который в России что дышло. И Микаэл, как ни старался, не смог повернуть, чтобы иначе вышло. Его акции свалили, организовали массовую скупку через подставные брокерские конторы, а на остальные просто наложили арест. Микаэл испугался, но жадность подсказала ему неверный ход. Потеряв ферзя, он с упрямством утопающего двинул вперед оставшиеся пешки. Это вызвало ярость настолько чудовищную, что сына Микаэла, молодого наследника таявших отцовских миллиардов, отравили мышьяком. Он скоропостижно скончался на руках у безутешного отца, и после смерти любимого отпрыска тот, подписав все требуемое, был беспрепятственно отпущен из России на все четыре стороны. Само собой, ветер новой жизни прибил Микаэла к туманным берегам, а заодно с ним и сундук с компенсацией, полученной Микаэлом за переданный государству «общак» и жизнь единственного сына. Наверное, кто-то пожалеет хромого Микаэла, но жалеть его особенно не за что. С мерзавцами надобно поступать как с мерзавцами, тогда они становятся податливы, тогда они начинают что-то понимать. И Микаэл понял. Не стал и пытаться просить что-то вернуть у выблевавшей его страны. В Англии он начал все сначала.
Поразмыслив о том, кем бы ему стать в этой новой, как снег на голову упавшей на него жизни, Микаэл решил вложиться в африканские золото и алмазы. Оставшиеся в Москве соратники вышли на маститого военного геодезиста, тот, разумеется, небескорыстно, поделился данными спутнико-геологической разведки. Мир задыхался в тисках инфляции, на биржах Лондона и Уолл-стрит царила растерянность, спекулянтов лихорадило. Их молитва, обращенная к золотому тельцу Бродвея, состояла из алчных прошений об обретении нового способа заработать, вложив зыбучий долларовый песок все равно во что. Телец был милостив, и, несмотря на то что деньги начали стремительно обесцениваться, цена унции золота уверенно пошла вверх. Золотые копи Танзании, запечатленные на космических фотографиях, ждали хозяйской руки. Микаэл вылетел в танзанийскую столицу Додому и прибыл в президентский дворец, имея твердое намерение получить исключительные права на разработку золотых жил и кимберлитовых трубок. Визит готовился в обстановке строжайшей секретности, и для Микаэла крайне неприятным сюрпризом стало появление в президентском дворце московского строительного короля Андрея Бахара. Военный геодезист оказался предприимчивым человеком: он предложил Бахару данные спутниковой разведки в день продажи их же людям Микаэла, и Бахар оказался проворнее. Оба комбинатора столкнулись в дверях президентского кабинета.
– Мика, ты ли это? А где же твоя палочка?
Если бы Бахар не был Бахаром, не стоил бы двенадцать миллиардов и не знал весьма и весьма гипертрофированно уважаемых людей, то Микаэл задушил бы его собственными руками прямо там, во дворце президента Квбеки. А так пришлось лишь побелеть и, стиснув зубы, промолчать.
Президент Мганга Квбеки – антрацитовый и блестящий, упакованный в бежевый френч эпохи сталинских чисток, любимую униформу диктаторов всех времен и народов, – сидел за столом и пил из высокого хрупкого стакана ледяной тыквенный сок, с хлюпающим шипением втягивая его в себя через коктейльную соломинку. На Микаэла он посмотрел равнодушно и не сразу предложил тому сесть. Униженный дважды в течение минуты горячий сын ингушского народа в какой-то момент даже испугался, что его порвет изнутри собственная ярость. Сдержаться стоило нечеловеческих усилий. Он сел без приглашения, чем нарушил протокол, и по лицу танзанийского божества пробежала… Что может пробежать по лицу белого человека? Правильный ответ – тень. А по лицу негра? В общем, по лицу Квбеки то самое и пробежало, и оно не было добрым знаком. Он рывком поднялся из-за стола, произнес что-то по-своему, переводчик испуганно вжал голову в плечи и переводить ничего не стал.
– Господин президент, я бы хотел поговорить с вами о деле. Речь идет о шестидесяти гектарах земли в пяти километрах от озера Танганьика, на которую я хотел бы, с вашего всемилостивого соизволения, оформить аренду с правом эксплуатации и добычей полезных ископаемых, – начал было Микаэл, но Квбеки прервал его демонстрацией крупных, как куски рафинада, зубов. Улыбнувшись, он ответил, что только что подписал указ, в котором право на аренду участка получал Бахар. При этом Квбеки подошел к окну и любовно поглядел на стоящий внизу белый «Роллс-Ройс», подарок Бахара ему, президенту, «в качестве свидетельства добрых намерений и крепчайшей дружбы между народами».
