Петр посмотрел на Марию, сделавшую движение тоже идти, и остановил ее жестом.
Александр зябко растирал ладонями плечи и поглядывал на высокое зарево от городских ночных фонарей. Петр подошел и молча встал напротив.
– Женщины видели милицейского полковника, – быстро сообщил Александр. – Ты поберегись. Он наверное по второму разу пошел. Не помогла ему твоя услуга…
– А ты откуда знаешь о наших отношениях? – удивился Петр.
– Сорока на хвосте принесла, – хихикнул Александр, продолжив: – Они злые, те, которые во второй раз, – и немного помолчав, спросил:
– Я тебя ждал в НИИ, вчера… Ты не пришел.
– Был убит на месте преступления, – усмехнулся Петр.
Александр посопел и поинтересовался:
– Им?
Петр молча кивнул в полумраке головой.
– Поберегись, – предупредил Терехов и спустился в теплый подвал.
Петр осмотрел пустынную улицу и пошел за ним. Мария обрадовалась, увидев его. Только он присел, как она не вытерпела и спросила:
– Как ты их нашел?
– Случайно, – тихо ответил Петр.
– А я дура!.. – Мария презрительно махнула рукой: – Думала что одна такая. А ведь вместе легче.
– Я бы не сказал, – буркнул Петр. – Бывает, что в одиночку во много раз проще и спокойнее.
Мария тревожно посмотрела на него, но допрашивать не стала.
Стас так и не появился. Петр подумал, что он решил не терять времени, все равно эти лекции Стаса не интересовали, и оставался до отключения у бабки, а утром прямиком – копать огород.
Уже за полночь висельник пошел в свою каморку и вздернулся. Мария все поняла по доносившимся оттуда звукам и заметно побледнела.
Опережая ее вопрос, Петр пояснил:
– Он каждый вечер… Проводит испытания. Думает поймать ту секунду, которая отправит его в мир иной.
Мария опустила голову и уставилась в стол, напряженно о чем-то думая.
– Завидуешь? – усмехнулся Петр.
Мария отрицательно покачала головой.
– Дурак! – внятно, пьяным голосом произнес священник, очевидно слышавший их разговор.
Петр даже не повернулся, а Мария подняла голову и пристально посмотрела на попа, который уставился перед собой в пустоту бессмысленным взглядом, будто деревянный истукан на древнем кургане.
– А тебя убивали?.. – негромко поинтересовалась Мария.
Петр выпятил нижнюю губу, прикидывая, что сказать, и нехотя ответил:
– В несколько раз больше, чем тебя.
– Кто?!
Петр неопределенно качнул головой, но не стал уточнять.
– А давно? – продолжала допытываться Мария.
Петр вновь помедлил и прислушался: в подвал кто-то спускался, шлепая мокрой обувью по бетону. Александр перестал говорить, и все как по команде уставились на лестницу едва видную в темноте.
Вниз неверной походкой спускался Виктор. Петр сразу узнал его шаги. И еще он определил, что милиционер в стельку пьян. Петр подобрался, готовый встретиться с любой неожиданностью. Даже священник протрезвел на несколько секунд, рассматривая старого знакомого.
Полковник был в форме, перемазанный с ног до головы грязью и глиной. Он дико потаращился на яркие после уличной темноты лампы, перевел непослушные глаза на Петра и заплетающейся походкой двинулся к его столу. Приостановившись посреди помещения, Виктор упал на колени и пополз к Петру, громко и надсадно всхлипывая, что-то пытаясь сказать. Но язык его не слушался.
Добравшись до стола, Виктор стукнулся лбом в бетонный пол и по-пластунски продолжил движение уже под стол. Мария нервно ойкнула и вскочив со стула, быстро сделала шаг назад, заглядывая под столешницу. Петр не шевелился. Он уже понял, что сейчас будет и решил стерпеть все.
– Прости, ради Бога!.. – дурным голосом завыл Виктор и стукнулся лицом по ноге Петра. Нащупав губами туфель, он попытался его поцеловать, но у него ничего не получалось, губы не слушались. Петр подтянул ногу под себя, но с места не двинулся. Виктор что-то сообразил и разогнулся, оставшись стоять на коленях перед столом:
– Ради Бога!..
– Второгодник! – зло буркнул священник.
– Я не хотел!.. Но руки сами… Ну почему ты не сказал?!. – и он пьяно зарыдал.
– Сгинь! – коротко и зло бросил Петр.
– За что?!. – завопил Виктор во весь голос, брызгая слюной: – За что?!. Прости! – еще раз попросил он у Петра отпущения грехов.
– Ты все соображаешь или окривел совсем?! – более спокойно поинтересовался Петр.
Виктор как лошадь замотал головой, подтверждая, что все понимает.
– Дело не во мне! – стал чеканить фразы Петр: – Дело в тебе! Ты забыл, что я тебе передал оттуда?!
Виктор изменил направление лошадиных махов с вертикального, на горизонтальный.
Петр хищно усмехнулся, оскалив зубы:
– Все помнишь! Все понимаешь!
– Помню… – всхлипывая выдавил из себя Виктор. – Я вчера не хотел!..
– Не во мне дело! – вновь резко остановил его Петр. – Если соображаешь, то должен понимать…
– Во мне… – едва слышно ответил Виктор и пополз в сторону, к темной стене, где недавно сидел висельник. – Дело во мне… – он шумно развернулся и уперся спиной в бетонную плиту, продолжая рыдать и причитать. Но доносилось лишь что-то кавказское, похожее на:
– Вай, вай, вай!..
Мария немного успокоилась и села на свой стул. Александр, как ни в чем не бывало, продолжил лекцию. Виктор стал затихать и сонно засопел, завалившись на бок. Но спокойствие длилось недолго. Из группы слушателей поднялся крупный мужик и выйдя на середину помещения со всего маха хрястнулся коленями об пол, а затем с деревянным стуком врезался лбом в бетон. Мария нервно дернулась, но не сорвалась с места. Александр неприязненно скривился, тяжело вздохнул и снова замолчал. Слушатели вытащили свои бутерброды.
– За что, Господи?!. – громко завопил мужчина разгибаясь, но не вставая с колен. В его голосе тоже были слезы, но не пьяные, а раскаяния. – За что ты нас так наказываешь?!. – и тут Петр неожиданно заметил, что этот мужик сейчас просил не о себе, а обо всех. Это уже был прогресс.
– Нельзя же так, Господи!.. Мы все дети твои, рабы твои!..
Священник при этих словах вдохновенно перекрестился и неожиданно, тряся длинной сутаной, встал из-за стола, подошел неверной походкой к кающемуся мужику и грохнулся на колени рядом с ним.
– Иже еси на небеси… – затянул он густым баритоном.
Слушатели стали мелко креститься, побросав бутерброды.
– Да святится Имя твое, да сбудется воля Твоя, – самозабвенно тянул священник: – Даждь нам днесь…
Мария не выдержала и тоже мелко перекрестилась. Петр молча и спокойно смотрел на представление.
Через полчаса все закончилось: мужик уселся к слушателям, даже не почесав коленки, с которых капала кровь, промочив порванные брюки, священник бухнулся на свой стул и нацедил себе полстакана. Александр продолжил лекцию. Петр немного подумал и спросил у Марии:
– Нравится тусовка?
Мария растерялась от вопроса, но через некоторое время поджала губы, сдерживая усмешку.
– В вашем театре такое в жизни не поставят! – уверенно произнес Петр.
