее фигурку. Он сказал:
— Вы можете оставаться здесь, а я сам со всем справлюсь.
Джоан заскрежетала зубами:
— Стэнли, прекрати вести себя со мной, будто я ребенок. Я уже взрослая и могу все делать так же, как ты, а то и лучше.