– Пока мистер Бахар жив и здоров, – произнес президент Квбеки, все так же глядя в окно, – я не имею права передать участок никому другому. Таков закон, и он получил землю по заслугам.
Микаэл вынужден был убраться восвояси. По пути в Лондон он рвал и метал. С ним чуть было не случился гипертонический криз. Спустя несколько дней он встретился с Феликсом, с которым у него были кое-какие общие на тот момент дела, и поведал ему о своем фиаско.
– Клянусь, Феликс, я бы откусил ему голову! Но что я могу сделать, когда этот Бахар такой крутой. Мне до него не добраться, тем более, что я в Москве персона нон граната.
– Нон грата, – без усмешки поправил его Феликс. – В Москве до него, конечно же, добраться невозможно. Здесь хороши другие методы.
– Например?
– Убрать его за границей. Он ведь много ездит. Мало ли что может случиться.
Микаэл только рукой махнул.
– Это бесполезно. Его везде встречают, как государственного деятеля. Охрана не отходит ни днем ни ночью. А громко греметь – это тебе не на родине из гранатометов плеваться.
Феликс улыбнулся своей самой негодяйской улыбочкой и молвил:
– Что дашь, если твоего Бахара зароют в землю?
– Дам, что хочешь.
– Половину от той земли в Африке.
– По рукам. Считай, что добазарились. Только убрать его нужно будет чисто. Не то президент Квбеки может испугаться за свою черную задницу.
– Про это не парься, Микаэл…
Спустя месяц после этого разговора, состоявшегося в лондонском доме Микаэла, в Москве, в приемной высокопоставленного чиновника, Андрей Бахар познакомился с молодой, но уже известной актрисой Юлией Бироевой. Бахару тогда было немного за пятьдесят, голова его была преисполнена благородных седин, но бес в ребро по-настоящему еще не врезался. Увидев актрису, оказавшуюся в чиновничьих предгорьях по какому-то своему бытовому вопросу, Бахар немного подумал и влюбился. То была встреча из тех, о которых говорят: «Вот история мужчины и женщины, которая изменила его жизнь навсегда». Юля Бироева очень скоро сделалась любовницей Андрея, он проводил с ней все свободное время и даже не думал скрывать своих нежных чувств от окружающих. Роман строительного колосса и хорошенькой актрисы мгновенно возглавил хит-парад светских сплетен, опередив аналогичные истории лихой телеведущей и миллионера, который чуть было не сгорел в «Феррари», и разрыв владельца компании мобильной связи с некой дамой – обладательницей фамилии, делавшей намек на ее дальнее родство с вождем мировой революции. Бахар всерьез собирался развестись со своей старой супругой: они жили в разных местах, более того, на разных континентах, и общались с помощью адвоката.
Строитель и актриса придумали отправиться в предсвадебное путешествие на Маврикий. Роскошный отель Святого Жерома готовился принять их под свой гостеприимный кров. Референты Бахара начали оформление визита шефа и его прекрасной подруги за полтора месяца до намеченного события. Необходимо было согласовать целый ряд особенных условий, которые поставила перед отелем служба безопасности Бахара: этаж, на котором располагался номер молодых, оборудовался дополнительными камерами видеонаблюдения, в соседних номерах расселялись телохранители, в отеле вводилось специальное патрулирование местной полиции и еще многое в таком духе. Все предвещало Андрею и Юлии прекрасное времяпрепровождение, но ровно за месяц до намеченного визита в отель Святого Жерома устроилась на место горничной Сабина – высокая эффектная девица с хорватским паспортом. Подлинное имя Сабины было Дарья, или Даша – сестра-близнец Сергея и личный телохранитель Феликса. При приеме на работу она, как и положено, предоставила рекомендательные письма из известных отелей Европы, и никто не стал проверять ее документы тщательно. В конце концов, всего лишь горничная, какой с нее спрос? Справляется с уборкой, и прекрасно. К тому же внешностью девица отличалась изрядной, на местных жителей мужеска пола производила самое благоприятное впечатление, к обязанностям своим относилась добросовестно, и управляющий отеля оказывал ей недвусмысленные знаки внимания, на которые девица отвечала взаимностью. Даша за месяц изучила отель и могла ориентироваться на его территории с закрытыми глазами.
