– Хорошо. Сходите за Гансом.
Молодой стражник метнулся в коридор, послышался удаляющийся топот, словно неслась горная лавина.
– Унесите труп, – распорядился могучий воин. – Пусть о нём рокты позаботятся. И позовите служанок, больше бояться нечего. Забились в щели, как трусливые крысы.
Стражники кинулись исполнять приказ, двое подняли и, поругиваясь сквозь зубы, потащили убийцу. Вдруг раздался громкий хруст. Один из стражников поднял ногу и удивленно произнёс:
– Кажется, на заколку убийцы наступил.
– И правильно. Я слышал, что эти твари могут оживать.
– Чушь! – не очень уверенно сказал стражник, но на всякий случай хорошенько повозил ногой по остаткам заколки.
В дальнем конце коридора послышался женский визг. Вскоре служанки, подталкиваемые стражниками, испуганной стайкой вошли в комнату.
– Ну, где же целитель?! – почти крикнула Василика.
– Я здесь, госпожа.
В комнате вбежал худой юноша, одетый в щегольские чулки и камзол короткого покроя, на иноземный манер. Туфли с тупыми носами и на высоком каблуке вызывали неизменные улыбки. В таких только девушки ходят. Но Ганса это совершенно не смущало.
Худое узкое лицо, тонкие губы, огромный кадык на шее, водянистые, словно у рыбы, глаза, крючковатый нос – всё это делало его малопривлекательным. Никто из воинов не мог понять, отчего у Ганса не было недостатка в женском внимании. Что могло нравиться? Даже мечом толком рубить не может. Однажды взял в руки благородное оружие – так чуть ухо себе не отрезал. Смеху было!
Глядя на него, никто бы не сказал, что он царский целитель. Каким ветром его занесло в Моранское царство никто не знал, только любил его старый царь. Да и новый, недавно занявший трон, оценил умение лечить недуги.
Худой Ганс оказался не только хорошим целителем, но и покладистым человеком, так что легко прижился во дворце, и врагов у него было мало. С любыми хворями или ушибами шли к нему, и длинные холодные пальцы Ганса дарили избавление от боли.
Ганс подошёл к царевне, ловко огибая служанок, стражу, лужу крови и весь тот беспорядок, что творился в комнате.
– Вылечи сокола, Ганс. Его ранил убийца, дядя говорит, что на стилете был яд.
Ганс склонился над птицей, чуткие пальцы погладили перья.
– Ты герой, – тихонько пробормотал Ганс. Он поднял птицу на руки и направился к себе, где было всё необходимое для лечения. – Спас нашу юную госпожу. Но откуда ты взялся?
Целитель удивленно рассматривал птицу, что-то смущало его, а вот что, понять не мог.
Сокол же не пытался вырваться, словно понимал, что добрые руки не причинят вреда.
– Ничего. Вот вылечим тебя, будешь снова охотиться, бить птиц острыми когтями. А уж царевна не поскупится на ласку.
Рассвет серой дымкой вполз в комнату. Огонь в очаге давно погас, и Русак во сне зябко ежился. Рядом на столе спал ларг.
Солнечный луч упал на лицо Русака и озорно пощекотал. Слуга недовольно сморщился, но проснулся, потянулся и отправился во двор. За домом был колодец и старое крепкое ведро на длинной цепи.
Вода в колодце оказалась холодная, прозрачная. Русак жадно напился, поплескался, фыркая, как конь на водопое.
– Эх, хорошо! – радостно возвестил парень, возвращаясь в комнату. – А где хозяин? Слышишь, змей, наёмник возвращался? А то я уснул и не слышал.
– Я тоже спал, – ответил ларг, зевая во всю пасть. – Поищи на улице.
– Нет его там. Похоже, он не вернулся. – Русак обеспокоено посмотрел на стойку.
– Неужели волнуешься? Что же ты остался здесь, а не пошёл за хозяином? – съязвил ларг.
– Не люблю странных мест.
– А ещё потасовок, подземелий, палачей. Кто остался в лесу перед замком барона Сигурда и не решился идти на помощь хозяину? Ты, друг мой, самый обычный трус.
– Я трус?! – завопил оскорблённый целитель, набрал побольше воздуха, но поперхнулся и сник. – Да. Я трус. И что с того? Будто ты не боишься. Зачем я должен рисковать жизнью и соваться в драки, если могу тихо уладить дело?
– То есть спрятаться.
– Вовсе нет!
– Тогда пошли за хозяином.
Ларг соскользнул на пол и, шурша по полу, направился за стойку.
Змей обогнул её и нерешительно замер. Дверь, ведущая во двор, была по-прежнему открыта.
А двери в подвал не было!
На её месте была стена и полуразрушенные полки. Между ними колыхалась паутина, а в её центре, словно хозяин царства на устрашающем троне, сидел чёрный толстый паук. Мохнатые лапки чутко улавливали любое трепетание – так опытный царедворец держит все нити опасной интриги, немедленно отвечая на любое вторжение жестокой расправой. Чем-то паук напоминал старый высохший пень с толстыми корнями, которые когда-то питали могучее дерево.
Русак не сразу понял откуда послышалось удивленноё кряканье. Он даже представить не мог, что ларг может издавать такие звуки!
– А где дверь? – растерянно спросил парень.
Русак какое-то время тупо смотрел на стену, наконец крякнул ничуть не хуже ларга и потрогал полки.
– Настоящие... кажется... Что ж теперь? Нет больше нашего хозяина?
– Это для тебя он хозяин, – задумчиво сказал ларг, думая совершенно о другом.
Русак прав. Ночью дверь была вот тут, тяжелая, крепкая, и вела прямо в подвал. БЫЛА! А при дневном свете испарилась ночным мороком!
Русак для верности ещё и по стене постучал. Посыпалась мелкая труха. Звук раздался глухой, стена явно была сплошной.
– Подождём ночи, – решил ларг. – Если с приходом тьмы дверь не появится, значит надо его спасать.
– Но-о-о-чи! – протянул слуга. – А есть что будем? И где ты его искать собрался?
– Слушай, человек, как ты жил до встречи с наёмником? Где брал еду?
– Тебе рассказать со всеми подробностями? – осклабился целитель.
Но ларг не собирался выслушивать историю Русака и поспешил покинуть комнату.
– Куда ты? А я?
Подавив вздох, Русак оглядел пустую комнату и пошёл вслед за ларгом.
– Сокол выздоравливает? – Василика жадно кинулась навстречу вошедшему целителю Гансу, на руке у того сидела птица.
– Конечно. Он хорошо выспался, и раны заживают быстро, даже слишком.
– Это же хорошо.
– Конечно, госпожа. Но я хотел бы понаблюдать за этой птицей.
Девушка нахмурила брови, задумчиво наматывая прядку волос на палец.
– Я думаю, что он не хотел бы этого. Давай отпустим на свободу моего спасителя.
– Как пожелаете, госпожа. Но я хотел бы заметить...
Девушка смело протянула руку к соколу и погладила.
– Странный он какой-то, – продолжал целитель. – Осторожнее с ним, госпожа. Я, признаться, не подозревал, что хищные птицы могут так спокойно себя вести.
– Не обижай моего спасителя, – капризно надулась царевна. – Отец говорил, что соколы покровительствуют нашему дому. Однажды ещё мой прапра... и ещё с десяток «пра»-прадед спас на охоте соколиху. И говорят, что она оказалась не простой птицей, а кем-то вроде госпожи. С тех пор соколы
