– Здрасьте! Мне с КПП позвонили. Говорят, что вымокли на озере. Я вам сейчас из столовой горячего супу принесу и чайник с кипятком. Константин Михайлович просил передать, что сам к вам зайдет. Он у нас теперь за директора остался.
Она ушла. Борька закутался в одеяло и радостно сказал:
– А ты как думал? Супчик, кипяток!
Люся вернулась с помощницей – худенькой девушкой в белом поварском колпаке. Поставили на стол тарелки, налили ухи.
– Ой, горячая! – восхищенно говорил Борька. – Надо же! Из местной рыбешки.
– Всю зиму ее едим. – Люся села на стул у окна. – Как перестали нам зарплату платить, так мы на рыбу и перешли. Сейчас-то хорошо! А зимой – такое мучение было мужчинам под лед сети ставить.
– А что случилось? Почему трубы из окон? – спросил Олег.
– Мазут не закупили осенью. Предприятие открыло резервы, но топили чуть-чуть. Больше десяти градусов в квартирах не было. Стали буржуйки мастерить, дрова из леса таскать. Зарплату не платят.
– А что говорят? – спросил Борька.
– Сначала говорили, что деньги не перевели. Теперь вообще молчат. Половина народу уже разбежалась. Особенно в конце февраля плохо было. Пока лед на озере не сошел, все и побежали. По снегу. С детьми, с санками. А еще дни такие метельные стояли.
Девчонка разливала чай в стаканы и говорила:
– Мы с мамой младшего Витьку по очерёд до берега на руках тащили. А среднего еще до нового года в интернат отправили.
– Детей зимой вывезли, – пояснила Люся. – Директор школы Лидия Ивановна молодец! Пришла на предприятие и такой скандал закатила! За неделю в школе четыре голодных обмороков было. После этого детей вывозить стали. Распихали по приютам.
– Столовку тогда открыли, – сказала девочка.
– Да, на всех стали готовить и старикам по поселку разносить.
Люся и девочка забрали кастрюлю и ушли. Борька доел уху, поставил тарелку на стол:
– После жратвы и коньяку плохо соображается, что все это значит. Ты чего молчишь? Если какому- нибудь вменяемому человеку все это пересказать? А?
На площади перед проходной не было никого. Поднялись по ступенькам магазина со стеклянными витринами, подергали дверь. Она была заперта. Из проходной вышла пожилая женщина, посоветовала:
– Продавщица вон в том подъезде живет. Позовите. Может, подойдет. Чего ей делать?
В квартире их встретили недружелюбно. Высокий мужчина в застиранном свитере что-то пробурчал и ушел. Из комнаты выглянула полная женщина и посмотрела подозрительно:
– Водки нету никакой! А сами-то откуда здесь взялись?
– Хоть бы какие сапоги нам продали. Или ботинки, – попросил Борька.
Женщина поверила не сразу. Помолчала и сказала, чтобы ждали у магазина. Пришла она быстро, сразу вслед за ними. Рылась под прилавком, доставала коробки и говорила:
– Во, гляди, какой прежний дефицит!
– Даже не знаю, чего отхватить, – засомневался Борька. – То ли дефицита, то ли – попросту и без затей – резиновые сапоги.
Он выбрал короткие сапоги. Напоследок спросил:
– Копченую рыбу нынче привозят?
– Торгуют иной раз у причала, – ответила продавщица. – Некому ее стало покупать.
Вышли на площадь. Борька оглядел новые сапоги и предложил:
– Пошли на причал. Может рыба есть.
– А это кто там, у дверей? – Олег показал на проходную. – Кажется, Константин Михайлович.
Пошли навстречу. Олег всматривался в постаревшее, с синяками под глазами, усталое лицо Константина Михайловича и поймал себя на мысли, что сам он не успел за это время измениться так сильно.
– Мне сказали, что с ног до головы промокли, – Константин Михайлович пожимал им руки. – Присмотрел вам ватные брюки и телогрейки.
– Во, сапоги купил. – Борька показал на свою обнову.
– За деньги? В магазине? Подобрали бы мы вам башмаки. В большом кабинете с мутными после зимы, большими окнами они сели за темный полированный стол. Константин Михайлович спросил:
– И чего вы наизобретали?
– Работаем кое над чем, – ответил Олег. – Приехали обсудить.
– Это – давайте. Хоть послушать, кто над чем нынче кумекает.
– А что у вас тут теперь за дела? – спросил Борька. Константин Михайлович говорить на эту тему явно не хотел и ответил не сразу:
– Что происходит? Сократили мы народ наполовину. Остальные сами ушли. Моя семья – еще ничего. У жены недалеко двоюродные братья живут. И картошки нам давали, и капусты.
– Наверху по этому поводу что-то говорят? – спросил Олег.
– Когда все это началось, мы телеграммы куда только ни рассылали. И кому только звонить не пробовали. То отфутболивали, а то и просто отвечали, что не их теперь дело. Везде каких-то молодых насажали. Они говорят, чтобы им больше не звонили. Ну, а вы как?
– Выпускаем кое-какие поделки, чтобы зарплата была, – рассказывал Борька. – Ангар под склад сдаем.
– Вам хорошо, – ответил Константин Михайлович. – А тут кому сдать? Медведям? Ну, давайте о приятном. Что вы надумали?
Говорили долго. Перебивали друг друга и размахивали руками. Константин Михайлович сильно отстал за эти годы и о многом даже не слышал. Врубался он быстро и своими вопросами показывал, что схватывает суть. Под конец разговора он загрустил:
– Да-а, может и получится, если упростить и потехнологичнее сделать. Жаль, что никому не нужно.
– Это не серьезно, – отозвался Борька. Константин Михайлович промолчал. Поднял телефонную трубку, после паузы сказал:
– Алло! Людмила! Поговорили мы с гостями. Они проголодались. Еще ухи просят. Говорят, что понравилась. Хлеб в шкафчике лежит. И рыбы копченой я принес.
– Рыбу надо под что-нибудь! – объявил Борька.
Олег пошел в гостиницу за коньяком. Было около семи вечера. По пустой улице ветер гнал полиэтиленовый пакет. Рыжий пес пытался его догнать. Подбежал к Олегу, посмотрел голодными глазами и гавкнул.
Люся разложила рыбу на газете. Разлила по тарелкам остатки ухи. Борька разломил широкого темно- бурого леща:
– Ух, ты какой! Ну, за что под рыбку?
– За встречу! – без затей предложил Константин Михайлович.
– Делать нечего! – согласился Борька. – За встречу и за вас!
– Будь что будет! – сказала Люся, поднимая рюмку.
– Не надо! – Константин Михайлович взглянул на нее и быстро отвернулся.
Борька аккуратно вытаскивал из своего куска рыбьи косточки и говорил:
– Все-таки мы до вас добрались. Охота – она пуще неволи. И семь верст – не крюк.
– Я резковато с вами поговорил, когда вы позвонили и о встрече договариваться стали. – Константин Михайлович посмотрел на Олега.
– Да? Я и не заметил.
– Пытаются время от времени к нам попасть. Иногда вроде как по старой дружбе. Интересуются, не хотим ли чего продать по дешевке.
– Металлолом? – спросил Борька.
– У нас и кроме этого кое-что есть. Вот, к нам и пристают. Но мы о чем нынче мыслим? О посевной! Только и думаю: как бы нам осилить бывший полигон картошкой засадить. Вот это было бы дело! Только соляркой бы разжиться. И тут вы со своими проектами! Честно говоря, я еще в толк не возьму, у кого из нас
