– Зачем?
– Ну, можно ведь, – настаивал Борька.
– Наверное, – ответил Олег, поразмыслив. – В понятиях теории множеств можно. Но лучше пусть так висит. Или ты настаиваешь, чтобы обязательно формулой?
– Смотри-ка, помнишь кое-что, – разочаровался Борька. – А я тут, намедни книжку по математике на сон грядущий листал.
Посидели молча, закрываясь от ветра. Олег сказал:
– У классика написано: «Как все недалекие люди она искренне верила, что ее время чем-то существенным отличается от иных времен».
– Это ты на ночь читал?
– Не, это я со школы запомнил. И все думаю, правильно сказано или нет?
– Уж очень мудрено! – Борька пожал плечами.
– Я любил это девчонкам цитировать.
– Ну, зря! Обидеться могли. Хотя, если разобраться... Подлецы уж точно во все времена – одни и те же. Что – тогда, что – нынче. Как на подбор!
Над оконечностью лесистого острова показалась мачта, поплыла вперед, еле заметно мотаясь на ветру. На открытой воде стало видно – идет катер. Волны погнали ему наперерез две большие льдины. Катер замедлил ход, стал огибать их по большой дуге.
На причал сошли человек десять. Выгрузили целую гору больших сумок и мешков. Начали таскать их на берег.
– Интересная нынче экономика, – размышлял вслух Борька. – Как в фильмах про Гражданскую войну. Никто не работает, все с мешками туда-сюда мотаются. Ночью, по вагону, не переставая! Как стадо диких лошадей!
– Ты всю ночь храпел. Они шарахались от нашего купе. А помнишь, как в тот раз за девушкой ухаживал?
– И чего? – не понял Борька.
– С верхней полки свалился!
– И правда! А я всё думал, где это было. Вот, память!
У перил стоял высокий парень в темно-синем бушлате и молча смотрел, как выгружают на пристань разную поклажу. Борька кивнул на него:
– Шкипер у них нынче какого-то условно-досрочного вида. Как бы нас на мель не посадил.
Парень заметил, что они собираются подняться по трапу и пробасил:
– Не пойдем обратно!
– Это как? – изумился Борька. – Мы в командировку приехали.
– На последней солярке сюда дошли. И то – потому что им на поезд надо.
– А нам? Нам не надо? – возмутился Борька.
– Во, ё... – Парень повысил голос: – Как плыть-то, если пустые баки!
Подошли две женщины с большими сумками. Узнали, что катер на остров не пойдет, и начали громко ругаться. Парень не отвечал. Крики утихли, и он буркнул:
– К рыбакам идите.
– Чего? Деньжищи такие платить! – закричала одна из женщин. – Зарплату шестой месяц не дают!
Олег заметил, что за пристанью возится возле зеленой лодки человек в брезентовом плаще, и предложил:
– Пошли, поговорим. Тут бесполезно.
Мужчина в плаще кивнул в ответ на приветствие, спросил:
– Куда плыть собрались?
Узнал, что на остров и, не раздумывая, называл цену. Деньги были совсем маленькие, но Борька вскрикнул:
– Ух, ты! За столько-то – и на байдарке можно сплавать! Впрочем, для хорошего человека... Ладно! Была ни была!
Стали усаживаться в лодку. Борька спросил Олега:
– Слушай, а у древних, как этот назывался, который на другой берег возил?
– Харон он назывался, – ответил человек в плаще.
– Ух, ты! Какой у вас тут народ кроссвордный! – вскрикнул Борька и полез ближе к носу лодки.
– На том предприятии, куда вы собрались, я двадцать пять лет наладчиком отработал, – сказал человек в плаще.
– На пенсии сейчас? – спросил Олег.
– Вроде того... Сократили!
Моторка шла против ветра, разбивая носом волны. Брызги гроздьями летели в лицо, и от них было не укрыться. За мысом на большой воде ветер задул сильнее. Волны стали бить в борт. На дне лодки собиралась вода. Они вычерпывали ее по очереди. На середине залива ветер загудел. От летящих в лицо брызг с трудом удавалось проморгаться.
На берег они вышли мокрыми с ног до головы. Борька стоял на песке, оглядывал брюки и говорил:
– Ну, ё... Ну, прокатил!
– Какая погода, так и вышло, – ответил человек в плаще. – Только про себя и твердил: как бы не перевернуло на середине.
Олег отдал ему деньги. Человек сунул их в карман, спросил:
– Чего в Москве-то? Когда хоть чего-то изменится?
– Хрена изменится! – ответил за него Борька. – Жирует Москва. Ей на всех наплевать.
На КПП никого не было. Подергали за ручку двери, постучали в окошко. Никто не отозвался.
– Не, так мы околеем, – сказал Борька.
– У меня коньяк есть. – Олег показал на сумку.
– Давай из горла! – скомандовал Борька. – Мне даже за шиворот натекло. Хорошо, что он нас не утопил. Сам, небось, думал: «А хрен с ними, с этими москвичами!» В следующий раз будем говорить, что мы из Курска. – Глотнул из бутылки, крякнул и сказал: – Не, это полумера. Нечего нам тут ждать!
Навстречу им по дороге шла маленькая женщина. Остановилась и спросила:
– Командировочные? Надо же, добрались! Как же это вы?
– Вплавь! – Борька показал на мокрые брюки.
– Тогда ко мне потом, – согласилась женщина. – Бегите, селитесь.
На первом этаже кирпичного дома были выбиты стекла. На верхних этажах окна темнели. Занавесок не было нигде. Из окон дома напротив торчали серые трубы. Одна из них дымилась.
– Ты видел? – спросил Борька. – Понимаешь чего-нибудь?
– Может, авария была, – предположил Олег.
– Не здесь она, кажется, была.
Под деревьями кое-где виднелся не растаявший, грязный снег. У подъездов домов валялись недопиленные бревна. Низкие заборчики у бывших цветников были поломаны. На площади у гостиницы стояли заколоченные будки. На одной было написано «Мороженое», на другой – «Пресса».
К гостинице надо было пройти по настилу над осыпавшейся траншеей. Дверь оказалась незапертой. В холле никого не было. Пахнуло затхлым, непротопленным помещением.
– Я, кажется, понял – тут надо действовать самостоятельно, – сказал Борька.
Они прошли по коридору первого этажа, нашли незапертую комнату. У стен стояли две кровати, застеленные синими одеялами. Было холодно.
Переоделись в сухое. Развесили одежду на стульях.
– Хорошо, что спортивные брюки взял, – говорил Олег.
– Мои ботинки тут не высохнут. – Борька вытаскивал вещи из сумки. – Буду теперь в тапочках ходить.
Из коридора донеслось:
– Эй, есть здесь кто?
Они откликнулись. В дверь заглянула Люся:
