Ему недолго пришлось торжествовать. – Император ждет тебя, бродяга, – сказал маг будто в отместку. И остался доволен произведенным впечатлением: Варан сразу перестал улыбаться. Зашатались покрытые мозаикой стены, поменялись правила игры, а к этим, новым, Варан не успел подготовиться…
Подставка сделался Императором? Невозможно.
Еще ни о чем не думая, он шагнул в повернувшиеся вертушкой двери. Зал, в котором он очутился, был так велик, что стены и потолок терялись в темноте. Низкий стол в форме полумесяца был освещен-круглым солнечным лучом. Другой луч, поменьше, падал на поверхность маленького бассейна. Поверхность дрожала, столбики пара поднимались над водой и таяли, переливаясь зеленовато-бирюзовым зыбким светом. На краю бассейна спиной к Варану сидел человек. Не перебирал бумаги, как обычно Подставка, не делал вид, что поглощен государственными делами – сидел неподвижно, глядя на воду и на туман.
Варан присмотрелся. У человека были длинные спутанные волосы – почти полностью седые.
– Ваше… – начал Варан и понял, что говорит беззвучно. Запнулся. Замолчал.
– Проходи, – сказал человек, не оборачиваясь. У него был хриплый сорванный голос – как у старого полководца, не раз и не два за свою жизнь проревевшего «В атаку!».
Варан медленно, шаг за шагом подошел. Контраст между ярким солнцем в середине зала и темнотой в его углах производил странное впечатление – казалось, отовсюду смотрят тысячи глаз.
– Шуу… Это на самом деле ты, – сказал человек, – Я не верю собственным ноздрям…
– Ну конечно, это я, – сказал Варан, внезапно обретая голос и спокойствие. – А вот вы, Ваша Незыблемость… неужели вы теперь – Ваше Величие?
Человек на краю бассейна обернулся. Это был не Подставка; вместо вывернутых всевидящих ноздрей Варан увидел прямой, довольно длинный нос на бледном немолодом лице.
Глаза под складками набрякших век – тусклые, серые. Белые губы – изогнутые в ухмылке. На голове, полускрытый седы-«ми волосами, – тонкий золотой обруч.
Варан запоздало поклонился. Выпрямился, встретился с Императором глазами. Тот смотрел, будто чего- то ожидая.
– Ваше Величие, – сказал Варан, с трудом подбирая слова. – Я… принял вас за другого.
Одних этих слов, сказанных в лицо Императору, было достаточно, чтобы отправить добропорядочного горожанина – или даже чиновника высокого ранга – на эшафот. Но Император не выказал гнева; ухмылка его стала шире.
Варан замолчал. Его привели сюда, как пленника; его Удостоили немыслимой для простого смертного чести. От него чего-то ждут, а он не может понять, в чем состоят ожидания.
Он решил молчать и слушать. И, закрепляя свою решимость, поклонился снова.
Император не сводил с него глаз. Это был один из тех взглядов, в которые можно смотреть долго, как в огонь или в прибой. И Варан смотрел бы, если бы не растущий страх – непривычный, вяжущий. Впрочем, в столице все всегда знали, что предстать перед Императором – страшно…
– Ты нашел того, кого искал? – спросил Император.
– Нет, – выговорил Варан.
– Жалко, – сказал Император. – Подойди…
Варан подошел, силой воли удерживая дрожь в коленях.
– Я тоже не нашел, – сказал Император. – Иногда мне кажется, что его нет на самом деле. Он – тот, кого мы хотим встретить, но никогда не догоним… Легенда.
– Я шел за ним, – сказал Варан. – Я шел по его следу много недель…
Император перестал улыбаться.
– Я тоже, – сказал тихо. – Потом оказалось, что все это были разные люди… Разные бродяги или просто странствующие мастеровые, его и описывали по-разному, а я не хотел этого замечать… И ты не хотел.
– Есть одна особая примета. Он никому никогда не говорил своего имени – его и не спрашивали…
– Вот видишь. А спросили бы – сказал бы.
– Никому не приходило в голову…
Он больше не мог сказать ни слова. В горле пересохло. Император снова улыбнулся. Покачал головой:
– Что с тобой? Ты пахнешь страхом… Ты меня не узнал?
– Нет, – выдавил Варан.
– Я бы тоже не узнал тебя, если бы запах твой не остался прежним. Запах мальчишки-поддонка, винтового, проводника между верхним и нижним миром… Любителя водить пальцем по древесным прожилкам…
Император опустил набрякшие веки.
Прошла очень длинная минута. Тихо пела вода в бассейне, и переливался цветами туман.
Император сложил ладони. Блеснул красный камень золотого перстня; руки напряглись, ладони раскрылись, над туманом взлетела огненная бабочка, полетела выше и выше, стала едва заметной искоркой, и там, на головокружительной высоте, осветила сводчатый потолок и цветную мозаику – сложенное из слюдяных пластинок женское лицо…
– Подорожник, – сказал Варан. Бабочка под потолком погасла.
